Денис Игумнов - Ночная смена [SelfPub, 18+]

Павел поднялся по двум ступенькам к электронной доске, настроил проектор и приступил к докладу.

– До прошлой недели тенденция плавного нарастания вполне укладывалась в расчетную параболу, – на экране появился график, по виду соответствующий форме верблюжьего горба. Его линия, выходящая из нуля и не доходящая до вершины примерно четверть всего расстояния, была окрашена в красный цвет. – Но в этой точке, – он указал на место, где краснота завершалась жирной отметкой, – произошло резкое сокращение количества нападений. С ночных улиц стали стремительно исчезать основные силы мозгоедов. По сути, по ночам по-прежнему ходили только отдельные, очень старые трупы, гнилушки, как мы их называем. Обычно трупы сбивались в стаи, жили в гнездах, а теперь от былой организации не осталось и следа. Если раньше мы выезжали два-три раза в день на зачистку обнаруженных гнезд, то теперь отправляемся на акции в среднем раз в три дня. Да и то, можно сказать, добиваем, а не очищаем, – на демонстрационном экране появилась карта Москвы. – На этой и следующих картах вы можете увидеть зафиксированные нами нападения мозгоедов и распространение их гнезд по площади города, для удобства восприятия они разбиты по времени, с первого инцидента и до сегодняшнего дня, на короткие пятидневные отрезки.

Схематичный чертеж столицы пестрел красными точками нападений и черными кляксами гнезд. Их расположение и количество менялись в зависимости от нарастания напряженности во времени, и в какой-то момент, разом, карта оказалась почти очищенной от мрачной какофонии резких цветов, как поверхность унитаза после смывания фекалий в неизвестность канализационных труб. На схеме остались лишь грязные тощие мазки угрожающих жизни красок. Создавалось впечатление совершения вполне запланированных действий, но вот в чем заключалась их закономерность, это для большинства ученых оставалось пока непонятным.

– По данным статистики, – на экране появилось несколько таблиц, – количество гнезд вначале быстро растет, потом две недели держится на достигнутом уровне, и затем наступает обвал. А теперь давайте посмотрим на карту города в динамике обозначенных ранее изменений, – начался мини-фильм. На свободной карте появились первые точки и кляксы, уже через мгновение они заполнили собой весь город и затем стали, как живые, сползаться к его восточной части, концентрироваться там и затем исчезать. За столом среди важных зрителей нарастал удивленный шум. Наконец-то на них нашло прозрение. – Размножившись, мозгоеды пошли на восток и здесь стали пропадать. И самое главное, можно заметить, что с самого начала инцидента только один район Москвы оставался практически чистым. Здесь фиксировались только отдельные нападения, в весьма небольшом, можно сказать, скудном количестве, хотя в белом пятне этого района находится (как он подумал про себя, затаилось раковой опухолью) действующее кладбище. На его территории даже есть собственный крематорий. Район этот называется Новокосино, – с этими словами он обвел кусок города, расположенный сразу за МКАД, – а кладбище – Новоархангельским.

В наступившей тишине кто-то из ученых задал вопрос:

– И что, по-вашему, это означает?

– Мозгоеды концентрируют свои силы и готовятся к прорыву.

Ученые зашумели и стали тихо переговариваться. Один из них, в форме полковника, седой, лысеющий толстяк, задал очередной вопрос:

– Где они могут прятаться здесь? Ведь их должно быть не меньше нескольких тысяч.

– Отталкиваясь от моего боевого опыта и их неменяющихся от ситуации предпочтений, могу предположить, что мозгоеды выбрали себе в качестве штаб-квартиры Новоархангельское кладбище.

В кабинете повисла недоуменная тишина.

– Да, коллеги, – вступил в беседу доктор Королев, – это смелое предположение, сделанное молодым человеком, не так далеко от истины, как вам, на первый взгляд, могло показаться. По данным нашей авиаразведки, под кладбищем, а точнее под зданием крематория, на глубине ста метров есть карстовая пещера, к которой прямо от систем городской канализации идет довольно широкий туннель и несколько ходов поменьше. Откуда они взялись, мы не знаем, ясно только то, что их возраст не может быть меньше нескольких веков. Может быть, это остатки средневековых подземных ходов? Но зачем эти ходы строились здесь, сейчас сказать трудно. Достать эту пещеру бомбами и даже специальными ракетами для взлома подземных бункеров из-за глубины ее залегания невозможно. Разве только кинуть туда атомную, а лучше – термоядерную бомбу, но такой роскоши нам, конечно, никто не позволит. А зря, – как будто с сожалением вздохнул он. – Что нам тогда остается? – и, обращаясь к Павлу, добавил: – Вы можете занять свое место, благодарим за доклад, коллега. – И после этого небольшого отступления продолжил: – Когда в теле человека образуется гнойный абсцесс, его при помощи вынужденного хирургического вмешательства вырезают. По моим расчетам, прорыв этого гнойника за границы карантина произойдет в течение трех-четырех дней. И если это случится, зараза распространится на всю страну. Поэтому нужно как можно скорее его ликвидировать. План операции разработаем сегодня, все подготовим, и завтра наши боевые подразделения смогут приступить к его осуществлению. Ну что, пришло время отпускать нашего друга? – спросил он, для формы обращаясь к присутствующим на совещании ученым, имея в виду Золотова. Получив всеобщее согласие, Королев еще раз поблагодарил Павла и разрешил ему покинуть кабинет.

На следующий день войска полностью оккупировали район Новокосино, выбрав основным местом своей дислокации масштабное здание центрального универсама. На каждом перекрестке стояли модифицированные БТР-80 и повсюду ездили военные УАЗы. Полк «Гномов» вместе с двадцатью ТОС «Буратино» окружил со всех сторон местный погост. Над районом постоянно барражировали армейские вертолеты, особенно долго зависая над блокированным со всех сторон кладбищем.

Для проведения операции из всех подразделений чистильщиков отобрали двести самых лучших бойцов, зарекомендовавших себя в качестве бесстрашных, яростных воинов. В их числе каким-то чудом, неожиданно для него самого очутился и Павел Золотов. Хотя он успел заработать медаль за храбрость и два ордена и ему даже предложили место командира взвода (от которого он благополучно отказался), его боевой опыт, как он сам думал, был для такого дела явно маловат, ведь более заслуженных ветеранов, даже в его части, хватало с избытком. Как оказалось, командование придерживалось совершенно противоположного мнения. А может быть, к такому решению их подтолкнул сам доктор, незримо влияющий на любые действия командования, возможно рассмотревший что-то такое, что было надежно сокрыто от глаз многочисленного начальства Павла маской жестокого безразличия к жизни, с недавних пор надетой на бледное лицо Золотова.