Денис Игумнов - Ночная смена [SelfPub, 18+]

План предстоящей операции заключался в прямом проникновении сводного отряда в канализацию через подвал универсама и дальнейшем продвижении к пещере через недавно найденный артефактный туннель. Иначе говоря, лобовая атака, что уже было плохо, ибо, как правило, потери среди атакующих оказывались непростительно велики. Солдаты должны были доставить в самый центр дома мозгоедов восьмисоткилограммовую вакуумную бомбу. Что тоже само по себе являлось проблемой. Протащить бомбу по подземным проходам целиком, как есть, не представлялось возможным. Поэтому с оружейного завода, специализирующегося на производстве умных авиационных бомб и ракет повышенной мощности, военным грузовым вертолетом привезли в Москву особую бомбу блочного типа, разработанную для крупных диверсий в глубоком тылу противника. Каждый блок весил около двадцати килограммов, таким образом, ее можно было пронести куда угодно, быстро собрать, установить время задержки срабатывания и подорвать. Завтра сорок бойцов должны нести на себе части бомбы, а инженер-подрывник – собрать ее на месте и запустить программу уничтожения. Все было бы так просто, если бы не было так сложно.

Приехавших бойцов собрали в главном зале магазина, где до этого размещались продуктовые отделы супермаркета. Сейчас все полки с товарами смели к стенам, где они и лежали кучами изломанной мирной жизни. Начало акции назначили на утро следующего дня. Сюда же солдатам привезли новое снаряжение. Так как в результате многих опытов доказали, что живые, даже в результате плотного контакта с мозгоедами и при получении от них не летальных ран, никогда не заражались, от костюмов химзащиты решили отказаться. Взамен их для бойцов приготовили облачение из легкой многослойной брони с дополнительными керамическими вставками, голову защищала каска из материала Вниивлон 2 (материал, по своим броневым свойствам превосходящий зарубежный кевлар) с прозрачным забралом, сделанным из искусственной паучьей паутины, который не пробивала стандартная пистолетная пуля, даже при выстреле в упор. Броня не сковывала движения, отлично защищала не только от пуль и осколков, но и от ногтей и зубов мертвяков. Тяжелые штурмовые автоматы Калашникова поменяли на автоматы со шнековыми магазинами, идущими параллельно стволу оружия. Они были легче, кучность стрельбы выше, а емкость магазина составила рекордные семьдесят пять патронов. Половине солдат раздали дробовики без приклада. Дробовики как дробовики, только прилагавшиеся к ним патроны содержали белый фосфор. Один их выстрел мог прожечь здоровенную дыру в стальной пластине толщиной пять миллиметров, не говоря уже об их разрушительном воздействии на незащищенную плоть. Броню оснастили автоматическими светодиодными лампами, срабатывающими при снижении освещенности на опасный для жизни военнослужащих процент. Это означало, что в темноте солдаты начинали светиться, как новогодние елки. Проанализировав ход рукопашных схваток с мозгоедами, решили в дополнение к стандартному вооружению пехотинцев – автоматам, огнеметам – включить холодное оружие, а именно остро отточенные шашки. Ножны для них прикрепили на спине броневого облачения. И бойцы стали походить на японских наемных убийц – ниндзя. Весьма неоднозначное решение, и все же жизненно необходимое. Шашкой можно расчищать себе путь, если боезапас израсходован, биться до тех пор, пока рука не устанет, до степени полного изнеможения. А желание жить у всех участвующих в операции бойцов достигало поистине заоблачных высот, иначе здесь бы их не было, а значит, и их выносливость тоже находилась на уровне, позволяющем им рубиться долго, оооочень доооолго.

Вместо одноразовых реактивных огнеметов «Приз» в комплект вооружений ввели многоразовый огнеметный гранатомет, сделанный по схеме РПГ, его пусковая часть оставалась постоянной, менялась только головная часть, представляющая собой огнеметную гранату. Это решение позволяло бойцу брать с собой минимум в два раза больше зарядов для огнемета.

Дав короткие инструкции бойцам по использованию этих новых прибамбасов, инструктора стали следить за тем, как солдаты подгоняли под себя незнакомое для них обмундирование, давали необходимые разъяснения и помогали им привыкнуть к ним. Труднее всего пришлось с шашками. Для большинства они оказались незнакомым оружием, чем-то поистине архаичным и от этого крайне неудобным. Самое большее, что знали некоторые бойцы, – это ножевой бой. Поэтому в оставшиеся до отбоя часы воины под присмотром инструктора, в совершенстве владеющего всевозможными мечами, саблями и в том числе шашкой, отрабатывали всего два рубящих удара – наносимых наискосок и горизонтально. Этого, конечно, для полноценного овладения таким опасным инструментом умерщвления было недостаточно, но времени для оттачивания тонкостей навыков казачьей рубки не было. После тренировки, повторных инструкций и подробного изучения подземных путей передвижения отряда бойцов отправили спать.

Утро акции выдалось на редкость солнечным. Легкая дымка плыла над пригородным районом, придавая чисто городскому пейзажу вид романтического будущего. Обширные пространства и воздух манили отправиться на прогулку или утреннюю пробежку по ближайшему парку. Видя высокое синее небо над головой, хотелось жить, и выходившим подышать свежим воздухом солдатам верилось в счастливое окончание страшной сказки, в которой они очутились отнюдь не по своей воле.

Павел не стал выходить на улицу, чтобы лишний раз не тревожить свою душу видом оживающей под утренним солнцем природы. Но контрастная яркость наступающего дня парадоксальным образом дарила ему, стоящему у витрины универсама, предчувствие наступающей беды, острым скальпелем проникающее в его прожженную кислотой страшной тайны душу. Ответственность за все происходящее сделала его отношение к заслуженному наказанию, которое, по мнению Павла, обязательно ждало его за ближайшим поворотом на его жизненном пути, до поры укрытое вечно исчезающим рисунком утекающих сквозь пальцы дней, часов, минут и секунд, неожиданно спокойным. Жертва должна быть принесена, и тогда начатый лично им кошмар закончится. И все равно его единственной наградой должен был стать только ад. Преступник добровольно нес свою голову на плаху, подставляя ее под топор потустороннего палача.

Их полевым командиром на этом задании стал всем знакомый полковник Кочергин. Мужчина маленького роста, со стальным характером, с голосом, как все отлично знали, в случае надобности перекрывающим звук работающего танкового дизеля. Казалось, он вообще не умеет улыбаться, настолько суровое выражение отпечатала жизнь на его лице. В этот раз обошлись без громких речей и лозунгов. В отряде также оказалась пара знакомых Павлу людей. Среди них был и сержант Зверев.