Влад Поляков - Осколок империи [litres]

Бросивших было мало. Ведь «синдром отмены» еще никто не отменял, извиняюсь за каламбур. Ну не хотели чекисты испытывать весь букет отвратительных и болезненных ощущений на протяжении долгого времени. Тем более что и не хотели отказываться от даруемых кокаином радужных ощущений.

Мда, забавные существа живут и работают в ВЧК-ОГПУ. С какой стороны ни посмотри – непременно вылезает очередная гадость с их непосредственным участием. И это видно практически всем, кроме… подавляющего большинства жителей Страны Советов. Они вообще с собственными глазами и разумом плоховато дружат. В деревнях досиделись до коллективизации, в городах – до полного отъема всей частной собственности, помимо находящейся в квартире. Ах да, квартиры у многих тоже… того. Пусть не отнимают совсем, но уплотняют, да так, что жалобные вопли раздаются, которых никто слушать даже не собирается. Потрясающая наивность, за которую сейчас приходится расплачиваться.

Явился! Ну, с добрым вечером тебя, Казимир Стефанович! Скоро мы с тобой заново познакомимся, тесно пообщаемся. Скоро, но не прямо сейчас. Надо, чтобы ты чуток выпил, расслабился, почувствовал себя хорошо. Начал высматривать подходящую девушку… Вот тогда и начнется.

Никаких нервов, полное спокойствие. Разве что предвкушение от того, что скоро моя месть состоится уже наполовину. И это хорошо. Что же до возможности того, что впоследствии чекистские морды будут усиленно рыть и копать, так пусть резвятся. Меня им все равно не опознать, все надлежащие меры я принял. Просто поразительно, как можно изменить свой облик при помощи обычного театрального грима и нескольких простых приспособлений.

Р-раз, и кожа на лице и кистях рук становится другого оттенка, да и выглядит, как у человека, давно перевалившего за три десятка лет. Два… Парик, небольшие усики и бородка клинышком тоже многое меняют. Три! Очки с простыми стеклами в массивной роговой оправе, ботинки на высокой платформе и трость. И в качестве завершающего аккорда – резиновые валики за щеки, меняющие не только выражение лица, но и голос. Теперь возникает вполне естественный вопрос… А можно ли меня вообще в таком виде опознать? Сильно-сильно в этом сомневаюсь.

Сижу, наблюдаю. Скучное занятие, но необходимое, без него никуда. Вижу, как Лабирский занимает один из свободных столиков, как вокруг него сразу засуетилась обслуга. Постоянный и щедрый клиент, все логично, да и чаевые наверняка солидные оставляет. Сам же чекист принимает происходящее как должное, более интересуясь осмотром находящихся в зале представительниц прекрасной половины человечества. Что сказать, есть тут пара-тройка тех, на кого действительно стоит обратить пристальное внимание. Вот, к примеру, шатеночка в светло-голубом платье. Чуток полновата, но тут уж дело вкуса. Или рыженькая с воистину выдающимися, кхм, достоинствами, которые легко наблюдаются в глубоком вырезе ее блузки. В общем, есть на кого посмотреть, за кем поухаживать даже большому ценителю женской красоты. Не зря Лабирский включил это место в список своих «охотничьих угодий», ой не зря!

Зашевелился. Понимаю. Процесс осмотра «дичи» подошел к концу, теперь пришло время выбора и, собственно, охота. Надо отметить, что ухаживает толково, не пугая излишним напором, но и не скромничая. Все в нужных пропорциях, как и полагается казанове со стажем. Сначала попробовал подкатиться к девушке, которую лично я счел так себе, «средненькой». Следует отметить, что сделал это так, интересу ради, особо ни на что не рассчитывая. Пробный заход, разминка перед настоящей целью. Дежурный комплимент, ответная улыбка и… смена объекта.

Рыжеволосая приглянулась. Понимаю, уж больно притягивающие у нее… глаза. Присаживается к ней за столик, о чем-то говорит с улыбкой на лице, и… Видимо, не сложилось у чекиста. Только никакого уныния нет и в помине. Возвращение за свой столик. Недолгий перерыв и новая попытка, на сей раз с пухленькой шатенкой. Хм, а с ней вроде как дело куда лучше пошло. Вот уже заказ из бутылки явно недешевого вина и всего, что к ней полагается. Пожалеть тебя, что ли? Ведь провести вечер с красивой девушкой у тебя сегодня не получится. И вообще больше никогда не получится, если не случится чего-либо из ряда вон выходящего…

Нет уж, кто-кто, а я тебя жалеть не собираюсь. Зато собираюсь дождаться первого же удобного случая, и…

Дождался. Лабирский вознамерился посетить то место, где все люди не единожды за день бывают. Хорошее такое место, удобное, если хочешь поймать человека в максимально уязвимой, беспомощной ситуации. В прямом смысле этого слова со спущенными портками!

Встаю из-за стола и, изображая легкую хромоту, что вдвойне легко с использованием трости, двигаюсь туда же, куда и Лабирский. Внимания моя сегодняшняя личина не привлекает, так на то и расчет. Хорошо, если и цель всерьез не воспримет. Однако лучше быть готовым ко всему, в том числе и к жесткому, умелому отпору.

Захожу в туалет и с удовлетворением замечаю, что, помимо Лабирского, там всего один человек, да и тот выходит. Сдвигаюсь в сторону, давая ему пройти, а сам быстрым, но внимательным взглядом окидываю помещение. Тихо, и это главное. Остается лишь… В кармане пиджака у меня небольшой флакончик с хлороформом и платок. Средство древнее, но неоднократно доказавшее свою эффективность. Единственная ошибка некоторых любителей – они достают все это из карманов и лишь потом вытаскивают пробку, выливают содержимое флакона на ткань… А потом искренне удивляются, почему иногда окружающие замечают что-то подозрительное. Да-да, есть такие уникумы, уж поверьте!

К подобным уникумам присоединяться желания не было, поэтому я предпочитал вытаскивать пробку прямо в кармане. А что? Флакон в кармане, платок тоже, мимо не прольется. Что до резкого и крайне специфического запаха, так и это решаемо, если к хлороформу добавить некоторое количество одеколона. Амбре, конечно, сомнительное, но пусть лучше сочтут не знающим меры пижоном, чем учуют истинное положение дел.

Цель! Пробка вылетает из флакона, и ароматизированный хлороформ пропитывает ткань платка. Лабирский, не подозревая никакой пакости в свой адрес, спокойненько шагает к выходу из туалета, и… Звук падающей трости, его взгляд рефлекторно притягивается к источнику звука, ну а мне остается лишь сделать рывок, смещаясь ему за спину.

В глазах чекиста на смену легкому интересу приходит изумление. Ну да, ведь перед ним был всего лишь человек за третий десяток, с тростью, явно прихрамывающий. И вдруг такая метаморфоза. Промедлил, скотина чековская, а это в подобных случаях смерти подобно.

Рука Казимира тянется к карману, где наверняка мирным сном покоится пистолет из числа компактных. А вот кричать что-то не собирается, видимо, не считает нужным отвлекаться. Думает, что его здесь и сейчас будут убивать? Нет, в этом случае тебя бы просто пристрелили. Или же… Точно! Считает, что его будут атаковать ножом.