Влад Поляков - Осколок империи [litres]

Вторая ошибка, она же последняя. Смоченный хлороформом платок прижимается к его лицу, другой рукой блокирую ту конечность, что тянется к пистолету. Секунда, две… Тренированное чекистское тело пытается брыкаться, но препарат действует быстро, как ему и положено. Лабирский сопротивляется все слабее, слабее, а вот и вовсе перестает, нырнув в абсолютно бессознательное состояние.

Внутри меня разгорается пламя мрачного торжества, но умом понимаю, что пока рано. Да, враг лежит безвольной грудой у моих ног, но этого недостаточно. Сначала надо вывезти его в безопасное место, а для этого придется разыграть простенькую сценку. Парадокс, но толика актерского мастерства как нельзя сильно востребована во всех темных делах и интригах. Хорошо, что я этой самой толикой обладаю.

Диспозиция проста. Человеку стало плохо, а я, вестимо, как «добрый самаритянин» доставляю его до автомобиля. Почему именно я? Да потому что немного знаю и вообще в одном месте работаем. Озвучив же, в каком именно, очень легко отпугнуть в разные стороны почти всех любопытных. ОГПУ не та контора, с которой хотят связываться простые советские люди. Непростые… тем более не хотят, к чему им подобная головная боль?

Поднимаем. Тяжеленький, хотя по сравнению с уже давно дохлым Фоминым, личностью которого я воспользовался, ничего особенного. Вот с тем, помнится, проблемы были серьезные, пришлось волоком тащить. А этот… Нормально.

Мое появление в зале ресторана вместе с повисшим на плече и даже не пытающимся перебирать ногами «постоянным клиентом» вызвало определенное замешательство. Спешно подскочил официант, но заранее заготовленная модель поведения себя оправдала. Связываться с одним чекистом, который помогает другому чекисту добраться до ждущей того машины… ищите идиотов. Объект пристального внимания Лабирского, та полненькая шатенка, тоже предпочла сидеть тихонько и незаметненько. Получалось у нее из-за приметной внешности так себе, но это уже никого не интересующие мелочи. Так что до дверей ресторана я добрался без проблем. Ну а сами двери мне заботливо открыли, вежливо, но абсолютно ненавязчиво предложили помощь… которая была столь же вежливо отвергнута. Дескать, явление хоть и неприятное, но с товарищем это далеко не в первый раз. Последствия давней контузии дают о себе знать, а содействие посторонних не требуется.

Зато шофера Казимира на мякине не проведешь. Он уж точно знает, что его начальник ни с того ни с сего в обморок хлопнуться не может. А раз так, то в ближайшие секунды должна последовать реакция. И тут главное попасть в нужную колею.

Вот и он, шофер-охранник. Увидев, что начальство в явно недееспособном виде выводит из ресторана какой-то незнакомый человек, мигом выскочил из машины и рванулся на сближение. Осознанно рванулся, а рука в кармане, и готов хоть вытаскивать шпалер, хоть через карман стрелять. Все по ситуации! Но вот ведь незадача какая – пока нет явной и однозначной угрозы, он стрелять не станет. За такое по головке не погладят, а пинков животворящих отвесят немало. Ни к чему чекистам нездоровые слухи, у них и реальных мутных дел выше головы.

– ОГПУ! Что случилось?

Вопрос задан таким тоном, что обычный человек мигом ощутил бы себя чуть ли не на скамье подсудимых. Результатом обычно является развязавшийся язык, дрожащие ноги и просто готовность сделать что угодно, лишь бы оказаться как можно дальше от неотвратимо надвигающихся проблем.

– Коллеги, – отвечаю ему, но почти шепотом. – С Казимиром Стефановичем беда, надо его срочно отсюда увезти.

– Я вас не знаю… Документ?

– В машине предъявлю. Сейчас неуместно. Я сейчас простой человек, не больше, – чувствуя остающееся у охранника подозрение, развиваю мысль: – Ты в меня сейчас целишься. Вот и продолжай. Я ж не дурак, чтобы этого не понимать. Давай вот как поступим. Я сажаю в машину твоего командира, сам сажусь. А ты потом, я ж ничего плохого и сделать-то не успею, пулю не обгонишь.

Возразить охраннику было нечего, ему и впрямь не о чем было беспокоиться до поры до времени. Собственно, все шло так, как я и говорил. Он пристально следил за тем, как я доставляю бесчувственную тушку его начальства до машины, открываю дверь, устраиваю на заднее сиденье, а потом и сам туда забираюсь. И лишь после этого охранник занимает свое водительское место. Не просто так, а держа меня под прицелом. Естественные действия для такой ситуации. Ничего, сейчас мы успокоим его взбудораженные подозрительностью нервишки.

Удостоверение. Самое что ни на есть настоящее, мое. Показываю его в раскрытом виде и одновременно произношу:

– На мне грим. Сниму часть, чтобы было понятно.

Парик, усы с бородкой, очки, резиновые валики из-за щек. Вот теперь никаких сомнений, что я это действительно я, а не неведомая подозрительная личность. А направлять оружие на старшего по званию, который ко всему прочему еще и представился, и всеми своими действиями доказывает, что действительно помогает непосредственному начальству, которое он охраняет… Шоферу ничего не оставалось, кроме как опустить свой наган и пробурчать:

– Простите, товарищ сотрудник особых поручений. Но я…

– Все понимаю. Отъедем в переулок, есть что тебе сказать. И да, с Казимиром Стефановичем все в порядке, его попытались похитить и всего лишь усыпили хлороформом. Скоро сам проснется, разве что голова поболит. А ты давай, езжай, тут может быть небезопасно.

– Может…

– Езжай, это приказ!

Когда на солдат или унтеров, как бы они теперь ни назывались, изволит рычать начальство – они непроизвольно впадают в некий транс, во время которого тем не менее быстро и четко исполняют приказания. Так случилось и в этот раз. Приказ получен – приказ надо исполнять. Вот шофер и тронул автомобиль в указанном направлении. Чуть вперед, затем свернуть в тихий переулок, где не было видно людей. Убрал ногу с педали газа, затормозил и уже хотел было обернуться ко мне, но…

Удар ножом сзади, да если в почку – страшное дело. Человек сразу ловит болевой шок, да и смерть наступает довольно быстро. Знаем, проверено! Вот такая смерть и пришла к чекисту в невысоких чинах. Зато она была быстрая и практически не страшная. В таких ситуациях испугаться толком и не успевают. Финита, однако.

И что теперь? Ответ прост. Труп под заднее сиденье, благо места хватит с избытком. Машина немаленькая, салон ее тоже просторный. Лабирский пусть так и остается в блаженно-бессознательном состоянии до поры до времени. Ну а если почувствую, что надо добавить, так еще немного хлороформа у меня имеется. Сам же я за руль и вперед, в одно из тех мест, где можно человека хоть на куски резать, вокруг один черт никто не поинтересуется. В Москве они как раньше были, так и сейчас присутствуют. Надо лишь уметь их, во-первых, найти, а во-вторых, суметь договориться с обитателями, чтобы те не лезли куда не требуется.