Влад Поляков - Осколок империи [litres]

– Аркадий Янович просил передать, что вода в реке по утрам черной кажется.

– И выплыть из нее сложно, – вздохнул уже пожилой хранитель, после чего добавил: – Значит, умер товарищ Руцис?

– Увы, никто не вечен.

– И не в своей постели…

– Так и работа у него была такая, где своей смертью помереть сложновато оказывается. Но вот собранные им знания пропасть не должны. Он и сам вам об этом говорил, Терентий Поликарпович.

Хранитель лишь обреченно махнул рукой. Дескать, сам знаю. Но на лице было искреннее огорчение от смерти того, кого он считал, причем вполне заслуженно, своим спасителем.

– Все помню. Ладно, молодой, пойдем, покажу, что и как. Тебя звать-то как?

– Да зовите как хотите, Терентий Поликарпович. Понимаете ведь, что настоящего имени все равно не скажу, потому как порой во многих знаниях многие печали, а врать без нужды не люблю.

– Чекисты… Пойдем уж, человек без имечка, не отставай. И собачек моих не бойся, они без хозяйского приказа только лают, но не кусают.

– Так я и не боюсь.

Посмотрев на меня несколько секунд, Волков погладил свою окладистую бороду и хмыкнул:

– И впрямь не боишься. Чудно.

Произнеся это, хранитель архива покойного чекиста двинулся по направлению к дому. Мне только и оставалось, что идти следом, при этом приготовившись к любым неожиданностям. Уж слишком гладко все шло, а я успел усвоить – если фортуна слишком часто улыбается, то ожидай того, что какие-то из улыбок будут обманными. Вот я и ожидал, не позволяя себе расслабиться. Помнил, что многих кладоискателей погубили те или иные причины, когда они стояли в паре шагов от искомых сокровищ или даже находились на обратном пути, уже получив желаемое.

Но пока все было спокойно. Краем уха слушая ворчание пожилого хранителя, я смотрел и запоминал. Обстановка дома… Не бедная, но и без роскоши, аккурат такая, чтобы не вызывать лишних вопросов. Хотя деньги у хранителя водились, это было видно по высокому качеству всего находящегося в доме. Открытая книга на столе… Не легкие рассказики, а Гоголь. Еще книги, но закрытые, лежащие то тут, то там. Не дурак хозяин – это хорошо для хранителя. Простака легко обмануть, а подобная должность требует не только слепой верности, но и умения соображать.

Куда теперь? Вниз. Волков сдвинул в сторону половичок, открыв взору люк с ручкой-кольцом, ведущий в подвал.

– Соленья-копченья храню, – прогудел хранитель, почуяв мой интерес. – Обычное дело, никаких подозрений. А тайное место устроить очень уж удобно.

Это верно подмечено. Хранить нечто громоздкое, но вместе с тем оставить возможность быстрого и относительно постоянного доступа – накладывает определенные ограничения на выбор места. Потайная комнатка? Легко вычисляется при взгляде на дом снаружи и проверке изнутри. Остается подземная часть. Все правильно, все логично.

Люк открылся без малейшего скрипа, показывая, что петли регулярно смазываются. Первым спустился хранитель, правда лишь после моего жеста. А как иначе? Доверие – слишком серьезная штука, ее не растрачивают на всяких там доверенных лиц дохлого чекиста. А вот следом за ним спуститься – нормально.

Свет. В смысле проведенный электрический, а не от фонаря или пуще того, керосиновой лампы. Руцис явно не хотел находиться в полутьме, предпочитая комфортные условия работы с архивом. А кстати, где же он тут находится? Пока видны лишь бочонки, кадушки, ящики и прочие бутылки. Хотя на кой бес мне гадать, если можно спросить? Вот и спрашиваю.

– Ну так что, Терентий Поликарпович, где тайник?

– Сейчас. Помоги вон тот бочонок отодвинуть.

Да пожалуйста. Сдвинуть в сторону небольшую бочку с квашеной капустой было легко, но участок стены, который она скрывала, ничем не выделялся. Да и не должен был, это очевидно. Тайник же оказался куда более серьезным, чем я ожидал. Сначала хранитель нажал последовательно на четыре камня, а потом повернут второй, который к этому моменту заметно выдвинулся наружу. Причем не просто так, а на манер сейфового замка. Два полных оборота вправо, полтора влево. Серьезно. Интересно еще вот что…

– А если неверно повернуть? – спросил я в то время, как с тихим скрежетом часть стены отъезжала в сторону. – Ничего или…

– Три попытки ничего, просто возврат механизма. Четвертая – взрыв пары фунтиков динамита.

– Серьезно.

– Аркадий Янович, благодетель, говорил, что больно страшные тайны хранятся. Лучше пусть взорвутся, чем достанутся чужим людям.

– Не поспоришь. Еще «подарочки» будут?

– Нет, – покачал головой хранитель. – Да сам посмотри, все как на ладони.

И верно… вроде бы. Ниша, в которой лежат папки с документами, громоздящиеся тремя нехилыми стопками. И больше ничего. Бери и уходи! Вот только после информации о взрыве при неправильном открытии совершать необдуманных движений мне совсем не хотелось. Лучше сначала пошевелить мозгами. Помощью же в этом благородном деле может стать хранитель и его ответы на вопросы.

– Терентий Поликарпович, а вы сами видели, как Аркадий Янович с бумагами работал?

– Не видал, сынок, – похоже, не желая использовать вымышленное имя, хранитель предпочел обезличенное ко мне обращение. – Видел лишь, как он открывал, а потом приказывал уйти. Ах да, видал, как он открывал тайник, клал туда бумаги и сразу закрывал. А как работал – то нет. Благодетелю виднее! Надо уходить, я и уходил. Ништо…

– Я вас понял. Ну да я просить уходить не стану. Наоборот. Будьте любезны, постойте, пока я кое-что проверю.

– Постою, чего ж не постоять, коль хороший человек просит.

– Хороший?

– Так Аркадий Янович тебе доверял, значится хороший. Мое дело простое – охранять. И вот передать при нужде.

Прост как три копейки хранитель. Неглуп, но прост. А простота порой оказывается похуже воровства. Интересно, сейчас тоже так или всего лишь моя подозрительность невместно разыгралась? Будем проверять.

Тайник небольшой. Боковые стенки, верхняя, нижняя. Никакой взрывчатки не видно, разных проволочек, при натяжении который будет «большой бум», тоже не видно. Верхние и нижние стенки неровные, шершавые, видны щели между кирпичами. А нижняя… Ее видно плохо, почти все закрыто стопками документов, но все равно реально заметить, что она словно из единой каменной плиты. И что с того? Вроде бы ничего. Но почему тогда я вижу контур этой плиты, которая несколько… выделяется?

А если?.. Проклятье на твою уже мертвую голову, чекист, неужто ты оказался настолько предусмотрительным? Неужто твое наследство подобно знаменитому «перстню Борджиа», надев который на палец, человек получал укол крохотным ядовитым шипом?

Яд? Не смешите меня. Тут явно не тот случай. Если тут и есть сюрприз особо доверчивому «наследнику», то устроен он в совершенно другой манере. Поэтому…