Константин Калбазов - Сверкая блеском стали… [litres]

То, что Польша оказалась в полном одиночестве против Германии, стало ясно даже законченному оптимисту. Самый глупый военный понимал, что Войско Польское сможет сопротивляться Вермахту еще какое-то время и даже наверняка изрядно пустит гансам кровь. Но выстоять против такого серьезного противника оно попросту не в состоянии.

В этой обстановке правительство поспешило покинуть столицу, перебравшись в Брест. Именно в этот момент туда же прибыл русский посланник с жестким заявлением русского царя. Впрочем, а каким оно еще могло быть. Как говорится, что посеешь, то и пожнешь. Польскому правительству и военному командованию было предложено два варианта развития событий.

Первый. Алексей Второй объявляет войну Польше и вместе с Германией разрывает страну надвое. При этом, разумеется, польские военные станут оказывать сопротивление, и продвижение российских войск будет существенно замедлено. Как вывод, русские откусят куда меньший кусок пирога. Но то, что отгрызут, уйдет в состав империи без права автономии и заигрываний в духе прежней Российской империи.

Второй. Россия также объявляет войну Польше. Правительство подписывает капитуляцию. Командование Войска Польского рассылает директиву частям и соединениям не оказывать сопротивления русским. Вплоть до того, что полку предписывается сдаться отделению русских солдат.

В этом случае после подписания капитуляции и урегулирования пограничных вопросов с Германией Россия гарантирует сохранение польской государственности. Да, в качестве сателлита империи. Да, к власти придут другие политические силы страны. Но Польша, как это уже было не раз, с политической карты Европы не исчезнет.

Трудное решение. Тем более в пользу ненавистной России. Но… Выбор, по сути, был меж двух зол. И какое из них большее, гадать не приходилось. Поэтому условия русского посланника были приняты безоговорочно, и руководство агонизирующей страны подписало тайное соглашение. В войска тут же разлетелась директива маршала Рыдз-Смиглы с соответствующими распоряжениями.

В этот же день Российская империя объявила войну Польше, и ее армия, не встречая сопротивления, перешла границу. Помимо этого, над польской территорией появилось множество транспортных самолетов и дирижаблей с десантом на борту. Однако, как ни стремительно действовали русские, немцам все же удалось продвинуться довольно далеко.

Уничтожив польские соединения в трех котлах, Вермахт смог сосредоточить серьезные силы у Варшавы и фланговыми ударами обойти столицу. Защитники города оказались в блокаде. На севере германские части продвинулись к стыку русской и литовской границ, где вынуждены были остановиться после встречи с частями русской армии. Но на этом их успехи закончились.

Гитлер оказался перед дилеммой. Либо удовлетвориться уже оккупированными территориями, куда большими, чем было заявлено в его требованиях, которые, по сути, сводились только к получению коридора в Восточную Пруссию. Правда, Польша на это никогда не пошла бы. Хотя бы потому, что в результате лишалась выхода к Балтике. Либо вновь вступать в открытое противостояние со страной – обладательницей установок Теслы. Хм. Как, впрочем, и еще кое-чего, что русские не стремились афишировать. Словно и не было той тайной операции в Австрии. Алексей Второй ни словом, ни намеком не указывал даже на гипотетическую возможность наличия у него ультраволновой пушки Филиппова. Да только Гитлера это куда больше любых бахвальств и угроз убедило в том, что это оружие у русского царя есть.

Так что германские и российские войска встречались как союзники, одержавшие победу над общим врагом. Были водка и шнапс, папиросы и сигареты, играли баяны и аккордеоны. Солдаты похлопывали по спинам собеседников, не зная языка, но прекрасно понимая друг друга.

Вслед за капитуляцией польского правительства последовал договор о дружбе и сотрудничестве между Германией и Россией. В принципе вполне ожидаемый шаг, учитывая то простое обстоятельство, что ведущие мировые державы вновь распались на два лагеря. Это событие в прессе быстренько окрестили союзом двух изгоев.

Игнат со своей командой участвовал в вышеописанных событиях с начала и до конца горячей фазы. И если капитуляция Польши была подписана уже к семнадцатому сентября, работы для контрразведки было более чем достаточно. Да что там, она только началась.

Пусть солдаты и братались на линии соприкосновения, бойцы подразделений Абвера продолжали свою подрывную и диверсионную деятельность. Отчасти ввиду несовершенной связи и отсутствия свежих новостей. Отчасти оттого, что немцы вовсе не желали, чтобы русским достались территории, практически не опаленные войной.

Да и с самими поляками все прошло далеко не столь уж бескровно. Некоторые командиры частей, несмотря на полученные приказы, вступали в огневой контакт с русскими. Порой эти столкновения перерастали в настоящие сражения. Часть Войска Польского отошла к югославской границе и интернировалась на ее территории. Другая ушла в леса, переходя к партизанским действиям. По всей стране создавались подпольные ячейки сопротивления. Поляки вовсе не собирались смиряться с участью побежденных и намеревались драться за свою Родину не щадя живота своего.

Словом, у контрразведки в Польше сейчас была самая страда. И работать приходилось в невероятно сложных условиях, строго придерживаясь буквы закона. А еще объявленная амнистия и приказ на ограничения в использовании оружия. До маразма типа только ответного огня, с непременным предупредительным выстрелом в воздух и предложением сложить оружие, конечно, не доводили. Но и ситуации, когда по окончании операции на руках оставались одни трупы, волкодавам и оперативникам были крайне нежелательны.

И вот в такую горячую пору Игната вдруг вызвали в Петроград. Сказать, что он недоумевал по этому поводу, – это не сказать ничего. В Польше оперативников и осназовцев сейчас реально не хватало. Признаться, подобного противодействия попросту не ожидали. Ну и, как уже говорилось, ситуация сильно осложнялась невозможностью применения радикальных методов работы.

– Присаживайся. Как насчет чайку, Игнат Пантелеевич? – поинтересовался полковник Сухарев.

– Не откажусь, – все еще не понимая, что он тут делает, ответил майор.

– А может, по маленькой? А то стоит у меня здесь початая бутылочка армянского – ни туда ни сюда.

– Кхм, – кашлянув, покосился Егоров в сторону двери.

– Ну так замкни. Держи ключ.

Поднялся, провернул ключ один раз. Вполне достаточно, чтобы никто не помешал. А вообще по такой должности господину полковнику пора бы переселиться в другой кабинет, с приемной, и обзавестись адъютантом.