Николай Побережник - Эрта. Личное правосудие

Спустя минуту показался сначала серый пузырь корпуса, который почти сливался с таким же серым небом, потом и гондола… Кинт выстрелил сразу, как только увидел высунувшегося из окна гондолы со своей винтовкой Стрелка, затем спешно, помогая себе ногами, отполз от пролома, так как Стрелок выстрелил в ответ почти сразу же. Тяжелая пуля ударила в пол, пробив и слой глины с опилками, которыми был утеплен потолок и толстую доску перекрытия.

– Нет, я в него так не попаду, – прошипел Кинт, сунув руку под рубаху на спине, нащупав рану, потом посмотрел на окровавленную ладонь и добавил, – еще немного, и я вообще, ни в кого не попаду…

Кинт снял с себя жилет, портупею, и стал рвать рубаху, кое-как перевязался, затем, выбрал цель проще – редуктор привода винтов вертикальной тяги расположенный под гондолой. Вставив очередной патрон, Кинт прицелился и выстрелил, затем еще и еще, и только последним патроном, он добился своего – тяжелая пуля разнесла кожух и должно быть пару важных шестерней, дирижабль качнулся, гул прекратился, потом что-то зашипело, а потом над домом с ревом пронеслись два скревера, заставив Кинта вжать голову в плечи. Один был военный, второй пассажирский. Кинт, когда силы уже начали оставлять его и перед глазами все поплыло, сливаясь с серым небом, улыбнулся, увидев, как выстрел пушки скревера разнес на куски корпус дирижабля, и он камнем полетел вниз, рухнув и взорвавшись где-то у реки.

– Хороший выстрел, – прошептал Кинт, и его голова безвольно упала на грудь.

Кинт явственно ощущал запах дыма и сгоревшей плоти… темная пелена мешала разглядеть то, что перед ним, он с трудом подался вперед и удалось сделать шаг, потом еще, пелена расступилась, и Кинт лишь по завалившейся и раскуроченной взрывом кованой ограде смог узнать это место – особняк Яна Григо в Тэке. Людей вокруг нет, живых нет, зато мертвых много, очень много, через них приходилось переступать, а то и перебираться через груды обожженных и изувеченных тел, чтобы добраться до беседки. Она словно была не на своем месте, среди этой разрухи, пожарищ и смерти… Белая, с купольной крышей, будто висящей в воздухе на четырех тонких колоннах, внутри стул с высокой спинкой, мольберт и начатый рисунок, так, набросок углем и лишь силуэты, очень знакомые силуэты… вот силуэт отца, Кинт его узнал сразу, а этот сутулый человек, что опирается на винтовку, примкнутым штыком воткнутую в землю – капитан Бретэ, да, это он… Кинт очень хотел увидеть Сэт, но ее нигде не было, что очень странно, ведь это явно ее рисунок. Вдруг Кинта кто-то позвал, голос незнакомый, так, стоя в беседке, Кинт обернулся – никого, лишь руины кругом. Он повернулся еще раз, потом еще, а потом беседка будто сама начала вращаться на месте, все быстрее и быстрее… снова пелена, темнота и вдруг свет, яркий свет.

– Прикройте, прикройте шторы, – снова этот незнакомый голос.

Кинт с трудом открыл глаза, совсем немного и, увидев перед собой высокого мужчину в белом фартуке, спросил:

– Ты кто?

– Вам не нужно сейчас разговаривать, самое страшное позади, просто набирайтесь сил.

– Где… где я?

– Вы в лазарете Святых предков.

– Актур?

– Да, ну все, отдыхайте… – человек вышел.

Кинт медленно повернул голову и посмотрел ему вслед, а потом осмотрел место, где он находится – высокий потолок, все белое, чистое, большое окно, занавешенное шторами, у окна столик, за которым сидит какая-то женщина. Кинт попытался приподнять голову от низкой подушки, но тут вдруг от поясницы до шеи его пронзила дикая боль, он стерпел ее, но засопел и тихо, бранно выругался…

– Не только я, но стены этого благородного заведения сейчас покраснеют от ваших слов! Доктор Горн что сказал? Лежать! Вот и лежите!

– Пить хочу.

Женщина, вздохнув, встала, подошла со стаканом в руке, макнула в него кусок бинта и промокнула губы Кинту со словами:

– Пить потом, терпите.

Сил у Кинт действительно практически не осталось, он их даже не нашел, чтобы в такой же бранной манере, послать эту жадную до воды тетку куда подальше, но как ни странно, даже от пары капель воды попавших в рот, жажда немного унялась, Кинт закрыл глаза и провалился в сон.

В следующий раз, Кинт вывалился из сна, оттого, что на улице что-то громко заскрипело, а потом звякнуло. Так как плотные шторы были задернуты, он не смог разобрать, какое время суток, то ли раннее утро, то ли вечер. Жадной тетки за столиком не было, вместо нее сидел какой-то мальчишка и катал по столешнице деревянную модель моторного фургона, увидев, что Кинт открыл глаза, мальчишка побежал из комнаты… кого-то он Кинту напомнил.

– Проснулись? – в комнату вошел доктор Горн. – Ну, набирайтесь мужества, придется потерпеть.

– Потерпеть что?

– Перевязку, будет больно, предупреждаю, но зато, – доктор поднял палец вверх, – после перевязки вас покормят, господин Кинт… кстати, моего сына тоже так зовут.

– Это достаточно распространенное имя на юго-востоке, – Кинт поморщился, попытавшись снова поднять голову, – давайте уже перевязывайте, есть хочу… и мне надо связаться с одним человеком из тайной жандармерии.

– Этот человек сам скоро вас навестит, – Горн чуть улыбнулся, – полковник Таг, я понимаю?

В ответ Кинт кивнул.

– Давайте, я вам помогу перевернуться на живот.

Легко сказать – перевернуться, с Кинта сошло семь потов, прежде чем удалось это сделать, руки и ноги словно чужие, слабость, накатила тошнота, и на лбу выступил холодный пот. Доктор вышел и вернулся через несколько минут в компании двух женщин, они ассистировали ему во время перевязки. Боль была действительно такая, что Кинт едва не терял сознание…

– Ну вот, дренирование дает положительный результат! – через полчаса пытки объявил доктор, – нагноения не предвидится, у вас очень выносливый организм, правда, крови вы потеряли почти до критического, то есть смертельного уровня… если бы вас доставили сюда на каких-то полчаса позже, то я не смог бы вам помочь.

– Что, сильно зацепило?

– Вот, примите порошок, он облегчит боль, и вы немного поспите, а потом поужинаете, – доктор ссыпал на язык Кинту мерзкого на вкус порошка и дал запить воды, – что до вашего ранения… так оно осколочное. Осколок прошел по касательной и вспорол вас, извините, от зада до левой лопатки, ну и серьезная контузия тканей у позвоночника, отчего вам так тяжело даются движения руками и ногами, но это пройдет, когда сойдет отек.

– И сколько мне здесь придется находиться?

– А вы торопитесь куда-то?

– Не то чтобы тороплюсь, просто… возможно, кое-кто решит доделать то, что не сделали те люди в Латинге.

– На счет этого не волнуйтесь, кроме меня, полковника Мореса Тага и моей супруги никто не знает, что вы выжили… на той ферме был пожар… сгорело все…