Владимир Атомный - Ингви фон Крузенштерн [СИ]

— Дедушка, в школе кто-нибудь есть? — обратился я.

Тот ещё пару раз махнул метлой, затем прислонил черенок к ограде. Всё не спеша. Начал пристально разглядывать. У меня пробудился гнев. Уже когда был готов отпустить злую реплику, седой работник заговорил:

— А чего надобно?

— Мы записаться хотим, — буркнул я.

— Куда это? — с насмешкой глянул дед.

— Вам-то что? — не выдержал я. — Ответе на вопрос и метите дальше.

Дед немного склонил голову набок. Ещё раз оглядел с головы до ног.

— А потянешь?

Теперь уже я усмехнулся.

— Легко. Ну так что, есть кто в школе? Нам нужен учитель.

Дедок поцокал, похмыкал. Обошёл вокруг.

— Странный ты, но с боем кажется знаком. А ты чего, внучка, тоже хочешь руками и ногами махать?

— Агась! — охотно отозвалась Марина. — Всех бить, а себя не давать!

— Наука эта тяжёлая… — покряхтел старичок.

— Справлюсь. Мне надо.

Я постарался успокоиться, чтобы не начинать знакомство с ссоры. Вдохнул-выдохнул и говорю:

— Дедушка, будьте добры, подскажите, как нам поговорить с заведующим или учителем?

— Сейчас закрыто уже, — чуть улыбнувшись, ответил седой работник. — Завтра либо с утра, либо к обеду приходите, если учитесь.

— Спасибо, — обрадованно отозвался я.

Попрощавшись, мы двинулись обратно. Нужно было ещё зайти за табаком, и тут Марина уговорила меня взять не просто крепкий, но и душистый, а потом пошли на петергофскую набережную — пускать дымок оттуда просто чудесно.

— А зачем тебе искусство боя?

— Ты про рукопашный сейчас? — спросила с набитым ртом она, орудуя над вкусной булочкой. Я кивнул и выпустил облачко. — У меня не было цели в жизни, потом появилась — поступить в гимназию, да только не вышло. Жизнь в гостинице хороша, спасибо большое, но я начинаю хандрить. Понимаешь, наша близость, вовсе не означает, что я буду как цветок в горшке сидеть. Как содержанка или любовница.

Мои брови удивлённо поползли вверх, а Марина скорей продолжает:

— Только не надо думать, что против этого принципы. Как ты уже знаешь, они у меня странные. Тут дело в другом — душа не на месте. Я готова и дальше обитать в Удаче, слоняться по Петергофу и делить с тобой постель, но под… как бы сказать… чтобы это освещалось некой целью существования.

Я покивал, вроде бы понимая, только надо уточнить:

— А разве ты не хочешь попробовать поступить в следующем году?

— Ясное дело, хочу!

— Но под гнётом неудачи уже не столь сильно?

— Наверное. Только ведь у меня есть план — сделать, как ты. Научусь двигаться похожим образом, а потом на экзамене смогу уклоняться. Ещё понимаешь, там, на краю Империи, отбор не столь жёсткий, как в самой гимназии. Поэтому шансы у меня низкие, — закончила девушка.

— Не переживай. Я тебя всему научу. Поступишь.

У неё удивительно красивые глаза. Сейчас, резко повернувшись, смотрит во всю, пламенея жёлтым ободком, что объял ясную голубизну радужки. Как солнце и небо.

— Правда научишь?

— Обещаю, — улыбнулся я, а Марина уже прильнула к губам в поцелуе.

Вернувшись в гостиницу, обнаружили Ивана уминающего ужин. Подняв голову, он сделал большие глаза, но предпочёл сначала доесть. Впрочем, мы не торопили — заперевшись у Марины, предались лёгким ласкам.

— Мне пора, — разорвал я поцелуй, услышав покашливание брата.

— Поосторожней там. Не восстановился ещё.

— Как скажешь.

Девушка слезла с колен, и я вышел к Ивану. Во взгляде белых глаз царит вопрос: «Ну сколько можно?» А, так как ответить мне нечего, промолчал.

— Я уже пригнал телегу.

— Отлично, — хлопнул я по плечу, — как раз устал после прогулки. Ноги уже не стоят.

— Кое-что бы другое не стояло лучше, — едко отметил он.

— Ты меня пугаешь. Что, совсем? — нервно рассмеялся я.

— Во всяком случае поменьше. Дел полно, лучше бы восстанавливался лежал, чем бродить.

— Ну, я подумаю над этим.

— Ага, ага, — отмахнулся Иван.

Вместе запрягли лошадь, перешучиваясь на тему взаимоотношений. Иван взял удила, а я, раз руки свободны, потянул из кармана трубку. Теперь ношу с собой постоянно.

Решив не лезть в центр, выехали из города со своего края, а потом уже взяли в объезд. Груза особого нет, оси отлично смазаны, так что лошадка бежит резво, немного играя. Солнце бросило последний лучик и пропало, окрашивая громадный небосклон в красно-жёлтую палитру. Облака словно уснули после долгого дня.

Не прошло и получаса, как съехали с дороги и осторожно двинулись по равнине, перемежаемой тёмными пятнами лесов.

Я успел задремать, когда Иван потряс за плечо.

— Ты про этот говорил?

Берёзы сначала показались чуждыми, но стоило приглядеться, как узнал место.

— Да. Подождёшь здесь?

— Не спеши там, я пока тоже отдохну, — отозвался брат и полез в телегу, на остатки сена.

— Дай-ка флягу, — вдруг вспомнил о роднике я. — Допей, если не пуста. Принесу тебе особенной воды.

Иван довольно крякнул, вылил остатки в рот и бросил ёмкость. От шлепка где-то в кроне закричала птица, шумно захлопав крыльями. Вечерний лес уже начал обретать таинственность, запах лёгкой опасности и особый шарм. Я осторожно пошёл к месту силы, ощущая благосклонность духов. После случившегося, а также деяний в других местах, отношение ко мне значительно улучшилось. Отец бы одобрил старания.

Эфирный узел несколько изменился. Это нормально — постоянно идут перестройки. Даже кажется, что окреп. Я снова напился из родника, наполнил флягу, а после блаженно растянулся на поляне, устремив взгляд к звёздам. Загораются и мерцают одна за одной. Первые этапы медитации дались легко. Веки незаметно смежились и мир расцвёл энергиями, оставив плотному плану лишь призрачные образы. Шаг за шагом, я настраиваю свои мельчайшие, в сравнении с природной циркуляцией, токи, качественнее соединяясь с тонким миром, подстраиваясь под вибрации и циклы. Это тоже из практики Северного пути. Мало помалу, сквозь повреждённое сражением тело, стал бежать уверенный поток энергии. Особо вибрирующей, что способствует удивительной скорости восстановления. На эфирном теле тоже хватает ран и пока плотное тело заживает самостоятельно, я латаю его тень.

Время минуло совершенно незаметно. Очнулся уже глубокой ночью. Полные энергии часы, показали половину третьего. Поднявшись, заметил сквозь деревья мелькающий костёр. Надо поспешить к заждавшемуся Ивану.

Я взял быстрый темп бега, ощущая звенящую силу в абсолютно здоровом теле. Кажется, что сейчас мне никто не соперник.

— Прости, брат, задержался, — выбежал я к сидящему возле телеги Ивану.

— Главное, ты в норме, — поднялся он.

— Даже лучше.

— Вот и хорошо, — стал разминаться Иван, а после принял флягу и надолго приложился. — Уф! Вот это да! Никогда такой не пил.