Джером Биксби - Врата времени [Сборник англо-американской фантастики]

Это было нетрудно: Бела был в пещерах впервые и, наверно, не узнал бы место, где они вошли, даже если бы Джонни осветил фонариком склон, который вел к проходу наружу.

Джонни так и не решил еще, хочет ли он притворяться, что заблудился, дольше нескольких минут. Может, довольно будет только слегка напугать Белу, а потом вывести его из пещеры, чтобы он успел домой к семи. В конце концов, если он правда болен…

Озабоченным тоном Джонни произнес:

– Бела… я… я что-то никак не соображу, куда нам идти отсюда. Я боюсь – похоже, я немного заблудился…

И направил свет на Белу, чтобы посмотреть, какое впечатление его слова произвели на венгерского мальчика.

У Белы испуганно распахнулись глаза:

– О, нет … Джонни, ты не можешь! Ты же обещал !..

Джонни притворился, что смущен – даже испуган.

– Я… мне жаль… – запинаясь, пробормотал он. – Я просто потерял дорогу. Мне было так интересно все тебе показывать… Господи, Бела…

– Но, Джонни, я должен выйти отсюда! Я должен попасть домой до…

– Идем, – Джонни старательно изображал беспокойство. – Может быть… может быть, сюда?..

И он по широкому кругу провел Белу мимо колонн и каменных занавесей, по проходам, окружавшим вход. Эта прогулка заняла с полчаса и закончилась там же, где и началась, – меньше чем в сотне футов от входа.

– Я не знаю, где мы! – с отчаянием сказал Джонни.

– Сколько сейчас может быть времени? – спросил Бела. В его голосе дрожал ужас.

– Примерно полседьмого.

Бела вздрогнул и необыкновенно ярко блестевшими в свете фонарика глазами посмотрел в лицо Джонни.

– Джонни, я должен выйти отсюда…

Джонни услышал в его голосе истерические нотки.

– Ну что я могу сделать? Мне очень жаль, извини! Я тоже боюсь! Может, мы вообще никогда не выйдем отсюда!..

– Постарайся, – взмолился Бела. – Постарайся, Джонни… неужели ты совсем не помнишь дорогу?!

Джонни еще раз в свете фонарика оглядел Белу: большие глаза, гладкая смуглая кожа, ровные белоснежные зубы, тонкое гибкое тело – и уверился в том, что все разговоры о болезни Белы – сказки. Тут что-то другое … какая-то совсем иная причина, заставлявшая Белу так рваться домой к семи, а его родителей – так настаивать на этом. Причина наверняка очень странная и диковинная – и Джонни хотел ее знать.

Поэтому он решил следовать первоначальному плану: оставить Белу тут и посмотреть, что из этого получится.

Он повернулся, словно в нерешительности.

– Кажется… кажется, надо идти сюда. Идем!

И он провел Белу по кругу в обратном направлении, почти по тем же проходам, – и опять вывел его на то же место у выхода.

По прикидкам Джонни, было уже почти семь. Не отводя глаз от Белы, он продолжал притворяться, что ищет выход, – который был в ста футах выше по склону.

Интересно, узнает Бела как-нибудь, что уже семь? И что тогда случится такое, чего он боится? Но откуда ему знать время… и что может случиться здесь, в пещере? Или все дело в наказании, которое ждет Белу за опоздание?..

– Джонни! – с дрожью в голосе сказал вдруг Бела в темноте над самым его ухом.

Джонни перестал притворяться, что ищет дорогу, и направил фонарик на Белу.

– А?

Бела, весь дрожа, смотрел на свод пещеры. Он не то сгорбился, не то съежился, а лицо его напряглось, точно он увидел что-то ужасное, надвигавшееся на него сверху сквозь тьму и камень.

– Почти семь… Джонни… сделай что-нибудь … это сейчас случится!..

– Да что случится? Что «это»? И что я могу сделать?..

– Не знаю! – вскрикнул Бела, и эхо принесло отражение его крика: «не знаю… не знаю…»

– Ты не знаешь, что я должен сделать?

– Не знаю!.. – «не знаю… не знаю…»

– Ты не знаешь, что сейчас случится?

– Не знаю! Я боюсь… Это никогда еще не случалось со мной, когда я был не дома… Джонни, ты же обещал … ой, мама, мама, мама… – и Бела заплакал. Он упал на колени на цветной камень пола; слезы градом катились по его щекам, и там, где они падали на камень, краски камня становились ярче. Бела причитал что-то по-вен- герски, а потом, когда слезы задушили его и он не мог уже говорить, просто рыдал.

– Ты не знаешь , что случится? – переспросил пораженный Джонни.

Бела попытался ответить, но подавился слезами и закашлялся – эхо прозвучало подобно тяжелым шагам, перекрывая срывающийся голос:

– Да, знаю… но я не знаю, что это и почему… это просто случается … ой, мама, мамочка …

Вдруг его спина напряглась, а руки со скрюченными пальцами замерли перед грудью. Мокрые глаза поднялись к лицу Джонни. Бела заскулил, как звереныш.

– Джонни… уже семь… встает луна… я ее чувствую…

– Чувствуешь луну?! Здесь ?! Но как…

– Все равно где… я ее чувствую… я чувствую… мама, мамочка-а-а-а!

И лицо Белы исказила такая гримаса ужаса и боли, что Джонни похолодел – и понял, что шутка зашла слишком далеко. Он был уже сам напуган, и здорово напуган, – ничего подобного он и не представлял. Господи, а если Бела и правда все-таки болен?..

Он наклонился к скорчившейся фигурке и направил луч фонарика вверх.

– Бела, гляди! – крикнул он. – Вон, видишь – наверху… там мы входили! Пойдем, мы вышли!..

Бела не ответил.

– Бела… идем !..

Бела пошевелился, и его ногти проскребли по камню так громко, что, казалось, они сорвутся с пальцев.

Джонни вдруг затрясло. Все еще держа луч фонарика направленным вверх, он опустил взгляд.

Прямо на него с пола смотрели глаза Белы – в отраженном свете они казались невероятно желтыми, блестящими и даже злобными.

Джонни почудилось даже, что эти глаза становятся еще более яркими, желтыми и сближаются друг с другом.

Перетрусив, он выронил фонарик. Тот стукнулся о камень, стекло разбилось, и фонарик погас.

В темноте – абсолютной, непроницаемой, плотной – Джонни услышал у ног шорох и низкое, тихое рычание.

Он заорал и отпрыгнул в сторону. При этом его нога задела фонарик, и Джонни, падая, схватил его; другой рукой он выдернул свой охотничий нож и ударил наугад, никуда, правда, не попав. Он нажал кнопку, молясь, чтобы фонарик зажегся.

И он зажегся.

Белы не было.

Широко открыв глаза, Джонни перекатился, встал на одно колено и повел лучом вокруг. Наконец голос вернулся к нему.

– Б-Бела… – выдавил он.

Ничего.

Он поднялся на ноги и дрожа повторил:

– Бела?..

Во тьме за спиной послышался звук, похожий на стук когтей по камням.

Джонни резко развернулся, чувствуя, как заледенела и напряглась шея, и полоснул лучом фонарика по темноте. Он выставил нож перед собой, крепко сжимая рукоять, готовый ударить в любом направлении.

Сначала он не увидел ничего. Камни. Занавеси и колонны из разноцветного камня. Черные тени, которые, кажется, нависают над ним, готовые рухнуть.