Денис Игумнов - Ночная смена [SelfPub, 18+]

Кочергин принял решение не ждать нападения, а самим перейти в атаку и тем самым выиграть время, необходимое для сборки и запуска бомбы.

– Вперед, ребята! Будем живы – не помрем!

Ответом ему был подхваченный солдатами клич, кликнутый кем-то из офицеров.

– Убей! Убей! Убей! Убей! Убей! Убей! Убей! Убей!

И с этим позитивным словом они двинули вперед, на стонущую и рычащую толпу. Засверкали огоньки пущенных ракет, забили солнечным пунктиром линии очередей. Пещера зацвела смертельными цветами оранжевых взрывов.

Бомбу собрали, оставалось только ввести задержку времени взрыва. И в этот момент к бойцам с тыла зашла новая орава мозгоедов, а из стены, к которой прижимались чистильщики, из не замеченных ими ранее нор дополнительно посыпались друзья вновь пришедших. Произошла свалка. Павел, оказавшийся среди сорока избранных, палил во все стороны, где-то сбоку шипел огнемет и орал от боли пожираемый заживо солдат. Крики и выстрелы слились для него в дисгармонию симфонии ужаса. Состояние боевого транса длилось недолго, пока на Павла не вышел человек-герпес, весь покрытый пузырями величиной с кулак, бледная кожа которого буквально вскипела от еще при жизни поселившегося в организме этого бывшего человека коварного вируса. Он всем весом навалился на Золотова и опрокинул его на спину. Пытаясь столкнуть с себя мерзкую тушу, Павел уперся руками ему в грудь, некоторые пузыри лопнули, и мутная жидкость из них полилась на бойца. Жидкость обжигала. Приподнятый на прямых руках человек-герпес схватил левую руку своей жертвы и в два приема выломал ее из локтевого сустава. Поток крови из раны хлынул на лицо мертвяка и залил распаханную схваткой землю вокруг. Пришедшая к Павлу с некоторым запозданием боль оказалась просто чудовищной, нестерпимой. Но герпес и не думал на этом останавливаться. Он схватил его правую руку и оторвал ее так, что из обильно кровоточащей культи остался торчать только острый осколок кости. Не выдержав новой порции страданий, Золотов потерял сознание. А схватка вокруг бомбы почти закончилась. Не считая Павла, в ней уцелел всего один человек – сержант Зверев. Но и мертвецов, способных к активным действиям, не осталось. Последнего Зверев расстрелял из своего дробовика. Обернувшись, он увидел бугристую спину мертвеца, наседающего на находящегося в бессознательном состоянии бойца. В два прыжка сержант очутился рядом с ними. Вытащил шашку и первым же ударом развалил герпеса до пояса, прокрутив ее над головой, рубанул второй раз, и часть туловища с торчащей на ней головой отлетела в сторону, где и сгорела, попав под воздействие патронов с белым фосфором. Отодвинув в сторону, оставшуюся лежать на Павле половину покойника, Зверев попробовал прощупать пульс на шее бойца. Жилка билась, но, судя по бурно вытекающей из остатков рук крови, скоро жизнь покинет тело и душа отлетит на небо. Сержант не был лириком, поэтому, быстро достав аптечку, он резиновыми жгутами перетянул обрубки верхних конечностей и сделал четыре укола – два кровеостанавливающих и два промедола, сильного обезболивающего опиоидного препарата.

Закончив оказывать первую помощь, сержант подобрал автомат, собрал несколько неизрасходованных магазинов и побежал туда, где гремел бой. Там его окруженные со всех сторон товарищи ввязались в неравную схватку с силами зла. А здесь ему делать было больше нечего.

Не успел еще Зверев скрыться из виду, как Золотов пришел в себя. С удивлением посмотрел на свои увечья, сел и, превозмогая оглушающую боль, стал думать. Все же, несмотря на сильный обезболивающий эффект, боль, конечно, уменьшилась, но так до конца и не покинула нервные клетки организма. Прямо перед ним возвышалась зеркальная сиреневая сфера вакуумной бомбы. На ее поверхности мерно покачивалось его растянутое гладкими обводами стенок бомбы кривое отражение. Искаженный двойник в точности повторял все его движения. Бедный раб, он жил чужой жизнью своего господина, но без него тоже не существовал. И через эту пришедшую инвалиду на ум в этой проклятой пещере аллегорию до него вдруг дошло: все, что творилось вокруг, являлось отражением его действий в прошлом. И будущее без него означало освобождение мира и от них, этих невольных его крестников. Он встал, покачиваясь, с кружащейся от потери крови головой пошел к бомбе. Встав перед ней на колени, похожий на ритуально присевшего богомола, осколком кости подцепил защитную дверку пульта. Как только оголенная кость коснулась ее, крутящаяся штопором боль пронзила его от пяток до макушки. Стараясь не упасть, балансируя над темной пропастью беспамятства, он откинул тугую дверку в сторону и стал концом кости набирать необходимую комбинацию цифр. Выставив время задержки взрыва всего на одну минуту, совершенно обессиленный Павел отошел назад и присел у стены. В пещере еще гремели одинокие разрывы гранат и редкие выстрелы из автоматов. Отдельные группки чистильщиков продолжали сражаться, безнадежно окруженные, они дорого продавали свои жизни.

Взрыва Павел так и не услышал. Он увидел ослепляюще яркую вспышку, в которой замелькали разные знакомые и не знакомые ему лица. Вереница гнилых ликов, странное лицо доктора Королева, зловещая ухмылка клоуна – все растворилось, и последними на экране его умирающей памяти появились грустные глаза его возлюбленной Насти, потом все свернулось в точку и исчезло.

Взрыв был такой мощи, что выжег целиком весь объем пещеры, со всеми ее тайными ходами и норами. Потолок обвалился, превратив ее в большую братскую могилу людей и мозгоедов. Туннель, ведущий в канализацию, оказался полностью разрушенным и засыпанным тоннами земли. Цель, поставленная перед сводным отрядом, была достигнута, большинство мертвяков уничтожено, а угроза прорыва ликвидирована.

Через шесть месяцев карантин сняли, и город зажил нормальной жизнью современного мегаполиса. И вскоре стало сложно представить, что еще совсем недавно по его ночным улицам бродили ожившие из детских снов кошмары. Только на месте снесенного Новоархангельского кладбища зачем-то появились бурильные установки. Доктор Королев получил дополнительные преференции и значительно увеличил финансирование своих новых проектов, одним из которых занялся лично. Он получил кодовое название «Посылка», его разработка и дальнейшее внедрение в жизнь шли весьма успешно.

Высоко в небе над Новоархангельским кладбищем жужжал вертолет. На месте кладбища лежала каша нещадно перепаханной земли с занозами трех бурильных установок. Территория была обнесена двойной линией заборов, между которыми залегла полоса желтого песка, как это обычно делают на государственной границе или в зоне. Правда, вышек с пулеметчиками не было, их заменяли длинные железные штыри с оборудованными на них площадками и видеокамерами с круговым обзором. В здании крематория, уцелевшем после инцидента и теперь переоборудованном под секретную лабораторию, шла своим чередом необычная жизнь. Лаборанты суетились, их руководители бегали по коридорам с взволнованными лицами, все ожидали приезда высшего начальства.