Влад Поляков - Осколок империи [litres]

Возможность вычислить место, где он окажется в тот или иной день – это очень хорошо, но недостаточно. Все дело в том, что далеко не каждое такое место подходило для моих целей. Эх, если бы он был без шофера-охранника! Но чего нет, того нет. Есть он, и есть шофер, который, исчезни его хозяин, сразу поднимет тревогу. Сначала прикончить шофера? Ага, прямо перед входом в одно из заведений, где всегда есть свидетели. Глупость несусветная. Даже думать всерьез о таком не собираюсь.

Казалось бы, к чему такие сложности? Пристрелить было бы куда проще. Но не все так просто, как может показаться с первого взгляда.

Просто – не значит хорошо. Есть у меня уверенность в том, что воздаяние должно быть соответствующим, а то и куда более жестким. А пуля или там нож убивают быстро, порой жертва с трудом успевает осознать конец своего жизненного пути. Не-ет, это будет неправильно! Моих родных хотели убить не просто так, да и перед смертью планировали потешиться. Поэтому пусть эта троица не думает, что им удастся так просто ускользнуть на тот свет. Они еще на этом должны хорошенько помучиться. Значит, нужно время. Минимум час, а лучше несколько. За это время они успеют до самого своего прогнившего нутра прочувствовать всю ошибочность своих прошлых действий.

Думай, Александр фон Хемлок! У тебя на плечах голова, а не держалка для фуражки или там шляпы, как у многих «хомо советикус».

Из любой сложной ситуации есть как минимум два выхода. Именно так любил говорить Павел Игнатьевич, давний отцовский приятель и сослуживец. Что с ним стало, где он сейчас? Не ведаю, хотя знать одновременно и хочется, и не слишком. Хочется надеяться на то, что хоть это лицо родом из далекого детства еще живо и находится пусть в дальних краях, но не в сырой земле. А ежели именно в земле? Потому знать и не хочется.

Ну да немного не туда мысли убежали. Так вот, Павел Игнатьевич говорил эту фразу применительно к тому, что всегда можно найти приемлемый для себя выход из ситуации. Надо лишь не бояться делать неожиданные ходы. Пример? Его однажды спасло то, что никто не думал, будто он, весь такой из себя благородный офицер, поднимет пальбу из двух пистолетов сразу на вокзальном перроне. Было это в недоброй памяти семнадцатом, а стрелял Павел Игнатьевич по р-революционным солдатикам, хмельным не столько от денатурата, сколько от осознания собственной безнаказанности и возможности издеваться и рвать на куски тех, кому совсем недавно беспрекословно подчинялись. Многих избивали, сопротивляющихся убивали… А с некоторой частью выходило вот так вот. Ведь дерзость и даже наглость порой столь неожиданны для уверовавших в собственную безнаказанность, неприкосновенность.

Неприкосновенность, безнаказанность… А ведь верно! Особенно если добавить имеющийся у Лабирского страх лишиться своего холеного, красивого лица. Оно ж ему нужно для соблазнения девушек? Именно соблазнения, а не приневоливания, запугивания или давления с помощью занимаемого положения. Любит он с определенных пор, чтобы все было по полному душевному согласию. И лишиться всего этого… его давний кошмар.

Кошмары – это хорошо, их можно грамотно обыграть, воспользоваться в своих целях. И будь я проклят, если этим не воспользуюсь! Этим, а еще верой его шофера в то, что его командир или там хозяин одним своим положением защищен от чрезмерно наглых фокусов. Шансы у меня хорошие, так что… Рискуем!

Местечко неподалеку от Лефортово, вечер двадцатого июля. Не самый хороший район Москвы, но и окраиной его назвать сложно. Так, серединка на половинку. Относительно хорошие ресторанчики тут тоже были. Или вернее сказать, что они тут пока наличествовали, ведь официально частная собственность в СССР еще имела место быть, да и НЭП юридически отменить не успели. Хм, юридически… На деле же всем все давно было понятно. Мало-мальски осведомленные люди и вовсе знали, что осенью НЭП будет окончательно прикрыт, а заодно введут и полный запрет частной торговли. Как это отразится на обслуживании, кафе, ресторанах, прочих там чайных – догадаться несложно. Плохо отразится, очень плохо. Готовить станут абы как, ведь особого выбора и посетителей все равно не будет. Жрите, товарищи, то, что дают, потому как особо стараться в области кулинарного искусства у поваров особого стимула больше не будет. Тьфу на них! Нутром чую, что нормально поесть можно будет лишь в тех немногих заведениях, которые ориентированы на обслуживание партийной элиты. Остальным же… Печально им будет. Тем, кто не догадался раньше, к чему все движется. А движется к возврату в прошлое. Ко временам военного коммунизма.

Бре-ед! Я мог понять монополию государства на недра, на важные отрасли промышленности. Это дело очень даже полезное, особенно в сложные времена. Но малые предприятия, обслуживающие заведения, и тому подобные просто обязаны быть в частных руках. Государство по природе своей не может держать эту сферу под своим полным и главное монопольным контролем, да к тому же обеспечивать должный уровень качества продукции и особенно услуг. Ан нет, идеология превыше всего, в том числе и здравого смысла!

Да, невеселые мысли лезли в голову, когда этим вечером я сидел в зале небольшого ресторанчика с графинчиком вина, легкой закуской и в ожидании прибытия сюда одной сильно задолжавшей мне чекистской морды.

Это был уже второй визит сюда. Первый раз случился позавчера. Впустую! Ну да хоть в нормальной атмосфере посидел, выгодно отличающейся от той, где мне обычно приходится пребывать. И сегодня сижу. Пить почти не пью, вино больше для антуражу служит. Я вообще к алкоголю отношусь скорее отрицательно, хотя порой приходится его в себя вливать, дабы не выделяться среди «коллег». Там я числюсь «пьющим в меру и разумно», что является еще одной полезной среди чекистов чертой. Очень полезной, учитывая, что в те же двадцатые среди этого рода «товарищей» было очень сильно распространено даже не пьянство, а повальная наркомания.

Один термин «балтийский чай» чего стоит! Невинное название, а вот по сути… Никакой это не чай, а смесь водки или спирта с кокаином, действующая на человека со сногшибательным эффектом. Резкий подъем сил, эйфория, полное отсечение боли, страха… И привыкание, как к любому наркотику. Плюс разрушение нормальной работы мозга спустя довольно короткое время, разболтанная нервная система и зачастую психозы, галлюцинации, судороги. Последние же часто переходят в припадки, порой так и со смертельным исходом.

Уже непонятно, кто пустил «балтийский чай» в широкие массы. По одним сведениям – дорвавшиеся до медицинских складов и аптек революционные балтийские матросы. По другим – морячкам мало что досталось, а главным инициатором концентрации запасов кокаина выступил лично «железный Феликс», то бишь сам председатель ВЧК Дзержинский. Лично я склонен считать, что верно второе. Феликс Эдмундович еще с юности того, кокаинчик сильно жаловал. А согласно давней пословице, каков поп, таков и приход! Так что наркоманов в ВЧК было море разливанное. Потом, конечно, часть наиболее рьяно употребляющих это адское зелье просто передохла, но далеко не все. И до сих пор белый порошок бодро и весело переходит из рук в руки. Откуда? Уж чекисты себя никогда не обидят, а наладить поставки хоть из Европы, хоть из Южной или Латинской Америки – дело отнюдь не сложное. В общем, кокаиновое голодание моим «коллегам» точно не грозило. Что же до бросивших эту пагубную привычку…