Анна Азырова - Йормундур

Жрец оторвался от большого окна, за которым с высоты открывается край города и площадка перед башней, где снуёт стража. Первым делом доносчикам была обещана щедрая плата, дабы развязать языки. Поскольку дело, по-видимому, касалось нормандцев, арабы рассказали, мол, захаживала к ним накануне белокурая северянка. Она уболтала, опоила и даже ключи украла у неповинных ни в чём караульных. А ещё с интересом расспрашивала, где держат пленника, отданного ярлом Джафару.

Заручившись поддержкой, Лундвар велел слугам халифа подождать своей награды. Картина событий начала складываться воедино. Жрец подозревал, что Корриану не дали умереть от голода и жажды друзья-берсерки, но это была Тордис и никто иной. Налицо сговор с предателем! Служитель асов надел свою мантию, ладонь оперлась на змееглавый посох, и высокие двери покоев распахнулись, пропуская хозяина в коридоры башни.

Пара разбуженных нормандцев живо протрезвела, когда Лундвар велел поднимать всех и скликать на срочное собрание в большой зал на первом этаже. Прибежали и замковые рабыни, наскоро прибравшие весь бедлам и раскрывшие ставни. Не успел выветриться хмельной смрад, как жрец предстал перед толпой сонных помятых забулдыг.

— Кто из вас видел Тордис или знает, где она может быть? — зычно спросил Лундвар. — Викинги захлопали глазами, молча переглядываясь. — Что насчёт Токи и Эсберна? Соображайте, пьянь! — неспешно прошёлся вдоль сборища, посох отбил тревожный стук.

— В чём они провинились? — крикнул кто-то из ратников.

— Боюсь, все трое сговорились с предателем Коррианом. Вчера во время боёв они проникли в тюрьму, чтобы вызволить его. Конечно, они знали, что в случае провала халиф обезглавит нас всех.

Шепотки в толпе перешли в возмущённый гомон. По лицам скользнули злость и недоумение.

— Тордис бросила Корриану вызов! Они бились по-настоящему!

— Я видел парней на турнире! Они вместе со всеми пировали!

Вернувшись к середине зала, Лундвар замер в уверенной позе. Древко с железным наконечником ударило об пол, затыкая болтливые рты.

— Похоже, настал час раскрыть вам глаза. Мы давно подозревали, но теперь совершенно ясно, что Тордис не настоящая дочь Гундреда. Безродная девка солгала нам, чтобы втереться в доверие и свергнуть ярла, когда подвернётся случай. А то и убить. — жрец подождал, когда вместе с гвалтом поутихнут и бурные чувства сбитых с толку солдат. — Эта шлюха заморочила голову Корриану. Да, он проклял себя за связь с ней, даже хотел убить, но это не умаляет тяжести предательства! Тордис путается и с Эсберном, и с Токи. Не удивлюсь, если скоро у нас на пороге выстроится стража обманутого заговорщиками халифа.

Недовольство северян перешло в такой оглушительный галдёж, что не выдержавший Гундред в одних портках спустился к подчинённым из своей спальни. Вид у ярла был потрёпанный и растерянный, а из-за спины юркнула полуголая берберка, поспешившая присоединиться к прочей прислуге. Завидев командира, викинги умолкли, и Лундвар воспользовался случаем, продолжая вещать.

— Двери и окна в башню сейчас же закрыть на засовы! Наружу никто не выходит, пока не решим, что делать дальше. Рабов не выпускать!

Недолго думая, толпящиеся у парадного входа воины заперли его тяжёлым окованным брусом. От грохота упавшего засова слуги Алькасара тревожно вскрикнули, зажатые между варварами, говорящими на незнакомом языке. Наглухо захлопнули и створки окон, прячась от взоров успевших встревожиться мавров.

Стряхнув сон, босой Гундред грозно подскочил к жрецу, булатная перчатка до хруста дёрнула чужую руку.

— А теперь, когда даже мои рядовые в курсе, посвятишь старого ярла в происходящее? — прорычал нормандец. — И какого йоласвейнера на меня все так пялятся!

Малик аль-Сафар по обыкновению встречал день в своей комнате под крышей одного из зданий Алькасара, где стрельчатое смотровое окно выходит на живописные пальмовые аллеи замка. Свет зимнего солнца падал прямо на большой письменный стол со множеством шкафчиков. Там посол хранил деловую переписку и не только. Посол увлечённо трудился в своих покоях, когда шарканье пера прервал жуткий скрип дверных петель. Малик едва не покатился со стула, завидев толпу обряженных в чёрное стражников с закрытыми лицами, что вломились в покои без спросу и предупреждения.

Мавр поспешил задвинуть все ящики, куда сгрёб старые письма вместе с ещё не высохшими, щуплое тельце с огромной из-за многослойного тюрбана головой заслонило стол, как бесценную сокровищницу. Но разбойники знали своё дело, и шпион был легко отброшен на ковёр в середину комнаты, когда дверь захлопнулась за последним вошедшим солдатом.

— Джафар? — Малик поднялся на колени, тупо уставившись на непрошенного гостя. — Потрудись объяснить, что творят эти проклятые иблисы!

Стража в это время воспользовалась случаем перевернуть вверх дном все открытые ныне ящики стола, глубокие и полные тайных сокровищ, как пещера Алладина. Малик бросился было на вандалов с ножом, но пара крепких сподручников хаджиба больно скрутила мужчину на полу.

— Успокойся, — Субх подошла ближе, нависнув над послом во всей изящности своей маленькой стройной фигуры в мужских одеждах. — Я забираю бумаги. Не жалуйся на грубость — ты бы не отдал самовольно. Докажешь свою честность — получишь всё обратно.

Вырвав с мясом выдвижные ящики, солдаты стали выносить письма прямо в них. Остальной скарб дикари сгребали в мешок, как мусор.

— Но я не понимаю. — запричитал Малик дрожащим от гнева и страха голосом. — Я слуга халифа! Чем я провинился? Сколько лет верой и правдой…

— Тихо. — Субх выставила ладонь резким движением, карие глаза угрожающе выпучились. — Скажешь это самому аль-Хакаму. А за одно о своей нежной дружбе с норвежским ярлом.

Когда последняя записка в числе сотен таких же покинула комнату, Субх отправилась на выход, махнув стражникам тащить пленника следом.

— Аврора! — жена халифа нервно обернулась на зов, застыв в дверях. — Ты забыла о всех тех письмах из страны басков от родителей, которых я с таким трудом отыскал?

— Нет, Малик. — Субх помолчала, смотря в пол пустым взглядом. — Тебе придётся провести время в казематах. Потом мы выясним, что тебе известно о Гундреде.

Супруга аль-Хакама знала, что в середине дня в тихую погоду муж любливал сидеть на террасе у бассейна с кувшинками под сенью кипарисовых деревьев. К воде приносили пару кресел и стол для шахмат, а также вино и немного яств больше для услады, чем для плотного обеда. Держатель библиотеки Алькасара, где собралось не меньше 400 тысяч томов, выбирал для владыки несколько занятных книг, и, если угадывал удачно, к вечеру мог ждать великодушной награды. Скрашивали одиночество халифа гости замка, кордовская знать, заморские посетители и просители всех мастей с неотложными государственными вопросами. Но порой аль-Хакам отводит передобеденные часы исключительно приятному досугу и общению со своим гаремом.