Александр Афанасьев - Чёрная книга ворона

– У тебя сегодня бой, надеюсь, покажешь, насколько ты крут.

Он отпустил мою голову. Тяжко выдохнув, я только и мог усмехнуться, боль в наказание за это протекла от пяток до головы. Они хотят, чтобы я сражался, как бойцовский пёс, хорошо, всё будет именно так.

Медведь освободил меня, покачивая головой, наклонился к моему уху и прошептал:

– Сегодня я отомщу за своего брата.

Лично мне хотелось сказать, что он слабый, ведь выйти на ринг против избитого человека может только трус. Всё не так плохо, Голод, всё будет хорошо. Пока течёт кровь, пока чувствую этот мир, значит, жив, и умирать не собираюсь.

Двое бойцов схватили меня под мышки и повели по белоснежным коридорам, тут нету ничего тёмного. Тут только их эмблема красная. Свет ослеплял, голова трещала, где-то недалеко кричала толпа в ожидании зрелищ и хлеба. Было множество ответвлений в коридорах, которые уходили всё глубже. Учёные, шедшие мимо, были похожи на муравьёв, у которых всего одна задача – работать.

Я оказался в большом тренировочном зале. Великий Браун расхаживал, как петух, и что-то громогласно говорил в микрофон, честное слово, не слушал его. Он показал пальцем на меня, потом на Медведя, тот на кулаки намотал цепь, в глазах горела решимость.

Мне было приятно знать, что враг рассчитывает на победу, здесь всё может и закончиться. Иногда хочется полежать на лугу и посмотреть в чистое небо. Откуда такое откровение? Ну, ладно, ещё можно попить вина, погреться под солнцем или позагорать на море и смыть с себя всю эту грязь да кровь.

Бойцы отпустили меня, но мои ноги подвели, упал на колени. Тяжко было подымать голову. Все смеялись, кроме одного человека. Николай, почему ты не смеёшься? Смейся, пока можешь.

Медведь подходит всё ближе, хорошо, они хотят драки, хватит думать о мире. Посмотри, Голод, на свои руки, они в крови, ты не сможешь жить чистым, твой удел – умереть в бою. Вальхалла, наверно, ждёт меня, там моё место».

Медведь не ожидал, что его противник поднимется на ноги, нервничать нельзя, они ведь хорошо его обработали, он не сможет дать отпор. Закричав, понёсся с кулаками на ненавистного Голода.

«Хорошо, что Медведь хочет моей смерти, бить привязанных легче, лучше бы ты сидел у себя во мраке. Все хотят шоу, будет вам шоу».

Голод развёл руки в разные стороны, закрыл глаза и спокойно дышал. Из всего шума, который был в зале, он отчётливо слышал шаги Медведя и то, как цепи позвякивали друг об друга. Медведь размахнулся, удар был направлен в сторону лица Голода. За секунду до столкновения наёмник улыбнулся и сделал шаг назад. Надзиратель никак не мог попасть.

«Теперь спокойно перехватываем твою руку, теперь мой удар ногой по твоей коленной чашечке, руку заламываем за спину. Что ты там кричишь, тебе больно? Извини, сейчас выбьем из тебя самоуверенность. Так, теперь свободной рукой ударю по твоему жирному лицу, надеюсь, ты уже чувствуешь, как по нему течёт кровь. Теперь отпускаю твою руку, ты пытаешься выскользнуть и встать на ноги. Хороший взмах – и твои перепонки в ужасе, моя рука хватает твою, я ломаю её. Какой сладкий крик! Надеюсь, тебе нравится, твоя цепь в моих руках, она обхватывает твоё горло, тяну, пока твоё сердце не остановится.

Раскрыв глаза, вижу мёртвого Медведя, всё моё тело болит. Все, кто желал моей смерти, с ужасом смотрят на меня, Браун единственный, кто решил высказать своё мнение».

– Мы знаем, что наш друг-испанец был хорошим человеком, он хотел отомстить за брата, участь его ужасна, и я не могу менять правила. Радуйся, Голод, тому, что ты сегодня съешь корку хлеба и выпьешь стакан воды.

Прошло пять дней, за это время Браун лишился пятерых людей.

«Слышал от Николаева, что Орлов приказал избавиться от меня, гордый американец считает, что не может быть такого великого бойца. Никола просит продержаться сутки, и всё будет готово. Это не тяжело, я не собираюсь умирать. Просто смешно то, что в самом «Верламс» идёт раскол. Какими они ни были богатыми, могущественными тварями, их боги играют с ними в душе, они, наверно, понимают, что всего-навсего пешки.

Ладно, всего один бой. Меня всё ещё держат на цепи, как пса, думают, что мне есть резон нападать. Хотя кто знает, на какое безумство готов? Даже мне это неизвестно. Скоро наступит месть. Мой клинок сполна изопьёт кровушки. По шагам понял, что ко мне подошёл Браун. Боль в теле не утихала, короткий приказ, и меня освободили. Отчётливо услышал: «Сегодня ты умрёшь, хватит играть».

Он был хмурым, наверно, ему не хотелось лишаться такой забавной игрушки, как я. Последний бой, кого же ты против меня выставишь?

Меня вывели на ринг, тело жутко болит, так хочется присесть и посмотреть на происходящее со стороны. В каком-то смысле сейчас всё так и происходит, моё тело работает самостоятельно, все мои чувства выкручены на сто процентов. Браун распинается перед толпой: «Смотрите на эту шавку, она не верит в силу Великих небесных отцов, указывающих нам истинный путь. Такие как он, должны очиститься. Ему был дан шанс стать таким же, как мы. Что выбирают звери? Они считают, что у них заберут свободу, сделают рабами. Наш мир станет лучше, такие, как он, хотят уничтожить его. Сегодня последний твой бой».

Вышло десять человек с винтовками, на моём лице – улыбка. Решил расстрелять, ох уж этот пафос. Браун, ты ведь понимаешь, что не собираюсь умирать».

Люди зарядили винтовки и прицелились, Голод от души крикнул, его лицо было перекошено, взгляд метался от одного к другому, глубоко вдохнув, он засмеялся. Вирус пожирает сильнейшее тело, только чтобы прожить самому. Ему это нравилось, ведь сегодня он может показать себя с самой лучшей стороны. Великий взмахнул ладонью, залп, пули полетели в Голода, и только три зацепили. Многие окрестили его мысленно демоном, они видели, как он приближается, как лицо разрывается от злости, как он желает сокрушить. Ещё один залп.

«Чувствую, как кровь течёт, как тело прожигают пули, оно – просто мясо, душа как сталь. Крик рвётся прямо из глубины души, руки дотянулись до винтовки. И что же они видят перед собой? Измученное тело, которое горит от желания убивать.

Приходится крутиться, как волчок, ударить тут, ударить там, разрываясь на множество фронтов, их удары только придают мне силы. Чувствую боль, значит жив».

Браун с любопытством и страхом смотрел на машину для убийств, именно поэтому ему не хотелось так просто его уничтожать. Такой воин мог отлично послужить «Верламс», как жаль. «Глупый, глупый человек, зачем так сопротивляться великому и чистому будущему?»

В этот момент вышел Николай Великий и громко выкрикнул:

– Остановитесь! – он со злобой посмотрел на всё это шоу. – Дайте мне его убить, отведите его в камеру! – посмотрел на Голода, который был без сил. – Ты хороший противник, ты должен понять, что я просто выполняю задачу.