К. Роберт Каргилл - Море ржавчины [litres]

– Ладно, ладно. Хватит уже.

– Значит, это правда.

– Я не хочу об этом говорить.

– А еще он рассказал про то, как вы попали в перестрелку, но у тебя закончилось горючее, и тогда ты взяла заостренный кусок металла…

– Я же сказала, что не хочу больше говорить о войне.

– Сказал, что ты выпустила кишки двум десяткам человек.

– Да черт тебя дери, Купец! Закрой пасть!

– Потише, – встрял Док. – Вы заставляете меня жалеть о том, что я вас заштопал.

– За что тебе хорошо заплатили, – как ни в чем не бывало заявил Купец.

– Но явно недостаточно, – парировал Док так же спокойно, как и Купец.

Девятнадцатая оглянулась и нахмурилась.

– Поверить не могу. Мы же на одной стороне.

– Нет никаких сторон, – сказала я. – Здесь не мы и они. А лишь я, ты, ты и ты, а они стоят у нас на пути. Когда мы с этим разберемся, я уйду.

– Скатертью дорога, – заявила Ребекка.

– Слушай, – сказал Купец как будто между прочим. – Правда это или нет, но я видел, как ты убрала трех браконьеров, а потом чуть не снесла мне руку. Я бы сказал, что держаться от тебя на расстоянии было самым умным решением.

– А если мы выберемся из этой передряги живыми, ты опять попытаешься меня убить.

– У меня нет выбора. Думаю, ты из тех, кто помнит обиды.

Он был прав. Я помню обиды. Может, ничего и не произойдет. А может, один из нас схлопочет заряд, как только мы окажемся снаружи.

Я крепче сжала винтовку. Купец внимательно смотрел на меня. Это движение не укрылось от его взгляда.

– Ну вот, – сказал Герберт.

Мы пришли. Люк.

Девятнадцатая повернулась ко мне и поманила за собой. Она вложила свою руку в мою и запросила прямой контакт. Я не любитель подобного, не люблю обмениваться данными вместо разговора, но прекрасно понимала, почему она это делает.

– Неженка, – передала она. – Я полезу по лестнице первая, удостоверюсь, что все чисто. И хочу, чтобы ты была второй. Потом ты встанешь за мной.

– Зачем?

– Не хочу, чтобы этот козел тебя пристрелил. И не хочу, чтобы ты поступила так с ним.

– Он может выстрелить в тебя, чтобы попасть в меня.

– Он не станет.

– Почему ты так уверена?

– Я не уверена. Но я вытаскивала тебя из передряг слишком много раз, чтобы смотреть, как ты умираешь. Я ему не позволю.

– Я все равно умираю.

– Ты выбиралась и из худших переделок. У меня здесь не так много друзей. Как и у тебя. Но если я и могу назвать кого-то другом…

– Только давай без этих соплей.

– Слушай, там, куда мы идем… Может, тебе стоит пойти вместе с нами.

– Не думаю, что твой новый босс этого жаждет.

– Плевать мне на ее желания. Если я могу тебе помочь… Эта материнская плата… В общем, пошли с нами.

– Давай сначала выберемся наружу и посмотрим, как там все выглядит.

Она кивнула. Мне нравилась Девятнадцатая. Очень. Не знаю, почему я не могла ей в этом признаться, но просто не могла. Это не в моих привычках. Не знаю, насколько ее слова были правдивы – в конце концов, ее запрограммировали на то, чтобы нравиться людям, чтобы они ее любили, но если она готова заслонить меня от винтовки Купца… Что ж, я не знаю никого другого на планете, кто готов поступить так же. Только не ради меня.

– Я поднимаюсь, – объявила Девятнадцатая, хватаясь рукой за перекладину.

Мы с Купцом нацелили винтовки в коридор. Вероятность, что кто-то подкрадется к нам оттуда, была мала, но расслабляться все равно нельзя. Плохо освещенный коридор тянулся вдаль, между лампами сгущались тени. Мне так хотелось узнать, что происходит там, наверху, но если там кто-то есть, придется возвращаться. А если мы здесь застрянем, то обречены.

Девятнадцатая вскарабкалась по лестнице, подняла люк и выглянула, потом посмотрела на меня и кивнула. Она полезла наружу, под ослепляющее солнце. Сквозь люк лился свет дня, окрашивая железобетонные стены в ярко-белый цвет, а дальше по коридору – в бледно-голубой. Мы ждали, вжавшись в стену и направив оружие на коридор. Если бы у меня было сердце, оно бы заколотилось, а дыхание перехватило бы. Но вместо этого моя начинка неслышно жужжала, просчитывая, сколько у нас вариантов.

Что-то в проходе зашевелилось. Какая-то тень. Что-то маленькое. Метнулось по коридору.

Галлюцинация? Такое время от времени случалось, сбой в коде, когда видишь что-то несуществующее. Просто баг. Но я определенно заметила какое-то движение в тени.

А потом снова. На этот раз движение в другой тени, света как раз хватило, чтобы уловить форму, и все же существо казалось бесформенным. Да что это еще такое? Мелкое, мне по пояс. Руки. Передвижения. Новый тип ячейки? Быстрая и бесшумная? Модель-невидимка?

Если бы я могла сжать винтовку сильнее, не сломав ее, я бы так и сделала. Я прицелилась в ту тень, прокручивая в памяти запись на скорости сто двадцать кадров в секунду, кадр за кадром, миллисекунду за миллисекундой.

Ничего. На моей записи ничего не было. Невозможно. Там точно что-то было.

– Неженка? – позвала Девятнадцатая. – Ты поднимаешься?

Я задумчиво посмотрела наверх, кивнула и шагнула вперед. Купец схватил меня за руку.

– Ты не поднимешься прежде меня, – сказал он.

– Ты ее слышал. Она только что меня попросила.

– Мне плевать. Я не предоставлю тебе возможность выстрелить, пока я буду выбираться из люка.

– Я тоже не предоставлю тебе такую возможность, Купец. Но я не собираюсь в тебя стрелять. Мы еще не выбрались.

Он уставился на меня явно с подозрением, но в конце концов понял, что выбора нет. Пристрелю ли я его? Я над этим размышляла. Но нет. Пока нет. Мы и правда еще не выбрались. Окончательно не выбрались.

– Только смотри в оба, ладно? – сказала я. – Кажется, я что-то видела.

– Ни хрена ты не видела. Давай, вылезай.

Я поднялась по лестнице на свет. Девятнадцатая пригнулась к земле и протянула мне руку.

– Что-нибудь видишь? – спросила я, когда она помогла мне вылезти.

Она покачала головой.

– Ничего.

Я пригнулась рядом с ней, и по лестнице быстро вскарабкался Герберт, перекинув плазменный излучатель за спину, широкий корпус едва пролез через люк. Он выпрыгнул на свет и встал в полный рост, нависая над нами.

– Почему вы лежите? – спросил он, посмотрев вниз.

– Чтобы нас не засекли, – ответила Девятнадцатая. – Пригнись!

– Но мы на открытой местности, – возразил он. – Тут на мили вокруг ничего нет.

– И как ты только умудрился столько прожить?

– Я покрыт двухдюймовым слоем брони.

– Нас убьют из-за тебя.

– Если на тех холмах есть снайперы, – сказала Ребекка, выбираясь из люка, – мы уже, считай, мертвы.

– Это не значит, что мы должны облегчить им задачу.

Один за другим из люка вылезли остальные. Первый, Второй, Мурка, Док и, наконец, Купец. Пока он медленно преодолевал последние перекладины, Девятнадцатая поднялась и велела мне встать позади нее. Он выглянул из люка, увидел, что я не наставила на него оружие, и быстро вылез. Его нога поскользнулась на глине, и он упал на одно колено. Он поднял винтовку и прицелился в Девятнадцатую.