Михаил Соловьев - Пасынки Апокалипсиса

Оказалось наше убежище атаковали спустя каких-то двадцать минут после ухода меня и Карины. Ночная стрельба на топливозаправочном комплексе была лишь пробой сил — разведкой боем. Ну, или если хотите оценкой ситуации.

Вооружения команды Джинна могло хватить лишь для хорошего налета на банк, а против крупного калибра и вертолетов, невзирая на опыт и дерзость выиграть было сложно.

Именно поэтому две пары из его команды во время разведналета спокойно тралили территорию порта, пока не наткнулись на наших друзей. Переговоры получились молниеносными, и пока один развлекался с Серегой болтовней из-за угла на английском, другой элегантно пробрался к ним в тыл и, взяв парней на прицел, зачитал ультиматум.

Оказаться в плену — задача, однако Джинн не собирался разбрасываться живой силой, тем более Серега предложил им воспользоваться сывороткой ярости и для пущей убедительности неожиданно для всех вмазал Рубану неизвестный препарат с пометкой «Bird» справедливо полагая ампулу приветом от меня. Программист не ошибся.

— Мы сидели на допросе рядом, — морщился Саня, посматривая на Серегу с легкой ненавистью, — А он возьми и ткни меня шприцем в ляжку и все что внутри разом загнал.

— Не было выбора, — примирительно улыбался экспериментатор, — Зато после как ты себя показал — доверие к нам сразу полное…

Невольно представил себе насколько были поражены видавшие виды вояки.

Лекарство стало действовать буквально через десять минут, и для начала Саня выдал прыжок прямо за спины охранников из абсолютно неудобного положения — сидя. В свалке, правда, его слегка помяли, но разоружил он присутствующих мастерски.

Скользящее ножевое ранение, полученное в той кутерьме, затянулось на глазах у пораженного Джинна, а после как Саня вернул оружие и успокоился, парни были автоматически зачислены в команду. Но… с испытательным сроком.

Решение о позиции «кран» явилось той же ночью после оценки арсенала из грузовика, и единственная снайперская винтовка перекочевала к нам полусонным вместе с прочим бутором.

— Джинн приказал в переговоры с вами не вступать и просто все оставить, мол, выхода у вас так и так нет, а после боя разберемся — главное дело сделать.

Серегин обман с подменой сывороток замечен не был и наш товарищ приобрел в команде статус почти эскулапа, тем более в свое время он получил по настоянию матери фельдшерское образование.

— Всем этим ярость вколол, — сверкал глазами мятежный программист, а я невольно вспомнил его изучающий взгляд, еще когда я очнулся возле грузовика.

— Меня ты первой жертвой рассматривал? — с неприязнью интересовался я, — Как же надоели твои эксперименты. Из миллионов человек в свое время меня выбрал именно ты! Программа чтобы рухнул мир, — образно развел я руками, — Тоже твоя! Теперь Саня! Единственное польза всех изобретений, так это Малыш, — решил я подсластить пилюлю «поверженному» программисту, спрятавшему по обыкновению глаза, — Кстати, где он?

— Здесь, — глянул без тени смущения Серега, хлопнув себя по нагрудному карману. Неожиданно я понял — мои нравоучения программисту — мертвому припарки — что делал, то и будет делать, а если понадобится, отправит нас к праотцам не задумываясь, — Ну согласись, — продолжил он, — Ведь никому не плохо от того что ты сейчас рассказал? А Малыш… — потянул он из кармана телефон, — Малыш не с нами. Он где-то там, — глубокомысленно покрутил Серега рукой в воздухе, — Где-то в системах электроснабжения этой посудины. Ушел, как на зарядку его поставил и пока что не возвращался.

С этими словами мятежный программист вытащил из кармана зарядник. Ткнул его в розетку и присоединил аппарат.

— Вернется с разведки — помаячит, — пояснил он, однако продолжить фразу не успел, потому что из телефона послышалась знакомая хрипотца…

Гул корабельного дизеля отдавался легкой вибрацией в окружающем мире. Прислонился ли ты к стене, сидел, лежал ли, эта мелкая дрожь преследовала тебя постоянно.

Не знаю кого как, а меня она дико раздражала. Наверное, именно так один не может переносить шуршания пенопласта или писка пальцем по стеклу, а для другого это все-таки рядовой шум.

«Забавно, ведь раньше такого не было?» — вышагивал я вдоль невысокого борта, пытаясь отвлечься новостями Малыша от всепроникающей вибрации.

Однако остаться наедине с собой никак не получалось.

— Хай! — неожиданно возникла передо мной долговязая фигура нашего командира, — Хау а ю?

Своего парадного (в прошлом) одеяния и разгрузки поверх почти белой рубашки он так и не поменял.

— О’кей! — улыбался я, глядя, как Джинн опасливо убирает кистью ствол моего автомата. — Сорри, — проявил я вежливость, хотя какая тут сорри? Сам же напоролся пузом, вывернувшись «ужом» из-за угла.

На больший диалог словарного запаса явно не хватало. Тогда шеф еще раз внимательно заглянул мне в глаза, ободряюще кивнул и, вышагивая цаплей, голенастыми ногами, пошел к фигурке Карины невдалеке.

Неплохой парень оказался этот америкос и подчинял себе не властностью-хамством вояк из штатовских кинофильмов, а какой-то странной педагогичностью. Было в нем, что-то от преподавателя географии, ну или биологии.

«Не обольщайся, — сказал себе я, — Мы им нужны пока народ на больничных койках. Неизвестно что дальше будет, когда их команда в себя придет… да и придет ли?»

Шел уже второй день как Малыш вернулся в нашу компанию из первого боевого похода по электросистемам корабля.

Что-то подобное он провернул, когда мы с Серегой шли к хранилищу системной сети по лабиринтам небоскреба Чжао. Наш маленький соратник включал-выключал видеокамеры, открывал замки и докладывал точную обстановку по курсу следования.

Новости, доставленные коллективу третьего дня, утешительными не были.

Во-первых, оказалось, что команда Джинна некачественно зачистила судно и в машинном отделении сейчас прячутся остатки трое недобитых спецов из охраны судна.

Более того, ими заминированы на случай обнаружения ходовые машины и заложен серьезный заряд чуть ниже ватерлинии. Начнись хоть какие переговоры и… прощай (в лучшем случае) минимальный комфорт.

Оказалось Малышу теперь не нужны микрофоны или видеокамеры. Конструкция пожарной сигнализации работала не хуже направленных микрофонов и опоясывала судно плотной паутиной почти не оставляя мертвых зон.

Получалось — это уже вторая наша тайна. Первая казалась пока незаметно-безобидной, однако последствия могли быть серьезными. Ситуация проста до невозможности — ни один боец из тех кто получил сыворотку ярости толком в себя пока не пришел.

Китайский эскулап на утренних обходах удивленно рассматривал отличное самочувствие Рубана и внимательно слушал Серегино вранье. Мол, Саня уже получал, будучи в плену такую сыворотку и организм его наверняка адаптировался.