Виталий Храмов - Звездный попаданец [litres]

– Тебе нужен специалист по связям с общественностью, – томным голосом говорит Асара и изгибается так, будто собирается соблазнить меня своей идеальной фигурой. Усмехнулся – это не требуется. Она мне как сестра. Боевая подруга лучшего друга.

Кстати, смотрю на него. На его пустые глаза. Понятно. Можно было не терять времени. Опять аутиста из себя изображает. Кладу руку ему на предплечье, сбрасывая запись всего произошедшего со мной, пока его рядом не было. Пусть погоняет по своей пустой и чистой, гениальной голове.

– Тебе нужна охрана, – заявил Болан, – не доверяю я интриганам Ядра. Подберу пару надёжных ребят.

И, по-уставному кивнув, чётко развернулся и промаршировал на выход.

– Не бросай меня тут, – тихо и вкрадчиво попросил Эхр. – Не смогу я тут! Они убили всё, что у меня было!

Взглянув в глаза Эхра, от которого осталась едва половина, – содрогнулся. Он по-прежнему истово ненавидел «мародёров». И каждый день работал с ними! Каково ему было?

У Вержа тоже ничего не спрашиваю. Его служба тут завершилась давно. С падением Стиры. Надо его подбросить до отдела кадров Звёздного флота. Там ему определят новое место службы. Возможно – вновь в ДРК-17. Или – в другую разведку. Такими Штирлицами разбрасываться – глупо.

Вот и вся моя банда. К вылету Валан-Болан привёл двоих бойцов, которых невозможно было не узнать. Узнать их, правда, тоже было невозможно. Их все так и называли – Безликие. Личные телохранители Двудонного.

– Эти – нет! – качаю я головой. – Зачем мне телохранители, что сами выжили, но потеряли хозяина? Мне сюжет ронина чужд.

И наслаждаюсь переменами лица Болана, всеми перепадами его эмоций и паническими метаниями мыслей в его голове. Не выдержал, заржал:

– Дружище! Ну нельзя же так легко сдавать чужие тайны! – смеюсь я. – Бери пример с Вержа – бровью не повёл! Так ты, Валан, простой, как три копейки! Только и горазд – чемпионов на ноль перемножать!

– Так я и не скрываю, – буркнул Болан. – Что я простой солдат. А в свои игры сами и играйте.

И эти слова оборвали мой смех. Стало как-то не смешно. Мы играем в игры, игры играют нами.

Взлетели. Опять я прилип к виду Стиры извне.

– Прощай, мёртвая планета! – сказал я тихо. – Надеюсь, не придётся увидеться вновь. Слишком многое умерло во мне вместе с тобой!

Сидим в кают-компании, пьём напитки из бара, ржём, как кони. Как те самые ветераны, вспоминая прошедшие бои.

Это раньше моё чувство юмора вызывало удивление. Американцы говорят, что русский – это не национальный признак, а вирусная болезнь. Возможно, они правы. Русские обладают очень специфическим чувством юмора. Мы, русские, смеёмся, когда должно быть страшно. Особенно – когда уже не страшно. Американцам, например, когда страшно – не смешно. И вот вся моя банда – ржёт, когда я им пересказываю наш с Ваней последний квест. Теперь и они заразились моим чувством юмора. Даже Асара смеётся. Над тем, какой она ловкий пилот, что не только разбила наш ковёр-вертолёт, но и собственное лицо – заодно. Даже Эхр ржёт, когда я рассказываю, как его бессознательная голова маятником билась о ягодицу Вани. Ржём до слёз. Со слезами на глазах.

Яхта наша, шикарнее яхты Абрамовича, летит по системе голубой звезды ГН-3098 подальше от неё и от планет. Туда, где гравитационные поля не будут искажать метрику пространства и позволят совершить прокол пространства.

И экипажа на яхте больше, чем нас. Экипаж – вышколенный. Выстроились перед нами, когда мы взошли на борт. Всё честь по чести. Все в форме. Точнее, в униформе, что обтянула их раздутые формы тел. Понял, наконец, что не из экономии энергии на борту гравитация ополовинена. При полной гравитации эти дутыши передвигаться бы не смогли.

Ну, я тоже знаю приличия. Представился, представил моих спутников, выразил уверенность, что капитан знает своё дело, знает маршрут и довезёт нас в целости и сохранности, наиболее скорым экспрессом до пункта назначения. На этом отправил их заниматься своими обязанностями.

Побродили по шикарным каютам, сразу прогнав прочь стюардессу. Или как она там называется? Борт-проводник? Какая она стюардесса, если она похожа больше на астродроида Р2Д2, чем на девушку?

– Слышь, Верж, – спрашиваю я, – ты, случаем, не знаешь, почему меня так бесит этот блеск и красота?

Верж усмехнулся, но ничего не ответил.

– Когда-то давно, в прошлой жизни, – продолжил я, – я, как нормальный человек, мечтал о подобной роскоши. Мечтал хотя бы прокатнуться в подобных условиях. И вот – сбылось.

– И только горький осадок во рту? – с усмешкой спросил Верж.

– Так и знал, что ты поймешь меня! – кивнул я. – А вопрос вот в чём – подобная роскошь даётся только тогда, когда она тебе уже не нужна?

– Глубоко копнул, – покачал головой Болан. – А что тебе мешало насладиться подобной роскошью ещё вчера? Ты же один из богатейших людей системы ГН-3098!

– Украсть из оборота такие средства? – ужаснулся я. – Долго я буду «самым богатым» транжирой?

– Вот ты и ответил на свой вопрос, милый! – проворковала Рата, прижимаясь ко мне.

– А я вот думаю, – неожиданно даже для меня заговорил обычно и привычно молчаливый Ваня, – что твоё наблюдение – какой-то универсальный закон жизни. А что? Разве не так? Применим не только к богатству.

– Ага, закон подлости называется, – киваю я. – Если бы молодость умела, если бы старость могла.

– Точно! – воскликнул Болан. – Я так боялся умереть в своём первом бою! Так боялся! А когда перестал бояться – перестал умирать.

– То же и с властью, – сказал один из Безликих, тем самым ещё раз подтвердив мою догадку. – Власть и влияние приходит только к тому, кто её уже не хочет.

– И кто не успел от неё спрятаться, – подмигнул я Безликому. – Я вот не успел вовремя оформить дарственную на «Арлекина» на… на кого-нибудь, – стал, как сказал уважаемый нами всеми Валан, «самым богатым и влиятельным человеком Стиры».

– Но, – возразил разговорившийся сверх меры Ваня, – верно и следующее твоё наблюдение – если бы это «богатство и влияние» стало бы для тебя самоцелью, ты бы всё потерял. Но ты это заметил.

– Не заметил бы – пристрелили бы, как бродячую крысу! – буркнул я. – Эти вольные – ещё более дикие, чем я!

Ржём, падаем по диванам в кают-компании, в которую мы как раз и допрыгали. Мне непривычна такая низкая гравитация. Не хожу, как все, а – вприпрыжку. Что не совсем удобно. А иногда – больно. Когда бьёшься о выступающие части потолков и притолок.

– Подводя итог нашей философской беседе, – хохочу я, – замечу и спрошу вашего мнения о верности моего наблюдения, что власть, влияние, богатство лишь тогда приходят, когда они – средство достижения какой-то цели, а не самоцель. Так?