Дэвид Ллевеллин - Обретённая память

— Я ничего не крала! — повторила девушка.

— Здесь четыре футболки, юбка и ремень, — сказала женщина-охранник. — Всё ещё с этикетками. И чека нет.

— С ней кто-нибудь приходил? — спросил Энди. — Друзья или семья?

Женщина-охранник покачала головой. Энди вздохнул.

— И всё? — спросила Гвен. — Ей просто нужно приехать в участок? Мы не арестовываем её?

— Ты считаешь, что я поступил неправильно? — с оскорблённым видом отозвался Энди. — Мы узнали её имя из удостоверения, которое она носила с собой в кошельке, и убедились, что она дала нам правильный адрес. Что ещё мы могли сделать? В этой машине нет детского сиденья, и яслей для детей у нас тоже нет. Если бы я забрал её в участок, пришлось бы звонить в социальную службу, и, поверь мне, в этом было бы мало приятного. Нет. Она приедет в участок, а если нет, то мы сможем пойти и арестовать её. Всё равно она наверняка отделается предупреждением. Если только она не матёрый преступник, которого разыскивает Интерпол. Вроде Карлоса Шакала [26] Карлос Шакал (Ильич Рамирес Санчес, р. 1949) — международный террорист. Осуществлял террористические операции в интересах «Народного фронта освобождения Палестины», «Красных бригад», колумбийской организации M-19, «Красной армии Японии», ЭТА, ООП, НФО Турции. В настоящее время отбывает пожизненное заключение во французской тюрьме. или кого-то в таком роде. Что, по всей справедливости, несколько маловероятно.

Гвен задумчиво посмотрела на приборную панель. Во время инцидента она не произнесла ни слова; она не пыталась успокоить девушку, ничего не сказала охранникам и менеджеру магазина. Она стояла рядом с Энди, как собачка, ходила вслед за ним, мысленно отмечала всё, что видела или слышала, боясь, что, если она откроет рот, то скажет какую-нибудь глупость.

Что-то казалось ей неправильным; почти как головная боль; какое-то ноющее чувство, от которого она не могла избавиться.

Сейчас они медленно ехали по Сент-Мэри-стрит, ответвляющиеся от которой четыре переулка пересекали центральную часть города, связывая административный район с северным краем того, что когда-то было Бьюттауном.

Было ли причиной этому солнце, светившее им в лица, или разговор, Гвен не была уверена, но ни один из них не заметил человека до того, как автомобиль сбил его — или, скорее, прохожий врезался в машину, ударившись о её левое крыло, вытянув руки и крича.

Это был всего лишь молодой человек, одетый в странно неряшливую одежду; возможно, бездомный; но он выглядел обезумевшим. Энди резко остановил машину, и они вышли на улицу.

— Эй, приятель… — сказал Энди. — Где пожар? Ты в порядке?

— Я убью его, — сказал молодой человек. — Клянусь, я убью его. Девочка, японская девочка, он собирался… О Господи, я должен вернуться туда. Где я?

— Эй, эй, погодите, — перебил его Энди. — Успокойтесь на минутку. О чём вы? Какая ещё японская девочка? В чём дело? Как вас зовут?

— Чем вам поможет моё чёртово имя? — воскликнул молодой человек. — Майкл. Меня зовут Майкл. Вы… вы полиция , или что?

Гвен посмотрела на полицейскую машину, на капоте и дверцах которой красовалось слово «ПОЛИЦИЯ», и снова повернулась к Майклу.

— Да, — сказал Энди. — Мы из полиции. Теперь, Майкл, я хочу, чтобы вы успокоились и рассказали нам, что случилось.

— Это была Япония, — сказал Майкл. — Я был в Японии, в городе… Господи… в городе… — Он огляделся по сторонам, посмотрел на потоки автомобилей, движущихся вверх и вниз по улице, на такси и автобусы, огибающие стоящую на дороге полицейскую машину, потом — на здания. — Вроде этого, — продолжил он. — Он был похож на этот город. Так много машин. Но это… я знаю эту улицу. Это Сент-Мэри-стрит?

Гвен кивнула.

— Подождите… — сказал молодой человек, глядя на Гвен. — Я вас знаю. Вы были в том месте. Под землёй. Я знаю вас… Вы сказали: «Не бывает головоломок слишком головоломных».

Энди взглянул на Гвен, которая пожала плечами и покачала головой.

— Итак, — сказал он с налётом скептицизма в голосе. — Вы были в Японии? Когда именно это было?

— Только что, — сказал Майкл. — Десять секунд назад. Только что. Там был мужчина, в шляпе-котелке. Он… О, Господи… У него были эти зубы, и эти глаза… И девочка…

Одной рукой держа Майкла за плечо, Энди повернулся к Гвен и прошептал:

— Нам придётся забрать его, если он будет в таком состоянии. Может быть, для реабилитации в обществе [27] «Реабилитация в обществе» — политика Консервативной партии Великобритании в 1990-х, направленная на реабилитацию части людей с нарушениями психики путем их возвращения из клиники в общество. . Но он нам тут мешает, так что, если ты свяжешься с участком по рации и скажешь, что мы его везём, они смогут вызвать психиатра. Это позволит нам не заморачиваться с тем, чтобы везти его в участок.

Гвен робко кивнула и нырнула назад в машину.

Отпереть дверь их квартиры было нелегко, и она никак не могла этому научиться. Каждый день, без исключений, она впадала во всё большее отчаяние, вертя ключ влево и вправо, вверх и вниз. Пытаясь не засовывать ключ в скважину полностью. Дёргая дверь на себя и толкая её. В конце концов, как обычно, Рис открыл ей дверь изнутри.

— У тебя проблемы? — спросил он. — Знаешь, если меня когда-нибудь не окажется дома к твоему возвращению, ты просто из сил выбьешься.

— Ха-ха-ха, очень смешно, — саркастически отозвалась Гвен.

— Так что, — сказал Рис. — Как прошёл день?

— Нет, — отрезала Гвен. — Я не хочу об этом говорить.

Рис пошёл вслед за ней в гостиную, где Гвен сбросила туфли и швырнула куртку на спинку одного из стульев, стоящих вокруг обеденного стола.

— Почему нет? — спросил он.

— Потому что это было отвратительно, — сказала Гвен, падая на диван и пряча лицо в ладонях.

— Я была отвратительна. Я была просто отвратительна.

— Что ты имеешь в виду — «отвратительна»?

— Я имею в виду то, что я была отвратительна, — сказала Гвен. — Я просто ходила за Энди, за моим новым напарником Энди, я всюду за ним ходила, как какой-нибудь тупой чёртов… ребёнок или вроде того. Что-то было не так. Что бы ни происходило, я просто зависала. Я не знала, что делать. Я просто стояла . Я была бесполезна. Я была даже хуже, чем бесполезна. Я была отвратительна . Не знаю, что со мной было не так…

Рис сел рядом с ней и обнял её за плечо. Погладил её по волосам, мягко потянул за мочку её уха.

— Ты не была отвратительной, — сказал он. — Ты не отвратительна. У тебя просто был неудачный день.

— Рис, сколько времени я там уже проработала? Всё не должно было быть так, как сегодня. Сегодня как будто у меня весь день что-то ныло. Как будто мои мысли были заняты чем-то другим, но я не могу понять, чем именно. Может быть, это не моё призвание.