Анна Азырова - Йормундур

Когда же ярл Хладира, к которому принадлежит и Нидарос, затевал поход, хёвдинг снимал со стены щит и секиру. Обращался с оружием воин так же умело, как с торговыми грамотами и законами, потому в рейдах ценился не меньше, чем на суше. Вот только боязно хёвдингу было оставлять родной Нидарос на ставленников-бондов. Немало землевладельцев заглядывалось на его высокий дом да широкий двор, где трудилось много трэллов.

В набегах вождь до того обогатился, что возжелал в своих владениях видеть знатную разумную жену, приглядевшую бы за хозяйством в его отсутствие. Тут пригожий и ещё не старый хёвдинг стал искать по всему Хладиру достойную партию. А у тамошнего ярла весьма кстати на попечении жила старшая сестра, прекрасная Гутрум. Воспетый сагами покойный отец так и не успел выдать её замуж, и в семье бедняжку за глаза стали нарекать старой девой.

Посватавшись к Гутрум, правитель Нидароса тут же получил от ворот поворот. Не зря сестрицу ярла звали строптивой гордячкой, ведь влюбившийся не на шутку хёвдинг добивался её руки без малого год. Когда то ли здравый рассудок, то ли горячее сердце заставили лёд растаять, молодые сыграли такую свадьбу, каких не бывало во всём Хладире.

Вскоре не молодеющая с годами Гутрум стала мечтать о ребёнке. Вспомнил о сестре и ярл, всякий раз заговаривающий с побратимом и родственником о будущем наследнике. Но как страстно не любил хёвдинг супругу, шло время, а зачать всё не получалось.

Поживал у Тронхеймс-фьорда один провидец, который не то чтобы славился своей ворожбой, но народ из любопытства и безысходности к нему хаживал, отплачивая едой и редко — монетами. Вещун построил себе скромную землянку на живописном тихом берегу, там раскидывал кости и руны на большом плоском камне перед доверчивыми гостями и по большому счёту не знал горя и бедности. И всё же жизнь изо дня в день становилась не в радость, а в тягость. Мелкие людские заботы и суеверия очерствили сердце, участие сменилось презрением, но вяще всех ворожей разочаровался в себе самом. Как правдиво он не угадывал людские мысли и как не кривлялся, духи природы и тем паче асы ни разу не заговаривали с ним — даже не являлись лёгким дуновением свечи.

Когда провидец почти уверился в глухоте к словам богов и всерьёз усомнился в их бытности, в двери землянки настойчиво постучали. По совету своих людей хёвдинг пришёл к ворожею за последней помощью. Он сулил тому щедрую награду и почётную дружбу, лишь бы Гутрум наконец затяжелела. Прислушавшись к мольбам, слезам и посулам, провидец крепко призадумался. Ежели никакими средствами жене так и не удалось понести, давать хёвдингу надежду — лишь испытывать время. Ведун раскинул кости и выдал просителю всю правду как на духу. Гутрум бесплодна, но ещё не поздно подыскать вторую жену, помоложе и хорошо, если с ребёнком от первого мужа.

Сперва лютая злость одолела воина: об измене Гутрум он и слышать не желал. Месяц за месяцем чета не отлеплялась друг от друга, пытаясь зачать, но провидец-таки своего дождался, и руки у вождя опустились. По наущению ведуна он посватался во второй раз, приведя в дом разведённую молодку с младенцем в корзинке. Гутрум предательства не стерпела, и вскоре ярл принял сестрицу в старый отчий дом.

Шли дни, голова мрачного хёвдинга помалу седела, а вторая супруга беспечно нянчила дитя, не спеша сообщать о новом наследнике. Тогда провидец вновь услышал стук в своей землянке. Воин лил слёзы горче прежнего: возлюбленная Гутрум его оставила, а ярл и горожане поговаривают, мол, их избранник так же плодовит, как поле среди лютой зимы. Раскинув руны, вещун призадумался и предложил такой расклад: хёвдинг призовёт в свои покои молодого дружинника, лучше многодетного отца, и возляжет с ним и с супругой на одно ложе. Тогда от чужого семени жена забеременеет, а отцом будет считаться законный муж.

Больше прежнего злость одолела воина: двери вылетели из петель, когда он покидал землянку. Но ничего не попишешь: сцепив зубы, хёвдинг в точности выполнил наказ, а молчание дружинника купил высоким званием и подаренным паем земли. По весне вождь ушёл в долгий поход, а вернувшись, воскликнул от радости, ведь ходила его молодая жена с круглым животом. Покуда она не разродится, будущий отец решил не покидать Нидарос, и до зимы семья зажила дружно и счастливо, как не бывало.

Удача пришла и к провидцу, которому благодетель отстроил большой каменный дом и привёл туда трэллов да пышнотелых тир в придачу. На священный праздник Йоль, когда морозы стояли до того трескучие, что берега фьорда покрыла корка льда, у жены хёвдинга начались схватки. Повитухи плескали в ладоши и пели песни, ведь дитяти, рождённому на Йоль, старое поверье сулит большое счастье и удачу. Отец с ближайшими бондами и дружиной поспешили пировать, и в людном доме от рассвета до заката лился сидр и звучали саги. После бессонной ночи взошло солнце, но детский писк из сеней так и не доносился.

Пока хозяин отводил тяжёлое похмелье очередной чаркой браги, к собутыльникам спустилась печальная тира. Когда кровью напиталась последняя простыня в доме, немыслимым усилием мать извергла из себя чадо, но было оно уже мертво. Поговаривали, что перед повитухами проклинала роженица и нерадивого мужа, и обесчестившего её дружинника, вот только горе её прошло вместе с телесными ранами, а шрамы на сердце хёвдинга не затягивались.

В третий раз услышал провидец слабый стук в свою дверь. Уже подрастала дочка второй жены, а на воспитание управитель взял двух ребятишек из дружественных родов, ставших под его началом храбрыми преданными воинами, но никто из них не был настоящим наследником. Ярл и соратники смеялись над ним, супруги презирали, а сам вождь готов был утопиться в чарке с элем.

Ворожей не стал раскидывать руны и кости. Всё, на что есть человеческая воля, они испробовали. Оставалась лишь воля богов, но умудрённый годами так и остался к ним глух. Двое мужей долго молчали, сидя за широким каменным столом. В чём предназначение такого как он, вопрошал себя провидец, ради чего асы подарили ему столь никчёмную жизнь? Ответ ворожей дал себе сам: он поклялся хёвдингу искать до тех пор, пока правдами или неправдами не найдёт способ продлить его род.

Как только проситель ушёл, ведун приказал трэллам собрать харчей на семь дней вперёд и телегу доставить в горы на близлежащем полуострове Фосен. Там он поселился в глубокой тёмной пещере у водопада, где согревался лишь шкурами да хлебной брагой. Много дней и ночей провёл в кромешном мраке, не разводя костра, слушая мерный шум воды и собственное эхо. Всё своё время посвятил размышлениям и молитве асам. Если уши не внемлют богам, а очи не зрят, так пускай сделается он глухим от рёва водопада и слепым от вечной темноты.