Виктор Лебедев - Метро 2035: Черноморье [litres]

Последний из четверки сидел на анкерке – казалось, ему вообще все равно, что происходит вокруг. Смотрел в пол, медленно ковырял ботинком палубу.

– Карась, – и, опережая почти уже слетевшее с уст собеседника словцо, Натуралист поспешно добавил: – Производное от фамилии Карасев. А не то, что ты хотел сказать.

Ган пожал плечами.

– Испортил шутку. Ну, а какая у него способность? – Он уже откровенно стебался.

– Следопыт. Умеет подмечать то, что остается незаметным для таких, как мы с тобой.

– М-да-а. С такими молодцами, пардон, и с девицей тоже, конечно, хоть на край света теперь.

Народу вокруг было немного, события из этого делать не стали – еще непонятно было, идут разведчики на верную смерть или вернутся живыми. Провожали их в основном рабочие цеха с Бобром во главе. Стояли молча и ждали, отдаст Адмирал команду плыть или поднимать из воды лодку и ждать лучшего дня.

Ган и Натуралист вернулись к общей группе. Еще немного постояли все вместе, пытаясь понять, будет ли благоприятной дорога.

Андрей Викторович взглянул на первого помощника, и тот кивнул в ответ.

– Ну, хорошо. – И уже громче: – Занять места! Пора отправляться! С Богом!

Один за другим разведчики занимали места в лодке. Первый помощник уже заводил биодизель. Упали первые капли дождя. Трофимов натянул капюшон на голову, его фигура на корме лодки под начинающимся дождем напомнила что-то. Ган лез последним, схватился за поручень, и в этот момент вспыхнуло в голове воспоминание.

Моросит мелкий противный дождь. Капюшон, даром что прорезиненный, уже протекает в некоторых местах – давно пора менять куртку для таких «мокрых» дел. Везет мне на говенную погоду, сука! Я вглядываюсь в застывшую фигурку на пирсе, отсюда, из-за огромного валуна, меня не видно, еще и пелена дождя скрывает. Это ж каким надо быть дебилом, чтобы рыбачить в такую погоду! Да и я чем лучше… А два дебила, как известно – это сила. А с другой стороны, природа постаралась и оставила меня в это дождливое и сырое утро без свидетелей.

Ботинки набрали уже прилично влаги, к подошве прилипли грязь и листва, легкой прогулки не получилось. Я смотрю на линию горизонта – расплывчатую, еле различимую в сером обезличенном мареве. Оглядываюсь на полоску берега, узкую линию мокрой гальки, переломанные недавним ураганом деревья, уже вплотную подступающие к воде, остатки набережной в жутких трещинах, из которых пробивается сорная, уродливая трава. Осторожность всегда со мной, от внимательного взгляда не ускользают никакие мелочи, нужно быть начеку. Ведь на открытой местности может помешать кто или что угодно. Да мало ли какая-нибудь изголодавшаяся тварь решит порыскать по берегу в это унылое утро.

Пусто. Никто не шлепает по гальке, не бултыхается в сонно накатывающих на изрезанный берег волнах, не парит в вышине, не прячется в корнях выдранных деревьев, нет и лодок. Лишь один рыбак на пирсе. Одна цель. Одна жертва.

Сто метров или около того по скользкому пирсу приходится ступать осторожно, будет забавно расшибить себе голову об источенные бетонные плиты, погибнуть нелепой смертью на задании. Ноги шаркают о неровности, сбивают камешки и ракушки, налипшие на поверхность. На полпути рыбак меня замечает, он разворачивается и ждет моего приближения, ему в любом случае некуда деваться. Оставшийся полтинник проходит в тягучем ожидании встречи.

Обычный мужик, с виду за пятьдесят, сухой, неопрятная, с проседью борода топорщится в разные стороны, глаза – блеклые, бесцветные, кожа обветренная и высушенная. Ума не приложу, чем же он так нагадил Тайной Канцелярии? Как будто и оружия с собой нет, удочку положил на пирс, а руки свободны, ничего не выхватывает из карманов и даже улыбается слегка, демонстрируя радушие.

– Клюет? – Более идиотского вопроса нельзя придумать. Рука стискивает рукоять «Стечкина» в кармане куртки. «Давай же, – мысленно тороплю я себя, – быстрее закончи с ним, и через час с небольшим тебя ждет камин с потрескивающими дровами, источающими тепло; можно будет скинуть тяжелую мокрую одежду и греться у огня, растирая успевшие озябнуть руки и ноги».

– Клюет, – усмехается мне в лицо рыбак. Кажется, он ничуть не удивлен мне, несмотря на пустынный берег. – Тоже половить пришел?

– Гуляю, – уклончиво отвечаю я.

– Лучше погоды для прогулок не придумать. – Его насмешливые глаза оглядывают меня внимательно, не упуская, наверное, ни одной мелочи.

«А он не так прост, как кажется», – пробегает мысль. Вон как осмотрел меня, глаз наметанный. Прям как у меня. И эта татуировка на запястье, на мгновение выглянувшая из-под рукава дождевика, в виде треугольника с человеческим глазом. Понимание приходит быстро. Билл Шифр – так прозвали одного из самых успешных агентов Тайной Канцелярии, я так и не понял до конца, почему ему дали такое погоняло. Внезапная догадка поражает: неужели Кардинал избавляется от бывших агентов, отслуживших свое? И почему он намеренно демонстрирует пустые руки? Вряд ли бывший агент растерял свои навыки.

– С приветом от Кардинала, значит? – подтверждает мою гипотезу рыбак. – Этого следовало ожидать рано или поздно. Все мы слишком много знаем. – Он снова усмехается мне в лицо, нагло, но не вызывающе.

Я киваю. А смысл скрывать, когда перед тобой такой же агент, еще раньше раскусивший, в чем дело.

– Ну, и что ты мне приготовил? Пулю в затылок – и сбросить с пирса на корм рыбам? Или оглушить, привязать булыжник к ноге и утопить? Давай уж лучше пулю.

Я вытаскиваю «Стечкин», дуло смотрит прямо в лоб рыбака.

– Билл Шифр? Так ведь тебя называли? Скажи-ка мне, почему ты не сбежал подальше, где тебя не достанут агенты? И, мать твою, почему ты даже не сопротивляешься, не пытаешься выжить?

Билл смеется – хрипло, заразительно, искренне ржет над моими словами. Моей глупостью.

– Ты скоро поймешь, когда тоже станешь бывшим. Век агента короткий – если его не убьют в подворотне раньше, не скушает какая-нибудь тварюга, то прикончит система чуть позже. А если не прикончит система, то доконают воспоминания. Ты ведь их не забыл, верно, сука? Ни одной своей жертвы не забыл? Вот и я не забыл. Так пусть в аду их души поглумятся над моей!

Он запрокидывает голову и хохочет, тычет в воздух пальцем, пока я не выжимаю скобу спускового крючка. Еще и еще раз. И еще раз, когда тело плюхается в воду.

Потом я долго стою и смотрю, как качается в волнах убитый Билл Шифр, раскинув руки. Бывший агент Тайной Канцелярии, застреленный действующим агентом Тайной Канцелярии.

– Ты идешь? – подал голос Трофимов. – Или решил остаться?

Инга улыбнулась снизу и стала больше похожа на женщину. Но ненадолго.