Николай Побережник - Эрта. Личное правосудие

– Вы запомнили мое имя? – Кинт учтиво поклонился, но поклон был неглубокий, дабы не пошли насмарку труды доктора Горна.

– Хлопот ты мне доставил, – мадам Поль улыбнулась, – еще бы не запомнить.

– Ну, хлопоты доставлять он умеет, – Морес чуть улыбнулся и поцеловал сестру в щеку, – комната готова?

– Да, все та же, поднимайтесь, вот ключ… завтрак?

– Было бы неплохо, – Кинт кивнул.

– Тогда пойду готовить, а то в прошлый раз ты игнорировал мою стряпню…

Кинт отметил, что гостиница мадам Поль вполне процветает, сделан ремонт – крашеные стены, длинный коридор, повторяющий изгибы трехэтажного здания теперь освещается не тусклым светом газовых рожков, а этими новыми лампами с ярко горящими спиралями внутри стеклянных колб, а чистка ковровой дорожки на всю длину коридора, должно быть, обходится в золотой кест, а то и больше. Но это на третьем этаже, куда поднялись Морес и Кинт, на втором комнаты дешевле, это Кинт запомнил с прошлого своего проживания здесь. А на третьем этаже все весьма дорого, тут вам и камин, и отдельная туалетная комната…

– Проходи, располагайся, – Морес отомкнул ключом дверь и потом вставил его в замочную скважину изнутри.

Кинт осмотрелся, подошел к шкафу и приоткрыл его дверцу…

– Да, там тоже все без изменений, – кивнул Морес и сел в кресло у камина, – выход на крышу.

– Скажи, полковник, – Кинт уселся в кресло напротив, – почему вы сразу не взяли Рузье?

– Все сложно, Кинт, я тебе говорил, что даже в своем управлении я могу доверять далеко не всем… Можно было месяц выкуривать этого Рузье из старых винных погребов, и тем самым потерять драгоценное время на то, чтобы отрубить все нити, за которые он дергал. Было принято решение лишить его ресурсов и связей.

– И он ускользнул, пока вы это делали.

– К сожалению, да, но к счастью, он не знал, насколько ты упертый в своей мести.

– И вот месть свершилась, но удовлетворения, поверь, нет никакого… их не вернуть, ни Вакта, ни Волье, ни Ракэ, – Кинт вздохнул, откинул голову на спинку кресла и уставился в потолок, – хотя, убивать тех людей в Латинге мне было приятно.

– Ты сумасшедший, Кинт.

– Наверное… Кстати, я пока лежал в лазарете, узнал, что там на территории есть клиника некого доктора Мадата, он как раз, – Кинт постучал пальцем себе о виску, – голову лечит.

– В твоем случае, думаю, это бесполезно.

– Как знать… Хочешь новость, Морес?

– Надеюсь, после нее мне не придется поднимать по тревоге охранный корпус?

– Нет, – Кинт рассмеялся, – а потом наклонился к полковнику глядя ему в глаза, – только дай слово, что это останется между нами, от этого зависит честь хороших людей и будущее одного сорванца.

– Тебе не нужно об этом просить…

– Но все же… Морес, у меня есть сын!

– Кинт Горн?

– Вот скучно с тобой, полковник…

– Кинт, во-первых, мадам Маани, а точнее, капитан военного воздухоплавания Маани Горн, моя подчиненная, ели ты не забыл, во-вторых, ваши редкие встречи… почти всем им я был свидетелем, ну и в-третьих…

– Ладно, ладно, я понял…

В дверь постучали и сразу открыли – мадам Поль, удерживая на руках тяжелый поднос с блюдами, от которых парило, и шел немыслимый аромат, вошла в комнату и поставила поднос на стол у окна.

– А где же ваш сын, – Кинт задумался, – Маки, да… он должно быть уже совсем большой?

– Он в Майнге, заканчивает механическую академию, – улыбнулась мадам Поль, – у него скоро экзамены.

Морес посмотрел на часы на стене…

– Ну, я пойду, – спохватилась мадам Поль.

– Ты куда-то спешишь? – заметил Кинт.

– Нет, кое-кто опаздывает… рекомендую приступить к завтраку, потом будет не до него, а холодными есть глазунью с ветчиной, это надругательство над стряпней моей сестры.

– Мы кого-то ждем? – Кинт перенес плетеное кресло от камина к столу, уселся и начал работать ножом и вилкой.

– Да, очень важного человека, я не буду называть тебе его имени…

– Тогда назови хотя бы должность или звание, чтобы я подобрал слова.

– Это секретарь канцелярии безопасности терратоса.

– кхм… – Кинт поперхнулся, – в этом случае слова лучше забыть, дабы не сболтнуть лишнего и не отправиться на рудники в лучшем случае или на виселицу в худшем.

– Поверь, виселица далеко не худший вариант, – Морес пригладил свои тараканьи усики и тоже приступил к завтраку, – господин секретарь подробно изучил твое дело, с того самого момента, как только ты попал в поле зрения тайной жандармерии.

– Это с сиротской школы что ли?

– Именно.

– Понятно… а зачем?

– Чтобы выяснить, достоин ли ты, Кинт Акан, его внимания, а также для того, чтобы принять определенные решения…

– Подожди… ты меня сюда привез для закрытого трибунала?

– Да, – Морес пожал плечами, – точнее, для вынесения решения по нему, сам трибунал состоялся пару дней назад.

– Аппетит пропал, – Кинт оттолкнул тарелку, – вот вы, полковник, не можете без этих своих штучек, а? Может, мне уже сразу, пока не поздно, по крыше уходить?

– Успокойся, Кинт, – Морес встал, прошел к небольшому шкафчику у стены и достал оттуда три изящных бокала и глиняную, неправильной формы бутыль с сургучной пробкой, – но уходить тебе придется и желательно сегодня, однако, дождемся господина секретаря, для тебя это важно, поверь…, впрочем, и для меня.

Кинт перетащил к окну кресло и стал охлопывать себя по пустым карманам…

– Дьявол, и трубки нет.

– Вот, – Морес тоже подошел к окну, достал позолоченный портсигар, открыл и предложил Кинту.

Курили молча, выдыхая аромат дорогого сигарного дыма на улицу, и глядя на просыпающийся город… уверенные шаги по коридору послышались сразу после того, как прекратился бой часов на башне ратуши, и перестали гудеть многочисленные фабрики и цеха на окраине, призывая рабочих на свои места. Шаги приблизились, дверь распахнулась, и вошел… Морес… да, только лет на тридцать старше, ниже ростом и гораздо шире, но очень, очень схож лицом.

– Неплохой табак, – вошедший повел носом прошел к столу и опустил на кресло саквояж.

На нем был форменный синий камзол, как у инспекторов тайной жандармерии, но ни единого отличительного знака, разве что на манжетах и воротнике-стойке позолоченная оторочка…

Полковник Морес и Кинт одновременно выбросили окурки в окно, развернулись, и, по уставу прижав ладони к бедрам, коротко кивнули.

– Вот они, поджигатели спокойной жизни граждан! Просто герои терратоса, да будет светла память Таргала Объединителя! – секретарь канцелярии безопасности терратоса подошел сначала к Моресу, просверлив его глазами, затем к Кинту.

Установилась на мгновение тишина, а потом толстяк внезапно расхохотался, и, плюхнувшись в кресло сказал: