Алексей Кудряшов - Боевая пирамида

Второй выстрел пробил сразу два бронетранспортёра, причём первый отбросило в сторону и опрокинуло. Нужно ещё убавлять мощность, но результат был просто потрясающий. Ручная артиллерия. С учётом, что даже для простого ружья защита бронника, что бумага, Дорга боялся, что эффекта не будет. Просто пробьет насквозь и всё, но всё вышло просто замечательно. Пуля отдала всю накопленную энергию при первом столкновении и бронетранспортёр получил знатную оплеуху. Даже следующему досталось.

А вот потом с целями стала напряжёнка, выбрать никак не удавалось, из техники больше никто не подавал признаков жизни. Огневых точек было изначально больше, чем выставленной против них бронетехники. Неожиданно Дорга почувствовал удар в грудь и его отбросило назад в окоп. Случайная пуля завязла в силовом поле защиты, и он видел, как она наконец вывалилась из загустевшего поля на землю. Он подобрал её и сунул в карман. – «Убила бы как последнего дурака. Высунулся по пояс и думал, что на прогулке». – Маскировочные поля переставали работать, когда было активно силовое поле. Правда, переключение было мгновенным и чаще всего генераторы полей успевали смениться. А Дорга даже не включил своё маскирующее поле, вот и получил прицельную пулю. – «Чему меня только учили. Бестолочь».

Схватив своё ружьё, он рванул подальше от передовой. Свою часть работы он уже сделал. Только тут до него стали прорываться звуки боя, и он осознал, что стреляют уже давно, просто мозг отсеивал лишний шум. У него была задача унести своё оружие подальше от всяких случайностей. Необходимо было соблюдать секретность. На перекрестке окопчиков он столкнулся с несущейся довольной Марсей и выхватил у неё ружьё. Она потащила только свою тяжеленую батарею.

– Ты видел? Я его с первого же выстрела. Прямо в водителя жахнула. Жалко больше целей не было, наши остальных разобрали с дальней дистанции. Твой красиво взлетел на воздух, даже и не ожидала. Так испугалась, что до сих пор поджилки трясутся. А ты чего такой смурной?

– Подстрелили.

– Ой. Сильно?

– Броня пулю остановила. Прямо в грудь попала. Наверно синяк будет. Хотя, не больно. Тоже обос… испугался.

Марся засмеялась и упала, приложив батареей коленку. Встала и сморщилась.

– Шевелись уже, вояка. Слышишь, стрельба заканчивается. Наверно сейчас на зачистку пойдут. В тыл десантура пошла, эти никого не выпустят.

Как только противотанкисты отстрелялись, тут же начали стрелять пехотинцы и в основном одиночными. Автоматическое оружие было за спиной и пока не использовалось. Снайперским огнём выкосили первых выскочивших из транспорта, а затем методично разбирая цели стали стрелять по залёгшим. Стрелять из автоматов было даже не выгодно, прижимать к земле противника в планах не было. Редкие ответные выстрелы, если и достигали цели, то ранить не могли, конечно, никто не собирался подставляться, но обычные винтовки и автоматы силовое поле не пробивали.

Противник попал в огневые клещи и шансов уцелеть не было ни у кого. Вскоре они начали сдаваться. Подстрелить безоружных и сдающихся никто не решился и вскоре лагерь пополнился первыми пленными гашертцами. Им завязывали глаза и запирали в бараки под охраной. Внедряли интерфейс и пока гадали, что с ними делать.

Танк подбитый Марсей оказался цел. Снаряд пробил слабую боковую броню корпуса и снёс голову механику-водителю. Оставшийся экипаж посекло осколками брони и в живых остался лишь один из пятерых. Его нашли, когда стали думать, что делать с этим металлоломом. От Диверсанта пришёл однозначный приказ, весь металл тащить в лагерь на переработку. Кто и как будет перерабатывать никто даже не озадачился. Сказано – сделано. Собрали всё оружие, квадромуллы утянули бронетранспортёры, иногда оставляя борозду на земле, а затем залезли в танк. Люки были открыты, видимо танкисты были ветеранами и им уже приходилось гореть в танке. Лужёные желудки нашлись не сразу, но всё равно раненый танкист был ещё жив, оказался везунчиком. Потерял много крови, но выживет. Используя танк как тягач оттащили железяки не на ходу, расчистив поле боя от техники и подготовив его для следующей партии незадачливых карателей. В лагере появилась первая бронетехника, чему очень обрадовались танкисты из бывших военнопленных.

Танк загнали под купол внутри купола. Было там такое место, куда не имели доступа никто кроме капитана госбезопасности Копула и десантуры Союза Родов. Как загнали, так он и исчез, как будто не было ничего. А затем десант, практически галопом, погрузился на квадры и исчезли в высоте. Опять получили секретное задание. Никто даже не удивился такой прыти. – «Они вообще были бешеными. За какой-то час собрали небольшой станок и этот станочек прогрыз дыру в земле до водоносных слоёв. Тут же установили трубы и подсоединили к подготовленному водопроводу. Вода только начала поступать в систему, а они уже начали ставить огромные палатки, привезённые со складов Гашерта. Прямо во дворе лагеря. Бараки от этого не опустели, но заметно освободились. Весь лагерь заставили палатками. За куполом пролетали первые снежинки, а внутри царило лето. Девчонки даже цветочки посадили и уже ростки пошли. Лучше бы овощей посеяли…»

Через две недели случилось танковое сражение. Больше двадцати танков с поддержкой пехоты вырвались из леса и попали под огонь одного единственного противника, танка партизан. Сначала навалились чтобы устранить проблему, а потом оказалось, что от него надо маневрировать, а лучше убегать. Танк стрелял без промаха и всегда смертельно. А скорость его перезарядки была удивительной. Правда, через тридцать минут боя удивляться было уже некому. Пехота не очень разбиралась в скорострельности танков, а танкисты кончились. В этот раз были первые свидетели, успевшие выйти из боя. Они потеряли больше трети состава пехоты, и командиры приняли решение отступать. Танки не успели отойти, их спалили.

После этого боя пытались прощупать с разных сторон, но неизменно нарывались на крупные потери, а там, где появлялся танк, был полный разгром. Его никак не удавалось подбить даже прямым попаданием артиллерии. Иногда он замирал, видимо экипаж всё-таки выводился из строя, хотя казалось, что его ничто не берёт, но в следующем бою он снова наводил ужас. Если бы танк был единственной проблемой, с этим ещё можно было бы мириться. Но их противотанковое ружье, а это было именно оно, было модернизированным и пробивало лобовую броню тяжелого танка. Это было очень неожиданно и впервые встречено именно тут. Насыщение таким оружием всей линии обороны лагеря было даже чрезмерным. Все попытки раздавить их оборону танками оканчивались потерей бронемашин на дальних подходах и в засадах. Было ощущение, что в окопах сидят только снайперские группы, автоматные очереди были крайне редки, но от этого лучше не становилось. С первых же залпов выкашивалась пехота и промахи были крайне редкими. Солдаты Гашерта боялись идти в атаку, а при виде облачка мини взрыва от попадания пули в землю рядом с собой, они теряли чувство уверенности и вжимались, стараясь зарыться с головой. При такой точности стрельбы они были уверены, что избежали гарантированной смерти случайно и следующий выстрел точно будет нацелен на них. Все попытки задавить числом этот рубеж провалились и пришлось эти попытки оставить. Единственная надежда на окружение и лишение обороняющихся новых поступлений боеприпасов и питания. Вот только, пока боеприпасы и питание теряли атакующие. Обозы пропадали и даже хорошо охраняемые караваны исчезали вместе с охраной. Иногда находили трупы, а чаще всего не могли даже понять, где это произошло.