Роберт Хайнлайн - «Магия, инкорпорейтед». Дорога Доблести

Он выглядел как грядка спаржи. Или рота с примкнутыми штыками.

Я дал сигнал остановить спуск. Далеко вверху Руфо придержал трос. Я висел, потихоньку вращаясь и пытаясь найти наилучший выход из ситуации. Если я спущусь прямо в эту толкучку, то успею уложить одного-двух, прежде чем они проткнут меня. А может быть, не успею. Точно одно: я буду мертв задолго до того, как спустятся мои друзья.

С другой стороны, кроме указанного выше уязвимого места между рогами, у этих обормотов имеется еще мягкое подбрюшье, как будто специально созданное для стрел. Если Руфо опустит меня еще немного…

Я просигналил наверх. Спуск шел медленно, рывками. Руфо чуть не пропустил мой сигнал о новой приостановке. Пришлось подобрать ноги — некоторые из этих ребятишек скакали и подпрыгивали прямо подо мной, пихая друг друга в попытках подцепить меня рогами. Один из них — видно, местный Нижинский — умудрился пропороть кожу на моем левом мокасине, так что я покрылся мурашками до самого подбородка.

При наличии такого здорового стимула я подтянулся на руках по тросу и встал в петлю ногами. Я стоял в этой петле, попеременно поднимая то правую, то левую ногу, пытаясь снять с плеча лук и натянуть тетиву. Вся эта операция сделала бы честь любому акробату, но сомневаюсь, чтобы ему удалось натягивать лук и пускать стрелы, стоя в петле на конце тысячефутового троса и держась за него одной рукой!

Наверняка он бы растерял свои стрелы. Я потерял три и чуть было не потерял себя.

Тогда я попытался пристегнуться к тросу поясом. В итоге я повис вниз головой, так что лишился еще нескольких стрел и своей робингудовской шапки. У моей аудитории это вызвало взрыв восторга, она зааплодировала (если, конечно, это были аплодисменты). В качестве выступления на бис я попробовал передвинуть пояс с живота на грудь, что позволило бы мне удерживать стоячую позицию и, возможно, выпустить одну или две стрелы.

И чуть не потерял меч.

До сих пор главным результатом моей деятельности было привлечение новых зрителей («Мама, посмотри на этого смешного человечка!») и то, что я начал раскачиваться взад и вперед, как маятник.

Хотя последнее обстоятельство было весьма малоприятно, оно все же подало мне одну идейку. Я стал увеличивать амплитуду колебаний, как это делают на качелях. Дело шло медленно, так как период маятника, где я играл роль гири, был около минуты, а с этим приходится считаться — тормозить маятник нельзя, можно только следовать его качаниям. Я очень надеялся, что мои друзья догадаются о моем замысле и не испортят его.

Прошло немало времени, прежде чем я добился качания по довольно пологой дуге, длиной футов в сто, над самыми головами своей аудитории в самой низкой точке дуги. К концам дуги движение замедлялось до полной остановки в крайней точке. Сначала рогачи бегали за мной, повторяя движение маятника, потом, видимо, устали, сбились в месте наибольшего сближения дуги с землей и стали ждать, поводя только головами, как зрители при замедленном показе теннисного матча.

Однако всегда находится какой-нибудь идиот — любитель новаций. Я сначала рассчитывал, что спрыгну с троса в конце дуги почти у самой скалы и сразу займу позицию спиной к стене. Там было что-то вроде холмика или осыпи, так что падать было невысоко. Но один из этих рогатых кошмаров догадался о моем намерении и затопал к тому концу дуги. За ним последовали еще два или три.

Это меняло все. Значит, прыгать придется на противоположном отрезке дуги. Но юный Архимед и это сообразил. Он оставил своих дружков у стены, а сам поскакал за мной. Я опередил его на самой низкой точке дуги, но он догнал меня задолго до того, как я достиг мертвой точки в конце. Ему предстояло пробежать футов сто за тридцать секунд, что можно было сделать и шагом. В общем, он оказался подо мной как раз тогда, когда я готовился прыгать.

Передумывать было поздно. Я освободил ноги, повис на одной руке, выхватил меч еще на отрезке замедления и спрыгнул. Я надеялся ткнуть в его уязвимое темечко до того, как ноги коснутся земли.

Все получилось не так — я промахнулся, он тоже, мы столкнулись, он полетел вверх тормашками, я последовал его примеру, быстро вскочил и помчался к ближайшей скале, пырнув по дороге новоявленного стратегического гения мечом в брюхо.

Этот, может быть, не очень спортивный удар спас меня. Друзья и родственники усопшего притормозили, дабы принять участие в склоке за самые вкусные ребрышки, и только после этого всей массой кинулись на меня.

Это дало мне время вскочить на кучу осыпавшихся с утеса камней, где можно было прекрасно сыграть в «короля горы», бросил меч в ножны и приготовил стрелу.

Я не стал ждать, когда они на меня набросятся. Просто выждал, когда они окажутся на нужном расстоянии, чтобы не промахнуться, прицелился под дых самому крупному самцу, бежавшему впереди, и пустил стрелу из моего мощного лука.

Стрела пронзила его насквозь и попала в следующего, что бежал позади.

Это привело к новой свалке из-за отбивных котлет. Они сожрали все — от зубов до кончиков когтей. В этом и заключалась слабина Призраков — аппетита много, ума мало. Если бы они объединились, они бы схватили меня в то самое мгновение, когда я коснулся земли. Они же предпочли завтрак.

Я глянул вверх. Высоко надо мной Стар казалась крошечным паучком, висящим на паутинке, но она быстро увеличивалась в размерах. Я боком, как краб, скользнул вдоль утеса, пока не оказался футах в сорока от места ее вероятного приземления.

Когда Стар приблизилась футов на пятьдесят к поверхности, она дала сигнал Руфо прекратить травить трос, вытащила клинок и отсалютовала мне:

— Великолепно, мой герой!

Мы теперь все носили клинки. Стар выбрала себе дуэльную шпагу с клинком сантиметров в семьдесят, что, вообще-то, великовато для женщины, но Стар — девушка крупная. Кроме того, она положила в сумочку, висевшую на поясе, кое-какие медицинские препараты и принадлежности. Это обстоятельство могло бы послужить для меня предупреждением о грядущих опасностях, но я ее — эту сумочку — вовремя не заметил.

Я выхватил меч и ответил на салют. Призраки пока не беспокоили меня, хотя некоторые — те, что кончили завтракать или были оттеснены от стола, — шлялись поблизости и поглядывали на меня с интересом. Тогда я вложил меч в ножны и приготовил новую стрелу.

— Начинай раскачиваться, Стар. Прямо в моем направлении. Дай знак Руфо, чтобы он еще немного стравил трос.

Она спрятала шпагу и просигналила Руфо. Он медленно опустил ее на высоту девяти футов от земли, где она снова просигналила сделать остановку.

— Теперь раскачивайся! — крикнул я.

Кровожадные туземцы совсем забыли обо мне и внимательно следили за Стар — во всяком случае, те, кто не был занят обедом из кузена Эбби или дядюшки Джона.