Александр Богданов - Русская фантастика – 2019. Том 1 [сборник litres]

Кит приходил к ограждению каждый день и настойчиво звал Артура. Тот поправился и уже начал нести службу, но, даже если не был на дежурстве, к Киту не выходил. Но парень знал, что если громко кричать, то его будет слышно. И Кит часами стоял у ограды и орал историю за историей из прошлого, надеясь достучаться до памяти Артура.

До памяти Кит так и не достучался, но уже никто, даже сам Артур, не сомневался, что он и впрямь был прежде носорылым – до тех пор, пока ему не перекрутили мозги. И это открытие всех нас как-то обескуражило. Враг – он и есть враг, он не может, он не должен вот так запросто переходить со стороны на сторону!

Звенящая браслетами и бусами из гильз Старая Фурия попала под перекрестный огонь, когда ополченцы в очередной раз штурмовало нашу базу. Выпрашивать пайки для детишек и для Дурочки стало некому.

Дети продолжали собирать гильзы, но больше не делали из них браслеты и бусы. Вместо украшений ребятня мастерила из деревяшек рогатки и использовала пустые гильзы в качестве снарядов. Мишенями, разумеется, были мы.

Дурочка похудела, побледнела и при свете дня казалась почти прозрачной. Дурачок тоже осунулся, безразмерные брезентовые штаны с него едва не падали.

– Может, сбежим отсюда? – выдал он как-то предложение, рожденное от полного отчаяния.

– Куда бежать? – вздохнула девушка. – Везде война.

Однажды в новой партии продовольствия мы обнаружили ящик с апельсинами. Тем вечером была моя очередь ехать в патруль; я прихватил с собой два апельсина и сухпаек – я знал, в подвале какого дома прячутся по ночам Дурачки, и собирался остановиться там.

Заходить в подвал не пришлось; к дому шел сам Дурачок с двумя книжками и пучком грязной редиски для Дурочки. Я притормозил.

– Эй, – крикнул я – и растерянно замолчал, сообразив, что не знаю имени парня. Не Дурачком же его звать? – Эй, ты! – позвал я, не найдя ничего лучшего.

Парень настороженно смотрел на меня и не приближался.

Я не стал его подзывать. Я достал пакет с пайком и апельсины и бросил парню. Носорылые или нет, но его Дурочке надо есть.

К тому же кто знает, может, и мой летний пруд с Максом, ряской и старым надувным кругом был всего лишь вымыслом, и на самом деле я такой же носорылый…

Кит подкараулил Артура, когда тот делал объезд по периметру. Встал прямо перед машиной, с пистолетом в руках. Приблизив зум прицела, я видел его лицо так четко, словно он стоял прямо напротив меня – бледные губы закушены, в глазах смертельная решимость.

– Стоять! – закричал он, хотя джип и без того уже остановился, и из него выскочили Артур и Бабник.

– Кит, не надо! – предупреждающе сказал Артур, положив руку на плазму, а Бабник уже нацелил свое оружие на парня.

Я тоже навел на него свою снайперку, готовый стрелять в случае опасности.

– Надо! – нервно выкрикнул Кит; руки, державшие пистолет, дрожали, отчего дуло ходило ходуном.

– Опусти оружие, – уговаривал Артур. – Опусти оружие, Кит, или мне придется выстрелить.

– Стреляй! – отчаянно заорал парень. – Если ты совсем не помнишь меня, тебе должно быть все равно! Я для тебя – всего лишь еще один носорылый! Ну, стреляй!

Артур почти против воли поднял свою плазму, наставил на парня.

– Зачем ты это делаешь?

– Хочу пробиться через заслон, который они тебе поставили! Ты или вспомнишь меня, или пристрелишь!

– Кит! – с мукой в голосе выдавил Артур. – Кит, ты не понимаешь! У нас инструкция! Мы обязаны стрелять, если враг вооружен.

– А я враг? – выпалил Кит и взвел курок. – Ну так стреляй, раз враг! Стре…

Короткая вспышка оборвала его крик. Кит рухнул на землю.

Артур разжал руки, плазма упала на землю.

Бабник опустил дуло своего оружия. В максимальном зуме прицела мне было видно, как из него шел слабый дымок.

Артур угрюмо заявил, что пойдет на похороны. Сержант категорически запретил. На лице Артура была написана столь же категорическая решимость ослушаться приказа.

Я сочувствовал ему. Он не помнил Кита, но не сомневался, что это действительно был его брат. И чувствовал себя обязанным что-то сделать. Только вот, похоже, так и не решил, что именно.

Я полагал, что Артур сделает глупость, и потому предложил компромисс – как раз подошла моя очередь делать патрульный объезд, и я позвал Артура с собой и пообещал, что мы проедем неподалеку от кладбища. И я даже приторможу, так что он сможет хотя бы так попрощаться с братом, которого не помнил.

Внезапно с нами решил поехать Бабник. Наверное, почуял, что мы затеваем глупость – всем своим видом он выказывал настороженность. А в последний миг в джип запрыгнул и Серфер.

В том, что это была плохая идея – ехать на кладбище, – я убедился сразу же. Собравшиеся там люди были не только убиты горем, но и бесконечно злы. Стоило им услышать приближение нашего джипа, и они прямо-таки ощетинились, а в сухом жарком воздухе запахло грозой.

– Может, лучше не надо? – придержал я за руку Артура, когда тот собрался выйти из машины.

Он не успел ответить – что-то тихо звякнуло по стеклу, и Бабник тяжело завалился на бок.

– Они стреляют! – закричал Серфер, и я тут же нажал на газ.

Несколько мгновений спустя Серфер снова закричал.

– Да что еще за хрень? – проорал я, не оборачиваясь, так как на полной скорости гнал обратно на базу.

– Бабник! – закричал Серфер в ответ. – Бабник! Он…

Бабник оказался андроидом. Тем самым боевым андроидом, который неотличим от нас. Пуля вошла в грудь, но крови не было, только оторвавшийся кусок кожи чуть обнажал металлический каркас и электронное содержимое.

– Ничего, техники починят, – спокойно заявил сержант, когда мы вернулись на базу.

– Как же так? У него же татуха на плече, – растерянно говорил Серфер. – Он же, как и все мы, жрал эти сухпайки! Да мы же ссали с ним в одних кустах!

Позже, уже вернувшись на базу, я смотрел, как техники забирали тело Бабника, и у меня в голове вертелась шальная мысль: что, если я тоже андроид?

И тут же помотал головой – я схожу с ума!

Однако Серфер, казалось, подслушал мои безумные мысли, потому что вдруг выхватил нож и полоснул себя по руке.

А потом с облегчением смотрел, как из раны текла кровь.

Выстрел в Бабника командование расценило как акт открытой агрессии и приказало провести операцию по зачистке города от повстанцев.

Мы даже не пытались объяснить сержанту, что повстанцами тут и не пахнет. Приказы начальства не подлежали обсуждению, а наш слабый протест лишь вызвал у сержанта хмурое замечание:

– Пора вам по новой память блокировать, что-то много вы думать стали.

Мы выдвинулись в притихший город колонной после полудня. Я лежал в укрытии на крыше грузовика, со своей верной спайперкой.