Александр Накул - Глазами волка [СИ]

— Кто здесь?— крикнули с помоста. Спрашивали по-скифски, так что поняли все. Но никто не произнёс ни слова.

Огоньки задвигались. Значит, живые среди них были. Несколько огоньков спустились вниз и поползли навстречу.

Как они угадали, откуда подкрадываются незваные гости? Наверное, просто решили пойти навстречу вдоль ручья. Это достаточно просто, чтобы сработать.

Лик тоже шагал прежним путём. Кто знает, вдруг они собираются сдаться?

Наконец, факела приблизились достаточно, чтобы он мог разглядеть лица. Это были знакомые скифские лица, с аккуратно расчёсаными бородами. Впереди шагал решительный человек в безрукавке на голое тело. Лик его не знал, но догадался, что он здесь главный. Получается, и этот командир шёл впереди.

Это достойное поведение. Пусть даже у врага.

Они остановились на безопасном расстоянии. Цепочка факелов развернулась полумесяцем.

Шаги за его спиной тоже стихли. Обе стороны ждали, что будет.

Лик взглянул на них сквозь растрёпанные волосы. Как и положено ликантропу, он даже перед боем не скручивал их в сарматские косы. Эта мода добралась даже до гор, но он оставался верен свободным причёскам.

За косу ухватить легче, чем за волосы. А если делать метаморфозу, лишние волосы повиснут на косах бесполезными лохмотами. Так что проще оставить, как выросли.

— Это ты — Лик?— спросил человек в безрукавке,— Моё имя — Марсагет. Я здесь за главного и я рад тебя видеть. Как вы сюда проникли? Что со стражниками?

Его голое тело под безрукавкой казалось почти беззащитным. Значит, чувствует себя в безопасности… Тут Лик напомнил себе, что он и сам пришёл полуголым. Может, этот Марсагет тоже из терионов.

Лик принюхался и покачал головой. Нет, терионов поблизости нет. Чадит смола, тянет мокрым ветром, преют подмышки с обоих сторон. А звериного запаха нет. Или это какой-то особенный теорион — страшно редкий… или Гиппас нашёл способ уничтожать запахи.

Надо было посмотреть, на месте ли корабль. Море оставалось тёмным, там всё равно ничего не разглядишь. Кажется, корабля нет. Но может быть, что Лик его просто не заметил.

А приглядеться не судьба. Сейчас даже поворачивать голову — опасно...

— Стражники захвачены,— соврал Лик,— Не знаю, что с ними. Надеюсь, всё в порядке. Как вы меня узнали?

— Один твой друг нас познакомил. Его называют Ихневмоном, но, кажется, это не настоящее имя.

Ледяная стрела ужаса впилась в сердце Лика

— Что с ним? Где вы его нашли?

— Мы разговаривали, когда меня занесло в Херсонес. Живёт он неплохо, любит овечий сыр с лепёшкой. Беседовали неделю назад, он был здоровый и быстрый. Он немножко рассказал о тебе.

— Что он рассказал?

— Достаточно, чтобы я мог узнать тебя при встрече.

Лик прикрыл глаза и начал судорожно считать дни. Он помнил, что говорил с Ихневмоном три дня назад, и с другом было всё хорошо. Но Гиппас — геометр, он может что угодно с цифрами сотворить. Надо подсчитать подсчитать ещё, чтобы быть уверенным — с другом всё в порядке.

— Вы узнали меня?

— Да.

— И почему вы со мной говорите?

— Я слышал, ты ищешь славы. И ждал тебя. Я хотел с тобой потолковать и догадался. что ты славу ты будешь искать в этой бухте.

— Когда я пришёл сюда, я встретил друга детства.

— Вот видишь!

— И он пытался меня убить.

Марсагет хмыкнул.

— Видимо, тяжелое у тебя было детство.

— Мы расстались друзьям!.

— Значит, совпадение.

— Мне это совпадение не нравится.

— Ты, кажется, шёл к камням,— Марсагет обернулся — словно хотел убедиться, что помост ещё на месте,— Я не буду тебе мешать. Иди, куда шёл. Обдумай, что произошло. Можешь принести жертвы, погадать, поразмыслить. И решить, что будешь делать дальше,— он снова повернулся назад и крикнул,— Дорогу Лику Неврийцу!

Факела подались в сторону и вытянулись цепочкой из огненных точек. Лик зашагал вдоль линии. Тавры осторожно шли за ним. Он не видел, но знал, что оружие они не опускают.

Они не рискнут столкнуть нас в ручей,— думал он, прислушиваясь к гомону воды,— Тут воды по колено, никакого преимущества это не даст.

Вот и помост. Каменные плиты дышали влажным холодом. Место, конечно, священное. Но в нём была грозная неотёсанность, обычная для таких пиратских республик. Просто каменная площадка, а на ней — валун побольше. Нет даже столбов с цепями, как в Новой столице.

И что теперь? Факела роились у подножья, они даже не пытались окружить платформу. Хотя могло быть так, что другие воины прячутся там, во мгле.

Не важно. Защитных стен нет, но они на возвышении. Это выгода, пусть небольшая.

— О чём ты хотел поговорить, Лик?

Прежде чем, ответить, невриец посмотрел в сторону моря. Оказалось, он прав. Кораблей не было.

— О том, что сделал тот, кому ты служишь,— здесь, на возвышении, Лик снова чувствовал в себе ораторское вдохновение,— Пусть те, кто с тобой, знают — скифам я не враг. А Палаку — враг. И его советнику Гиппасу — враг.

— Ты про заговор неврийцев?

— Может быть, про него.

— А что ты про него знаешь?

Лик почувствовал, что ответа нет. И он сказал самое простое:

— Я знаю, что отныне не служу Палаку. Он нарушил обеты. А я больше не подчиняюсь присяге.

— Присягу можно повторить.

— Нельзя. Я его проклял.

Говорить в озарённую факелами темноту было жутко. Казалось, его слушают не люди, а подземные жители.

— Раз говорить не хочешь,— произнёс Марсагет,— молчи. Я подожду, когда рассветёт. Думаю, у нас получится решить дело миром.

78

Ожидание казалось бесконечным. Он слышал потрескивание факелов, деловитый говор ручья, дыхание спутников, —они тоже не знали, что делать. Первые лучи рассвета проступали над холмами чудовищно медленно, словно кровь на перевязанной ране.

Утренний свет полз по земле. Холмы резко потемнели. А светлый камень под ногами стал ещё светлее, и теперь можно было разглядеть небольшой отряд тавров.

Через ворота прошли не все, так что на помосте стояла лишь пара десятков человек. Агра казалась здесь главной. Она сидела на жертвенном камне и насмешливо улыбалось. Ветер трепал её длинные, немного кудрявые волосы и её лицо было прекрасным. Намного красивее, чем лица на женских статуях в городе. Даже Милето не могла с ней сравниться, она была слишком маленькая, курносая и городская. А тут — плечистая, здоровенная девушка, в штанах и с высоченным луком.

Разве я не мог добиться от неё большего? Скорее всего, мог. Она бы согласилась, она здоровая и крепкая девушка, ей нравилось целоваться. Почему он не дал ей ничего больше? Этот глупый страх оборотня, что любимая забеременеет и останется без метаморфоз, а у них ни норы… то есть, ни дома, ни еды для детей.