Саба Тахир - Жнец у ворот [litres]

Фарис и Раллиус бледны, как призраки, когда я встречаю их в покоях Ливии. Они потрясены произошедшим, у каждого не меньше дюжины ран, которые кровоточат. У меня нет времени лечить их. Нужно узнать, что случилось. Каким образом Керис снова удалось взять над нами верх?

– Нападение карконов, – говорит Фарис, меряя шагами уютную гостиную Ливии, пока придворные дамы ухаживают за ней в спальне. – Их было двести человек, этих синемордых демонов. Они появились словно из ниоткуда.

– Они поджидали нас, – рычит Раллиус, пытаясь размотать повязку на ноге. – Может, они и не ожидали появления самой Императрицы, но явно на что-то рассчитывали. Если бы Керис со своими людьми не появилась вовремя, мы бы не справились.

– Если бы не Керис и ее люди, – в ярости выдыхаю я, – карконов бы тоже там не было! Она с ними заодно. Все это она подстроила, чтобы добраться до Ливии. Хвала небесам, что с Ливией были вы и другие Маски. Должно быть, Керис поняла, что всех вас ей не перебить, и предпочла вместо этого сыграть героиню.

Хитрый и злобный план, но как раз в духе Коменданта. Она любит менять ход событий. А теперь плебеи столицы приветствуют ее как героиню, спасшую жизнь императорского наследника, тоже наполовину плебея. Скорее всего, она на это и рассчитывала.

– Идите и позаботьтесь о своих ранах, – говорю я. – И поставьте еще стражу вокруг Императрицы. Я хочу, чтобы ее пищу пробовали не за несколько часов до еды, а за сутки. Она не должна покидать своих покоев. Если Ливия захочет выйти наружу, пусть прогуляется в дворцовом саду.

Маски уходят, а я снова и снова обдумываю то, что они рассказали. Я жду прибытия Декса, которого послала привести повитуху Ливии. Спустя несколько часов он наконец возвращается, но приводит с собой совсем другую женщину. Это не та повитуха, которую я лично выбрала для заботы о моей сестре.

– Прежняя повитуха пропала, Сорокопут, – докладывает он, когда приведенная им женщина исчезает в спальне Ливии. – Похоже, она неожиданно уехала из города. Также пропало большинство городских повитух – я прошелся по многим адресам. С трудом нашел эту, и она не из меченосцев, а из мореходов. Не знаю, чем Керис Витурия смогла так напугать всех этих женщин, но, видимо, до этой мореходки ужасный слух попросту не дошел.

Я не могу удержаться от того, чтобы тихо не выругаться. Керис спасла мою сестру от карконов, потому что могла это использовать в своих целях – теперь плебеи поют ей хвалу. Но я вижу, что она изобрела другой способ убить Ливию. Множество женщин умирают в родах, особенно если рожают без повитухи.

– А что там с военными врачами в казармах? Уверена, кто-то из них мог бы принять роды.

– Они лучше разбираются в ранах, полученных в бою, Сорокопут. Роды для них – что-то совсем непонятное. Для этого существуют повитухи, это их дело. Военные врачи так говорят, – оправдывается Декс при виде моего гневного лица, – они, а не я.

Новая повитуха – худая женщина из мореходов, с нежными, ловкими руками и громовым голосом, который на плацу пригвоздил бы к месту любого сержанта-меченосца, – улыбается Ливии и задает ей какие-то особые вопросы.

– Декс, охраняй ее, как зеницу ока, – шепчу я. – Мне плевать, решишь ли ты поставить вокруг нее охрану из десятка Черных гвардейцев или поселишь ее на время в казармах. Просто пусть она остается жива. И найди ей какую-то замену на всякий случай. Не может быть, чтобы во всем огромном городе осталась только одна повитуха.

Он кивает. Я отпускаю его, но он мнется рядом со мной.

– Свободен, Атриус.

– Простите, я хотел сказать о плебеях, – говорит он. – Вы же слышали, что они восстают в поддержку Коменданта. Так вот, все… стало несколько хуже.

– Проклятье, да куда уж хуже?

– История о том, как она убила нескольких высокородных патрициев, которые причинили ей зло, разошлась довольно широко, – отвечает Декс. – Отцы кланов в ярости. Но плебеи говорят, что Керис не побоялась противостоять тем, кто был могущественнее ее. Они говорят, что она защищала своего любимого, который был тоже из плебеев. Боролась за свою любовь и несла праведное возмездие. Говорят, что убитые патриции более чем заслужили такую смерть.

Проклятье . Если сейчас Комендант заручится поддержкой плебеев вместо поддержки патрициев, я буду бессильна против нее. Вот что я сделала – невольно увеличила список ее союзников.

– Пусть слух расходится дальше, – говорю я и вздыхаю, когда Декс согласно кивает. – Мы должны найти другой способ низложить ее.

И в этот миг из дверей спальни высовывается повитуха и жестами приглашает нас зайти.

– Он силен, как бык, – широко улыбаясь, говорит она, с любовью гладя живот Ливии. – Боюсь, он доставит своей матушке немало боли, прежде чем выйдет наружу. Но Императрица отлично справляется, и ребенок тоже в полном порядке. Через несколько недель, девочка моя, ты будешь держать на руках свое драгоценное дитя.

– Мы чем-то можем ей помочь? – спрашиваю я. – Может быть, есть какие-то специальные настойки или…

Я понимаю, что несу чушь. Какие настойки, Сорокопут? Ты это серьезно?

– Отвар из лепестков золотой розы в козьем молоке, – отвечает повитуха. – Давайте ей каждое утро, пока свое молоко не пойдет. И настойка лютика дважды в течение дня.

Когда она наконец уходит, Ливви садится в постели. Я с удивлением вижу, что в руке она сжимает нож.

– Надо было убить ее, – шепчет она.

Я поднимаю брови.

– Кого? Повитуху? Что за…

– Лепестки золотой розы, – говорит Ливви, – используют, когда женщина никак не может разродиться. Они побуждают ребенка скорее выйти наружу. А мне до родов еще несколько недель.

Я немедленно призываю Декса. Когда он выбегает за повитухой с оружием в руках, Ливия качает головой.

– Это все работа Керис, верно? От начала и до конца. Карконское нападение… Бегство повитух. И эта повитуха.

– Я остановлю ее, – обещаю я сестре. – Знаю, ты можешь не верить мне, потому что я совершила уже столько ошибок, но…

– Нет, – Ливия берет меня за руку. – Мы не будем срываться друг на друга, Эл… Сорокопут. Что бы ни случилось. И да, мы должны ее остановить. Но при этом нам нужно заручиться поддержкой плебеев. Если сейчас они поддерживают Керис, ты просто не сможешь публично выступать против нее. Ты должна держаться своей линии, сестра. Мы не сможем посадить на трон этого ребенка, если плебеи не будут видеть в малыше одного из них. А они не захотят его, если ты не расправишься с Керис.

Вечер застает меня в зале военных советов. Я отчаянно спорю с Отцами кланов, желая только одного – сделать то, что я считаю нужным.

Генерал Сисселлиус, который на поверку оказался таким же несносным, как и его проклятый дядюшка Надзиратель, шагает рядом с огромной картой, разложенной на столе, и периодически тычет в нее пальцем.