Александр Пономарёв - Терракотовое пламя [litres]

Кочки оказались с сюрпризом: под некоторыми из них прятались «жадинки». Мне повезло вляпаться в довольно слабую аномалию (хватило мощного толчка в спину, чтобы она отпустила меня), а вот Байкеру не подфартило. Прошло минут двадцать, прежде чем нам удалось вызволить его из плена. Хорошо хоть неподалёку из трясины торчало мёртвое дерево. Корни давно уже сгнили, так что я без особых усилий выворотил его из болотины.

Девушки помогли мне подтащить гнилушку ближе к попавшему в переплёт сталкеру. Я надеялся, веса лишённого коры и почерневшего местами ствола хватит, чтобы «надорвать» аномалию. На всякий случай, по моему совету, Настя протянула слегу Байкеру и вместе с Ариной рванула её на себя, когда я, орудуя шестом как рычагом, надвинул корягу на коварную кочку.

Больше мы решили не рисковать и продолжили путь, пробираясь порой по грудь в трясине. Как потом оказалось, наши мучения не прошли даром. Помимо «жадинок», кочки облюбовали и другие аномалии. За те полтора часа, что мы бродили по болоту, одних лишь «разрядников» я насчитал с пару дюжин, не говоря уж о привычных для этой местности «желе» и «шипучках». Те вообще уходили широкой извилистой полосой на северо-запад, где их концентрация превышала все разумные пределы. Там, в глубокой котловине, образовалось целое озеро химической дряни, над которым постоянно клубились ядовитые испарения.

Нам даже пришлось надеть противогазы, когда ветер сменил направление и стал дуть с той стороны. Почти все справились с этим нехитрым делом без проблем, только Арина замешкалась с непривычки. Мало того, она, дурёха, ещё и умудрилась сделать вдох, прежде чем я помог ей натянуть резиновую маску «намордника». Ну и получила за это сполна: я думал, у неё лёгкие выпрыгнут наружу, так сильно она кашляла.

Минут двадцать спустя впереди показался облюбованный мхом и лишайником бетонный забор. От времени часть рельефных плит покосилась, некоторые фрагменты заграждения и вовсе упали набок или же раскрошились, оголяя ржавые прутья арматуры. Часто над этими провалами сверкали молнии электрических аномалий, с головой выдавая опасные участки.

Из намертво вросших в чёрную землю открытых ворот выбегала широкая полоса бетонки. Она проходила сквозь цветущие заросли багульника и исчезала в болоте. Едва под ногами оказалось твёрдое покрытие, идти стало веселее, пусть даже пока дорога скрывалась под слоем пахнущей илом и гниющими растениями стоячей воды.

Потревоженная нами ряска ещё медленно кружилась по чёрной глади воды, ещё охала, наполняя воздух болотными газами, оставленная позади трясина, а мы уже стряхнули с ног налипшую грязь и, держа оружие наготове, быстрым шагом двинулись к воротам.

На ржавых полотнищах кое-где сохранились лохмотья давно облупившейся зелёной краски, равно как и красные пятна на больших звёздах из железных полос. По ним вполне можно было представить, как выглядели когда-то ворота.

Слева от въезда на некогда тщательно охраняемую территорию находилось приземистое здание КПП. Прячась в его тени, мы с минуту изучали видимую отсюда часть военного городка. Молодая поросль берёз и осин вольготно чувствовала себя на улочках воинской части и крышах неуклонно разрушающихся зданий. Одна из берёзок проросла даже сквозь кузов гниющего под открытым небом грузовика, что стоял на спущенных колёсах возле гаража с наполовину обвалившейся внутрь кирпичной стеной.

К сожалению, с этой точки была видна всего лишь малая часть обширной площади: полноценному обзору мешала трёхэтажная громада из красного кирпича. Построенная буквой «Г» казарма мощным клином выступала вперёд, закрывая вид на всё, что находилось за ней.

Сторожевая вышка метрах в ста пятидесяти от нас вполне могла бы послужить неплохим местом для разведки, если б не длинные бороды косматой дряни неопределённого цвета. Они медленно покачивались на ветру, свисая с перекладин ведущей наверх лестницы. Там, где эти пряди соприкасались с железом, на его поверхности остались как будто изъеденные кислотой пятна.

Тёмные провалы выбитых окон казармы настороженно смотрели на нас пустыми глазницами. Я поёжился от неприятного ощущения, что за нами кто-то наблюдает, и многое бы отдал за то, чтобы точно знать: прячется кто-то в этом доме или нет.

Как оказалось, с этим была большая проблема. Не знаю, что послужило тому причиной – может, подсевшие аккумуляторы или попалась бракованная партия, – но у всех ПДА, кроме моего, почти одновременно отключились дополнительные приложения. Теперь наладонники можно было использовать лишь как коммуникаторы.

Справедливости ради стоит сказать, что и с моим мини-компом тоже было не всё гладко: датчик жизненных форм давно уже работал с перебоями и сейчас, похоже, окончательно вышел из строя. При его включении экран устройства «зависал» и почти не реагировал на мои действия.

После нескольких неудачных попыток (дисплей плохо откликался на касания пальцев) мне всё-таки удалось отключить приложение. Теперь палм хотя бы улавливал сигнал с маячка Максима. Принудительная перезагрузка гаджета, возможно, могла бы решить проблему с корректной работой прибора, но была вероятность, что устройство окончательно уйдёт в отказ, и тогда мы вообще останемся с пустыми руками.

– Что будем делать? – поинтересовался я, вкратце обрисовав ситуацию.

– Предлагаю разделиться на пары, – сказал Байкер и пояснил, перехватив удивлённый взгляд Насти: – Раз мы не знаем, сколько здесь мутантов и где они, так будет меньше шансов всем разом попасть в засаду. Наладонники можно использовать как рации, с их помощью будем координировать наши действия.

– Хорошо, – кивнула Настя, – но сначала неплохо было бы хотя бы примерно определить, где сейчас находится Максим. – Она посмотрела на меня: дескать, слово за тобой, парень.

Я глянул на экран ПДА.

– Судя по данным маячка, твой сын где-то на территории воинской части. Точнее сказать не могу, для этого надо изменить масштаб карты, а экран на прикосновения почти не реагирует. О рисках перезагрузки я уже говорил, не хочу снова повторяться.

– А вдруг он прячется в этот дом? – Арина взглядом указала на казарму перед нами.

Я покачал головой:

– Нет. Тогда бы его маячок пульсировал рядом с нашими метками, а он моргает далеко от них. – Я вытянул руку: – Сама посмотри.

Арина подалась вперёд и чуть наклонилась, чтобы лучше видеть.

– Да, – кивнула она спустя несколько секунд, – теперь я понимать, что морозить глупость.

Эта фраза и тон, с каким блондинка её произнесла, несколько сняли напряжение последних часов. Настя даже улыбнулась и немного повеселела, хотя, возможно, она радовалась предстоящей встрече со своим малышом.