Антон Стариков - Великий поход хомяка и жабы

Совершенно неожиданно встрепенулись до этого никак не проявившие себя заготовки и, прервав свою странную пассивность (враги на стене, а они стоят истуканами), не то что без всякого приказа со стороны игроков, а чуть ли не оттолкнув (!!!) их с дороги, ринулись к надвратной башне, пробежав мимо чуть посторонившейся Дочки, которая и оказалась столь напугавшим игроков гостем.

-- Кмх, - прочистил горло старший из рейнджеров, собираясь спросить, что все это значит, но неожиданно остановился, поняв что уже знает все. Знает, что хорошо порезвившаяся и возвращавшаяся вместе с Послушным Василиса встретила по пути два объединившихся рейда, что так же как и она топали на рудник. Знает, и даже как будто видит воочию, что объединившейся отряд нагнал в ущелье под сотню гоблинов и не особо напрягаясь, вырезал их всех. Знает, что сопровождаемые Дочкой игроки уже на подходе, и подчиненные ему(???) спецназовцы отправлены открывать им ворота. А вот чего рейнджер не знал (но очень хотел) так это того, откуда он все это знает и как черт возьми питомица Дримма сумела отдать приказ заготовкам, влезть в голову ИГРОКУ и без проблем преодолеть заклинания не самых слабых магов клана, не далее чем час назад божившихся, что никто, НИКТО, не сумеет преодолеть их защиту!? Тяжелые и неприятные мысли еще долго мучили пребывавшего в сомнениях и страхах рейнджера, постаравшегося вспомнить все что он знал о питомице Главы клана и проанализировать странные и противоречивые факты, но со временем их затмили другие проблемы и появившиеся собственные питомцы, которые кому-то тоже могли показаться странными.

А отчитавшаяся без помощи слов и не особо переживавшая за душевное состояние напуганного ей рейнджера Дочка поспешила вслед за спецназовцами к воротам, оставив старшего из рейнждеров растеряно-задумчиво смотреть ей в след, а младшего кастерить ее на все лады, баюкая почти что отрубленный тетивой лука палец. Травмированный рейнджер оказался перед дилеммой: тратить ли дорогущее зелье на палец или все же подождать пока заживет само -- победила жадность, и зелье так и осталось в чехле на поясе. Принятое им решение оказалось верным -- эльфы не зря считались, да и были самой популярной из рас, так что через пятнадцать минут ничто уже не напоминало о травме, а еще через пять исчез и шрам.

Тем временем внизу в надвратной башне у распахнутых настеж ворот вовсю уже распоряжалась Василиса, ради разнообразия использовавшая все же голос, а не мысленные приказы и припахавшая не смеющих ей возразить спецназовцев. Многие игроки уже заметили особенность во взаимоотношениях этого странного пета Главы клана и заготовок, а некоторые всерьез утверждали, что если что, выполнен будет приказ Василисы, а отнюдь не игрока-члена клана. Один из заготовок был отправлен во внутренние помещения башни и через некоторое время вернулся с грудой пусть и не очень свежих, но все же чистых одеял, другой без возражений пробежался до пустых клеток, где во времена гоблинов содержались боевые гиены, и вернулся с двумя похожими на уродливые щетки из проволоки конструкциями, а сразу трое приволокли здоровенную бочку с водой. В общем, когда идущие из ущелья рейды были уже на подходе, все было готово, и когда в ворота первым вбежал измазанный кровью от носа до самого хвоста Послушный, он немедленно получил на голову щедрый ковш ледяной воды, по-щенячьи взвизгнул и завертелся, а получив второй попытался слинять, но не преуспел, поскольку был схвачен за шкирняк любившей чистоту Василисой, поднят хрупкой на вид девичьей рукой, без всякого напряжения оторвавшей от земли пса размером с пони, отруган и посажен на место, с которого пес так и не осмелился больше сойти. Следующие несколько минут вошедшая в раж Василиса при помощи ассистирующих ей троих спецназовцев со щетками и ковшом вовсю намывала визжащего и вертящегося Послушного, а также выскребала из спутавшейся шерсти куски плоти и костей. К концу несколько затянувшейся процедуры пес немного успокоился и даже стал получать от нее удовольствие, уже не пытаясь рычать и дергаться, а наоборот сам подставляя бока под воду.

Проходившие через ворота игроки с интересом рассматривали и комментировали своеобразное общение питомцев Главы клана, а некоторые из них также изъявили желание помыть своих не менее грязных петов и маунтов. Вообще-то игроки редко снисходили до такой заботы о своих спутниках, предпочитая просто отзывать их в ничто, чтобы через какой-то час вновь получать их чистыми, сытыми и здоровыми, но если появилась такая возможность, то почему бы и нет? Так что недовольным рейнджерам пришлось подождать своих на некоторое время сменивших профессию подчиненных и лишь по окончании работы этой своеобразной промывочной вернуться к своему прерванному патрулю. Ну а затеявшая все это Дочка и довольный и чистый Послушный не стали ждать остальных, а как только Послушного сменил следующий ''клиент'' отправились на поиски их общего ''отца''.

Большая Хлебная долина.

Почти тоже время.

Дримм.

-- Неплохо, - подумал фейри, уверенной рукой выводя резцом простой и чем-то напоминающий детский примитивный рисунок знак, - с каждым разом все лучше. - Дримм не без удовольствия оглядел полностью заполненную знаками доску, а затем, сдунув совершенно не похожую на деревянную стружку (скорей кость или даже пластик), не прикасаясь, огладил поверхность сверху вниз, одновременно читая заклинание школы Света -- воздух между ладонью и доской загустел, а знаки и в меньшей степени сама доска засветились теплым и ощутимо греющим золотистым светом с нотками зелени и серебра. Фейри довольно улыбнулся и не дожидаясь пока свечение окончательно затухнет, не глядя привычным быстрым жестом достал из специальной подставки тлеющую деревянную палочку и также привычно уже заложенным в мышечную память движением аккуратно обвел едва дымящимся концом каждый из накорябанных на дощечке знаков, стараясь не разрывать контакт и как бы перетекая из одного знака в другой, громко проговаривая при этом уже заклинание из арсенала Жизни -- получилось, на последних его словах доска вспыхнула ярко-белым огнем, что ничуть не жег привычно прищурившегося фейри, а вот вспыхнувшая обычным, но сильным пламенем палочка обожгла ему пальцы и через мгновение рассыпалась пеплом. Дримм откинулся назад и слегка потряхивая обожженной рукой, с удовольствием оглядел свою работу -- доска и несколько изменившиеся знаки на ней светились пусть и не ярким, но ровным и стабильным желто-золотым светом.

В то время как откинувшийся на походном сиденье Дримм разминал затекшие члены и лечил пострадавшие пальцы (верней просто давал им зажить) два ремесленных заготовки быстро, но аккуратно забрали уже готовую доску, немедленно переданную гонцу-спецназовцу, что тут же ускакал в неведомые дали, не менее аккуратно смахнули стружку с походного, складного и служившего рабочим местом стола, заменили некоторые ингредиенты на нем на новые и в конце положили перед вращающим шеей фейри новую, гладкую и сияющую свежеструганной древесиной доску. Делать было нечего и Дримм тяжело вздохнув вновь принялся за работу: одно за другим на дерево упали два заклинания школы Порядка -- доска изменила свой цвет на грязно-белый и словно бы свела знакомство с наждаком; еще одно заклинание, на этот раз школы Природы -- дерево стало салатовым и на ощупь как органическое стекло. На время отставив изменившуюся доску, Дримм сосредоточил свое внимание на снятом с походной жаровни котелке, который с помощью бронзовых щипцов держал перед ним ассистирующий заготовка: вновь заклинания и равномерные помешивания смеси золотой ложкой, в результате чего густая кипящая жидкость в сосуде несколько раз поменяла цвет и запах и на последних словах превратилась в еще более густую кашеобразную смесь с редкими прорывающимися на поверхность пузырями. Вновь наступило время доски, и Дримм, осторожно черпая из котелка получившуюся пузырящуюся массу, покрыл ей гладкую поверхность и с помощью все той же ложки равномерно ее размазал. Многострадальная доска вновь сменила свой цвет на темно-зеленый и тут же была обсыпана медной стружкой, которую все тот же Дримм щедрой рукой зачерпнул из стоящего на столе горшка. Пара минут и уставший фейри щелкнул по совершенно непохожей на дерево поверхности, довольно кивнул сам себе на получившийся металлический звук и со вздохом вновь взялся за резец.