Сергей Панченко - Вода: Наперегонки со смертью.

– Дед, кажись, чего–то нашел, – догадался Роман.

Старик провел их в зону столовой и подвел к стойке, на которой выставлялись напитки. Кроме мусора и битого стекла рядом с ней и на ней ничего не было. Из столешницы торчали сломанные краны, из которых когда–то наливали напитки. Старик попросил посветить под стойку. Роман включил фонарь. Под стойкой находились несколько баллонов, один с углекислым газом, судя по надписи

«СО2» и еще три красных кеги, по виду литров на двадцать, без всяких надписей.

– А что там? – Спросил Сречко.

Старик сделал из ладони что–то похожее на стакан и поднес ко рту.

– Вода? – предположил Роман.

– Или сироп, если здесь делали напитки, – решил Сречко.

Не церемонясь с оборудованием, вырвали один баллон и встряхнули его, не открывая. По звуку, в нем плескалось не меньше половины емкости жидкой субстанции. Какой, проверять не стали, но судя по всему, пить ее было можно.

– Я думаю это либо сок, либо минералка, либо лимонад. – Роман обнюхал кран, чтобы уточнить, но не разобрал. – Надо звать народ

Сречко ушел за людьми, а Роман и старик достали все три баллона. Во втором, жидкости было под верх, и она тоже не казалась густой, в третьем, около половины. Воду надо было как–то сохранить, не допустив заражения, чтобы её хватило на несколько дней. Роман решил днем проверить оборудование, чтобы собрать из него какую–нибудь трубу с клапаном.

На кухне стоял бойлер. Роман обстучал бак и убедился, что звук слишком глухой для жидкой воды. Открыл кран, чтобы убедиться в этом окончательно. Из него едва показался кусок прозрачного геля. Старик ушел в помещение, в котором стоял дизельный генератор и нашел канистру с соляркой.

– Ты заведешь генератор? Дрын–дык–дык–дык? – спросил Роман. Старик закивал.

– Не сейчас, а то свет… – Роман показал на фонарный столб. – Увидят издалека. Днем, когда рассветет, понял? – он провел по запястью левой руки, будто указывал на наручные часы.

Старик забормотал и ушел.

– Хоть бы понял, следопыт.

С внешней стороны здания послышались звуки, топот ног и приглушенная речь.

– Роман, Ромааан – позвала Ангелина громким шепотом.

– Иду, – отозвался он.

Пока Роман исследовал отель, солнце уже успело осветить горизонт. Люди начали разбредаться по домикам, желая скорее упасть на нормальную кровать.

– Нашли чего? – спросила Ангелина. – Сречко сказал, что нашли воду?

– Пока не знаем, воду или что–то другое, точно жидкое, может, пиво? Я не хочу открывать, пока не придумаю, как это сделать, чтобы зараза не попала вовнутрь. Вандалы сломали краны, так бы мы могли просто открыть их.

– И не надо, каждую каплю воды надо беречь, даже если это пиво.

– Надо Сречко позвать, может он по инженерной части силен, придумает, как нам сделать клапан?

– А чего одного Сречку эксплуатировать, пусть Валерия спросит у других мужиков, что они, как бледные тени за нами ходят?

– Да, ты молодец, мне все время кажется, что я – воспитатель в детском саду. Попроси ее, чтобы она обошла всех и узнала, есть ли среди них инженеры. И еще, пусть скажет все, у кого есть телефоны, чтобы воткнули их в розетки, днем включим генератор, на время, пока хватит топлива.

– Ага, поняла.

Ангелина убежала. Роман вернулся в отель и еще раз осмотрел трубки, но так и не придумал, что с ними сделать. Старик шуршал где–то в недрах кухни, Сречко залез на крышу отеля и пытался поймать связь. За спиной кашлянули. Роман обернулся. Перед ним стоял пожилой мужчина, в очках, в хлопчатобумажном костюме из свободной рубахи и шорт.

– Юрген, – представился мужчина.

– Роман. Уи хэв э праблем, – Роман указал рукой на дверь отеля и пошел первым. – Ю а инджиниер?

– Я, их бин инжиньер.

– О, дойч?

– Я.

– Зер гут, – обрадовался Роман, – надеюсь, ты не прихватишь с собой эти баллоны?

Юрген сделал вид, будто хотел понять, о чем его спросили.

– Не парься, это я шучу, пользуюсь тем, что ты не понимаешь. Это хорошо, что ты немец и инженер, для вас, это идеальное сочетание.

Роман завел инженера в столовую и подвел к стойке с кегами. Немец глянул и закивал головой.

– Сделаешь? Ю мэйк ит?

– Верзухен (попытаюсь)

– Не знаю, что это значит, но мне слышится «везуха». Я останусь с тобой, ассистировать буду.

– Веркцойг, – произнес инженер на немецком. Роман не знал значения этого слова.

– Тул, инструмент? – немец сделал вил, что откручивает гайку ключом.

– А, инструмент, понял. Так бы и сказал. Одну секунду.

Роман убежал за стариком. Наверняка тот мог знать, где работники отеля могли хранить инструменты. Он застал старика спящим возле генератора. Тот просто прислонился к стене и сладко храпел. Роман осторожно разбудил его и попросил найти инструменты. Старик, кряхтя, поднялся и, не выходя из помещения, нашел дерматиновый сверток с ключами, рожковыми, накидными и торцовыми, всех размеров.

– Для тебя, дед, сегодня две порции воды, если она там окажется. Ложись, отдыхай и прости, что побеспокоил.

Инженер разложил ключи, выбрал те, что ему понадобятся и приступил к работе. Он владел ключами, как Страдивари смычком. Работал без суеты, с полным пониманием своих манипуляций и такой гипнотизирующей грацией, что Роман впал в транс, наблюдая за Юргеном. Менее чем за час он показал собранную им конструкцию. Трубки от одной кеги и баллона с углекислым газом прикручивались к плоской железке, похожей на маленькую летающую тарелку. Из этой железки выходила трубка с краном.

– Редуктор пшшшш, – немец попытался объяснить на словах, но увидев непонимание в глазах Романа, решил продемонстрировать нагляднее.

Он открыл кран, и из него с шипением ударила струя. Юрген его тут же закрыл. По столовой разнесся запах лимонного тоника. Роман нашел стакан и подставил его под кран.

– Ну–ка, плесни.

Инженер едва приоткрыл кран. Напиток все равно ударил тугой струей.

– Хорош!

Стакан наполнился наполовину. Роман сделал глоток горьковатого освежающего напитка и передал его инженеру.

– Допивай, заслужил, везуха.

На завтрак все собрались в столовой, среди разбросанной мебели. В помещении не было целых окон, поэтому с утра еще не было душно. Детям решили устроить праздник, в полтора раза увеличив порцию жидкости. Это было больше половины стеклянного стакана, либо полный пластиковый стаканчик. С каким наслаждением дети пили тоник. У Ангелины на глаза навернулись слезы от этого зрелища.

Те, кто разграбил отель, вынесли почти все продукты. Осталось только то, что не представляло пищевой ценности: бутылки с уксусом, какие–то специи в пакетиках, крахмал, пищевая сода. Хотелось побаловать детей чем–нибудь вкусненьким. Им, бедным, было тяжелее всех. Их большие глаза, с которыми они принимали в руки стаканчик с напитком, отпечатались в сердце Ангелины раскаленным железом.