Михаил Соловьев - Пасынки Апокалипсиса

— Она не отступится… — гукнул мне «тугарин», — Ты наших знаешь, но отпустить её в Россию я не могу…

— Хурлы, — неожиданно подал голос Рубан, — Там, в поселке, времени, говорить, не было, но она приготовила мне свой первый чай, — на этих словах монгол насупился еще больше, а потом заговорил.

— Я всегда был против твоего имени, Батцэцэг! Что это такое крепкий цветок? Ничего в голову не идет кроме цветущего дерева. Так оно и есть! Настоящая деревяшка! С детства ты была самой упрямой, вот и сейчас решила за всех сама…

Батцэцэг вдруг заговорила на монгольском что-то неожиданно ласковое, и Хурлы через полминуты ее тирады обреченно махнул рукой.

— Едем, — развернул он коня, — Тратим время. Разбираться будем на Хяргас-Нуур…

Ох, недаром «тугарин» упоминал перед самым началом этого импровизированного похода спину и задницу. Проблемы начались уже на третьем часу пути и первым «сдался-запросил» пощады наш молодожен Сашка Рубан.

Ему, правда, было сказано в самом начале — не просто восседать на спине коня, а все-таки хоть немного работать ногами, обутыми в стремя. Привставать-приседать-опираться на стальные дужки в такт мерной рыси. Однако в таком режиме ноги (с непривычки) тоже долго не выдерживают, и наездник начинает елозить по сиденью, понемногу двигаясь к критической точке.

Хорошо с нами была Батцэцэг. Хурлы лишь сердито гаркнул ей что-то — видимо, когда та просила о передышке — но ходу не сбавил. Новоявленные молодожены все-таки пару раз отставали, и в итоге невеста усадила Саню на подложенный на седло халат. Видимо так нашему мачо было несравнимо легче, хотя страдальческая гримаса с его лица до конца так и не сошла, и они, лишь появлялись-исчезали на пересеченном рельефе где-то за спиной.

За них я не беспокоился, тем более замыкающим вместе с запасными конями шел Джучи — старый товарищ Хурлы, всегда следующий за ним тенью.

Начался ощутимый подъем. Визуально картинка поменялась лишь чуток, да «выросли» из туманной дымки горизонта небольшие горы, однако кони убавили хода, к тому же неожиданно у меня заложило уши.

— Скоро, — рассмеялся Хурлы рассматривая как я пытаюсь продуть барабанные перепонки, зажимая нос и дуя со всей силы, — Какой ты чувствительный маленький брат… А ведь здесь нет даже тысячи метров высоты… Смотри, — остановил он коня и протянул он руку в сторону прорисовавшегося горного хребта, — Мы идем туда. Вон та котловина слева это река Завхан. Там мои друзья и ваша свобода…

Больше «тугарин» ничего не сказал и на мои хитренькие попытки выяснить, что же он задумал, лишь лукаво глянул и, не дожидаясь проявившихся вдалеке фигурок молодоженов, тронулся с места частой рысью.

Пока мы болтали, подоспела моя воительница.

— Подержишь коня, Рожа? — тяжело спрыгнула она на землю и подала мне повод, — Или ты тоже предпочитаешь местных красавиц?

Сначала я не понял о чем она, а потом вдруг заметил рядом огромную каменную женщину ростом за два метра, появившуюся, будто из ниоткуда. Карина скрылась за ней, а я невольно загляделся на огромные, скрещенные руки и пухлую грудь, испещренные временем.

— Долго не смотри! — донеся вдруг до меня беспокойный окрик Хурлы, — Я глянул в его сторону и увидел как «тугарин» почему-то возвращается почти галомпом. — Отвернись! — командовал мне монгол и я хоть и с трудом, но подчинился. Неожиданно проявилось чувство неясного зова со стороны каменного идола — могу поклясться, статуя меня звала… — Это киргизские шаманы ставили, — продолжил Хурлы, — Давно. Вот оно проклятое капище вечных, — повернулся он спиной к статуе, — Старики говорят проявляется всегда неожиданно и рядом лучше не останавливаться… Где Карина?

Неожиданно лошадь воительницы беспокойно дернула за уздечку, и только тут я сообразил, что пора бы ей и явиться.

— Она там, — ткнул я пальцем за плечо пытаясь вспомнить хоть какую-нибудь молитву, но в голове болталось лишь обрывки «Отче наш».

— А-а-а-а, — в отчаянии заорал Хурлы, удерживая беспокойно перебирающего ногами жеребца, — Её нужно вытаскивать! Иди! На статуи только эти не смотри! Да не сходи с коня! — Крикнул он и перехватил у меня повод лошади воительницы. — Он тебя сохранит…

Я тронул скакуна и с трудом заставил его пойти в сторону «молчаливого» изваяния, еле удерживаясь от желания посмотреть тому в лицо. Конь мой хрипел и косил испуганным глазом, отворачиваясь от идола, а я от злости так потянул узду, что он все-таки смирился и наконец-то обогнул статую.

Карины там не оказалось. Это было настолько неожиданным, что я даже невольно зажмурился, однако картинка и после этого не поменялась — те же каменные россыпи гигантских валунов похожих на яйца динозавра и… автомат воительницы…

Могу поклясться! Он валялся сброшенный с плеча с явным безразличием, и из щели между камней выглядывал лишь приклад с петлей ремня.

Становилось ясным — что-то произошло. Не могла она, воспитанная годами спецназа, расстаться хоть на миг со своим оружием, тем более так безразлично его отшвырнуть.

Решив, что оружие никуда уж не денется точно, я повел глазами и неожиданно увидел меж огромных камней тоненькую фигурку, поднимающуюся мелким шагом в гору в метрах трехстах от меня. Руки безвольно опущены, голова чуть склонена набок — зомби, да и только…

«Не сходи с коня», — всплыли в голове слова Хурлы, и я дернул узду, направляя лошадь следом.

Погоня получалась неспешной. Еле заметная тропинка меж валунов подходила скорее одиночному путнику, нежели перепуганной лошади с неопытным всадником, ничего не соображающем в происходящем.

Так оно и было. Мыслить или рассуждать о чем-то мозг отказывался, и оставалось единственная задача — остановить.

Неожиданно я почуял, как палит солнце, и нет ни ветерка в этой каменной котловине. Что-то белое мелькнуло за ближайшим валуном. Кости? Однако времени рассматривать, что бы там ни было, не оставалось. Я хоть почти и догнал воительницу, однако той оставалось всего-ничего до края скальной гряды. Что там за ним? Испытывать судьбу в очередной раз не хотелось.

Карина уже перебирала ногами в какой-то сотне метров от меня. Она поднялась к скалистому краю котолвины, за которой возвышалась седая снежная вершина и… повернула на девяносто градусов.

Теперь она брела ко мне в профиль.

Попытался направить коня наперерез, но сообразил, что тут можно только пешком, и лучше всего догонять все-таки след в след — хватит на сегодня и одного зомби…

Что-то знакомое сквозило сейчас в профиле безвольно бредущей девушки. Как жаль, что во всей возне еще на сухогрузе я посеял где-то свой верный бинокль, а то наверняка бы рассмотрел эту неуловимую мимику полного счастья и покоя…