Владимир Атомный - Ингви фон Крузенштерн [СИ]

— Рад, что понравилась. Она целебная. Пусть будет в качестве маленькой награды за долгое ожидание.

— Благодарю, брат, благодарю. Запрыгивай давай, а я пока затушу.

— Пф-ф, — картинно закатил я глаза, а потом повёл кистью и костёр мгновенно потух, даже угли быстро потеряли красноту. — Если от магии нет пользы, то какая это к чёрту магия вообще?

— Игорь! — послышалось после стука. — Брат, просыпайся. У нас новости.

Я спешно выбрался из объятий Марины, натянул исподнее и поспешил на выход.

— Тебе бы одеться. Там Семён явился, хочет что-то важное сообщить.

— Какой Се… а-а, понял. Минутку…

Вскоре мы уже сидели напротив потеющего здоровяка. Заспанный служка принёс самовар с заварником для чая и турку кофе. Дрожащими руками, Семён поднял чашку и шумно хлюпнул.

— Да не надо нас так бояться, — произнёс я. — Что там случилось?

— Й-й-а не вас, — он снова приложился к чашке и уже уверенней продолжает: — Наш чемпион сегодня ночью умер. Теперь в финале будет другой боец. И это он покалечил погибшего.

— Ты его боишься? — сухо спросил Иван.

— Д-да. Я видел глаз-з-з-за… он не человек.

Мы с Иваном переглянулись. Понятно, что коль Семён так напуган, то там точно не простой боец. Ведь и я припугнул несчастного бандита, но он так не дрожал.

— Игорь, слово за тобой, — остро посмотрел брат.

Пришлось побороться с собой. Подмывает ответить что-то смелое и безрассудное. Но у меня великая цель, долгий и тяжёлый путь к вершине. Сгинуть в самом начале из-за паршивого боя — это ли достойная смерть для оставшегося представителя рода Крузенштернов? Конечно нет.

И всё же, только в битвах закаляется воин. Если я буду постоянно оценивать риск, то опозорю славное имя предков. Сквозь земли и государства, мне положено идти лосём или секачом. Нельзя проявлять слабость.

— Я его сам убью и на арене же вырву сердце, — пролязгал я.

На лице Ивана сложилась знакомая кривая улыбка.

— Отлично. Давай, Сёма, создай шума, пусть богатеи поставят на этого новенького всё, что имеют. Нам нужно много денег, чтобы потом закатить грандиозное празднование в лучшем ресторане.

На крепыша смешно смотреть — побледнел весь. Коротко кивнув, он осушил стакан и поспешил ретироваться. Мы проводили взглядами. Обоих распирает от предвкушения и будоражит вкус неизвестности.

Служка принял заказ и вприпрыжку помчал на кухню. Мы пошли к себе, прихватив по чашке с напитками: я выбрал кофе, а Иван чай. Уселись перед окном и разглядываем серое, полное дождливых обещаний небо. Ветер мечется над Петергофом, норовя что-нибудь подхватить и оторвать, но кроме листьев нечего. Кирпично-кованый город стоит крепко, защищаясь от погоды красными, светло- или темно-коричневыми крышами, а также грозя скульптурами великих полководцев и воинов. Мятежное небо спешит, опускаясь всё ниже. В такую погоду хорошо сидеть в натопленной комнате перед камином. И мы вместе глянули в сторону нашего закопчённого. Нужно попросить принести дров.

Марина вышла в одной сорочке, и Иван скорей вернул взгляд к небесам.

— О, вы уже вернулись, — обрадовано заявила она подходя. Села мне на колени. — Что там случилось?

— Всё хорошо, — отвечаю я, покрепче прижимая ароматную девушку. — Просто обсудили повестку. Ты на бои пойдёшь?

— Конечно! — обижено глянула она. — А когда?

— Уже завтра. Тебе что-то нужно из одежды для этого?

Марина призадумалась.

— Сегодня сон видела, я там была одета, как воительница. Теперь хочу такой наряд. Но его не успеют пошить до завтра.

— Хотелось бы увидеть тебя в нём, — улыбнулся я.

— Тогда я схожу и закажу, — весело отозвалась она.

В дверь постучали. Марина одарила лёгким поцелуем и убежала к себе. Вскоре комнату наполнили желанные ароматы еды.

Количество гонцов на этот день не исчерпало себя. После продолжительного завтрака, мы вышли на прогулку. Остановились на выходе из переулка. Бежавшие в нашу сторону стражники, перешли на шаг. Немного отдышавшись, один заговорил:

— Тебя вызывает Его превосходительство Геннадий Ортегович. Приказано найти и сопроводить.

Мы переглянулись.

— Скажи Марине, что на рукопашку пойдём позже, когда вернусь.

Брат кивнул, а я пошёл в сопровождении служивых. Ребята простые, Новики по уровню, на два и три года старше меня. Оба курящие, так что следующую трубку разделили на всех. Я успел узнать, что господин генерал нередко пригубляет ром, отчего становится немного несдержан и сейчас как раз такой момент. Это всё началось после войны со свеями.

Про себя усмехнулся, подумав о реакции, какая могла бы быть, узнай Геннадий Отегович о моих корнях. Но лучше пусть не знает — в душе есть некая симпатия к нему, не хочется огорчать.

Мы пришли к монументальному строению администрации гимназии. Для Петергофа в ней же располагается управление городом. В череде встречающихся учеников, вышедших на большой перерыв, попался Сергей. Мы пожали руки, и я пообещал вечером зайти в общую комнату.

Подниматься пришлось на четвёртый этаж. Напротив выхода с широкой каменной лестницы и находится приёмная генерал-майора, из которой, прорываясь через массив дубовой двери, слышны звуки пения и игры на гуслях.

Я переглянулся со стражниками и отбил костяшками три раза по двери.

Створка распахнулась, словно и весит несколько пудов, на меня взглянул незнакомый маг. Высокий, мощный, с квадратной головой, на которой словно слиток чёрного мрамора лежат короткие волосы. Похожий на быка, он чисто выбрит, но при этом алкоголем разит так, что я едва сам не начал хмелеть. Ворот кителя расстёгнут, а в руке сиротливо зажаты гусли.

— Чего надобно?! — рявкнул маг в чине полковника гвардии.

Сзади, шатаясь подошёл Геннадий Ортегович. Сосредоточил взгляд на мне, и тут же широченная улыбка смыла печаль с лица:

— О-о! Петрович, посторонись! Это же Игорь пришёл, я тебе рассказывал.

Спустя секунды я попал в объятья хмельного генерала. Надо сказать, что весьма медвежьи. Ни здоровьем, ни габаритами два представителя командования не обделены.

— Да, Петрович, вот таких нам орлов надо, а не соплежуев нынешних! — держа меня за плечи, заявил генерал.

Когда появилась возможность, я отдал честь полковнику:

— Ваше высокоблагородие, поручик Игорь Колыванский, ученик Петергофской Императорской гимназии.

Хмуро глянув, он отозвался:

— Гвардии полковник, Александров Пётр Петрович. И давай без чинов. Это не служебный вызов.

— Есть, господин полковник.

— Так! — насупился Геннадий Ортегович. — Тебе налить?

— Если можно, то откажусь — сегодня нужно обсудить зачисление в школу пластунского боя. Боюсь, если буду пьян, то это не одобрят.