Андрей Лях - Челтенхэм [litres]

– Добрый день, прощу прощения, дамы, что вламываюсь, как невежа, без приглашения, – как обычно, в непростой ситуации, Дин предпочел начать со своего любимого нейтрального вступления. – Срочное дело. Мэриэтт, вы не уделите мне пять минут вашего драгоценного времени?

Оценив его обращение, Мэриэтт улыбнулась, но ответила вполне церемонно:

– Разумеется, сэр Диноэл. Одри, спуститесь в двадцать пятую, посмотрите там – я помню, мы точно переносили какие-то банки от Лурье. Я подойду попозже. Пойдемте, сэр Диноэл.

Миновав длинную анфиладу комнат, заставленных лабораторным оборудованием, где люди в белых и зеленых халатах старательно демонстрировали полнейшее равнодушие к нежданному гостю, они прошли через двойные двери шлюза-тамбура и оказались в обширной полукруглой комнате, форма которой напоминала, что седьмой этаж – последний, отпущенный башням Хэмингтона как башням, перед тем как они станут эркерами. Здесь была пара узких окон, стоял в окружении нескольких стульев письменный стол с бумагами и телефоном и в дальнем из двух углов – учебная доска.

– Ну, здравствуй, – сказала Мэриэтт. – Это будущая карантинная, а пока что – мой кабинет. Сюда никто не войдет, и нас не увидят и не услышат.

Дин взглянул на сканер и покачал головой.

– Прослушка и камеры здесь в стандартном объеме, но, как обычно, все отключено. Черт возьми, деликатность твоего дедушки переходит всякие границы… Ну и хорошо. Здравствуй, моя киска…

Дальше они некоторое время обнимались и целовались, даже с покушениями на следующие стадии процесса, но в конце концов справились с эмоциями и вернулись к разговору.

– Ну как там у тебя все прошло? Как ты съездил? Удачно?

– Удачно, неудачно… – Диноэл подошел к столу и сел на угол, как делал это в собственном кабинете. – Я узнал имя человека, который договорился с Ричардом и затеял всю эту мороку. Его зовут Эрих Левеншельд, но мы все называем его Скиф. Это мой бывший начальник. Друг и наставник.

– Как такое могло произойти?

– Пока не знаю. Что-то затевает… Он бывал здесь во время войны, служил у Кромвеля в ведомстве инопланетных артефактов, искал военные технологии… Потом занимался скелетниками. Ты слышала о скелетниках?

– По правде говоря, нет.

– Раса космических пиратов, негуманоиды. Челтенхэм действительно портал, и это портал скелетников. У них с Ричардом, видимо, контракт, и это их золотом твой дедушка подкупает нашу сенатскую комиссию, и этим же золотом Скиф расплачивается с бандитами на Траверсе… Чувствую себя полным идиотом. Для Челтенхэма нужна полномасштабная акция, многоэшелонное обеспечение, а я полезу туда с голыми руками… Сам такое всю жизнь запрещал. Скиф, мой лучший друг, старый зубр Контакта… Была бы у меня мать, сказал бы, что родной матери так не доверял, как ему, полагался, как на каменную гору…

Мэриэтт помолчала, потом сказала:

– Ты меня, конечно, извини, наверное, я не имею права так говорить, но мне не нравится твоя организация. Такого человека, как ты, икону вашего ремесла, выставляют на улицу. Здесь, на Тратере, по твоим словам, намечается конец света, а у тебя вся поддержка – две девушки. Твой друг и учитель, как я поняла, один из столпов, тебя предает и подставляет. Начальство тоже не торопится тебе помочь… Прости, но я рада, что ты решил со всем этим покончить, что ты уходишь. Спасенное человечество как-то пока не спешит тебя благодарить.

– Мы как-то пока никого еще не спасли, – буркнул Дин. – Лучше расскажи, как у тебя дела. Удалось что-нибудь узнать?

– Представь себе, да. Не поверишь, но сразу после нашего разговора я отправилась в Институт. Ты был прав, архив есть, и архив очень интересный, очень мне хотелось бы знать, кто его составлял. Спасибо тебе, если бы не ты, я бы ни о чем таком никогда не узнала – представить себе не могу, кто и где мог вести подобные исследования… Начинаю думать, что ты прав, и мне рассказали далеко не все… Но это отдельная история. Короче, как мне кажется, я нашла то, о чем ты спрашивал. Тема в каком-то смысле мне близкая, но многих механизмов я не знаю, тут нужен специалист, время и соответствующая литература под рукой. И то я сомневаюсь, что во всех случаях можно найти конкретные ответы… Во-первых. Ты вообще что-нибудь слышал о нейрокибернетике, электрической активности мозга и все такое?

– Может быть, и слышал, но давай в простых выражениях, на пальцах, как для умственно отсталого.

– То есть без терминов. Ладно, хорошо. Наш мозг постоянно излучает информацию и постоянно считывает информацию, электромагнитные импульсы, поля и так далее, спит, не спит – не важно. Это тебе известно.

– Я даже знаю про информационное поле и волновую генетику.

– Информационное поле, если отвлечься от разных бредней, – никакая не мистика. По излучению клеток можно полностью считать всю твою структуру ДНК и провести без особых процедур достаточно глубокое ментаскопирование – чем, кстати, твой приятель Барселона так любил заниматься в свободное время…

– Ничего себе приятель.

– Ты меня сбиваешь, не мешай. Итак, идет непрерывный обмен информацией – мозг сообщает данные о себе и получает данные извне. На уровне обычного человека это фоновый уровень, информационный шум, его не замечают.

Тут Мэриэтт направилась к доске и нарисовала нечто наподобие пузыря, изображающего человеческую голову, и волнистую линию вокруг, изображающую тот самый шум.

– Правда, после определенного вида тренировки одаренные люди могут добиться некоторой степени ориентации в этой мешанине – это, назовем ее так, бытовая интуиция. Но… Но у небольшой группы людей в этой области существует то, что я бы назвала ментальным контуром – прости за вульгаризм, правильного слова не знаю, а если начну тебе рассказывать о типах нейронных кластеров, ты с ума сойдешь. Это будет лекция на неделю. В общем, некоторые индивидуумы способны этот процесс обмена информацией до известной степени контролировать. По схеме «вопрос – ответ», да или нет.

Мэриэтт снова подошла к доске и к пузырю головы пририсовала выходящую стрелку и входящую обратно – вышло что-то наподобие колпака, которые надевают во время всевозможных веселых празднеств.

– Это уровень, например, шаманов или работников экстремальных профессий с обостренным чувством опасности – тебе это знакомо. Но, – Мэриэтт подняла палец. – Еще реже, но встречаются личности, у которых есть второй контур, скажем так, двумерный.

Она вновь подошла к доске и добавила еще одну пару стрелок. Теперь на голове торчали не то уши, не то рога.

– Такие способны считывать уже целую картинку.

– Цветную и объемную?

– Видимо, кто как. Индивидуальных различий, как ты понимаешь, никто не отменял. Это пророки и ясновидящие, проще говоря, аналитики высочайших уровней. Кстати, не вздумай спросить, откуда они берут эту самую информацию. Вот уж что точно вне моей компетенции.