Джером Биксби - Врата времени [Сборник англо-американской фантастики]

Знаете, как бывает, когда только-только засыпаешь и видишь себя не в постели, а в другом месте – но еще можешь усилием воли вмешаться в свой сон? Вот такое у меня было чувство. Я уже понял, что значит «действуй по обстановке». Но жарища-то, жарища… И я тоже хорош: твидовый костюм, тяжелые башмаки… Ну конечно! Все это я надел, собираясь к Стиву, и с тех пор мне о своей одежде вспоминать было незачем, а значит не с чего ей было и меняться. Но Маршем Красвелл придумал слишком жаркое местечко – надо бы и мне измыслить себе что-нибудь полегче.

Пожалуй, тоже что-то в гладиаторском стиле?..

Сандалии? Годится! Вот я уже в сандалиях.

Туника…

Тут до меня дошло: надо же, чуть не попался! Так бы и шел на поводу у его фантазии – а ведь предупреждал же меня Стив…

– Ты не против, если я уберу одно солнце? – поинтересовался я как можно вежливее. – Что-то здесь жарковато!

Я посмотрел на солнце с максимальной неприязнью. После некоторого колебания оно исчезло.

– Ты – Гарор! – загремел гладиатор. – Но чарам твоим не спасти тебя от Меча!

С этими словами он бросился вперед, размахивая над головой сверкающим лезвием.

Думать пришлось очень быстро. Меч с лязгом отскочил от солдатской каски. Мне в свое время приходилось носить этот славный головной убор, и уж кто-кто, а я-то точно знаю, что никаким мечом его не прошибешь.

– Теперь послушай меня, Маршем Красвелл! – сказал я, стаскивая каску. – Я Пит Парнелл из «Санди Стар», и мне…

Красвелл, тяжело дыша, перевел взгляд с меча на мое лицо. Глаза у него вдруг заблестели – узнал меня, что ли?

– Постой! – воскликнул он. – Я узнаю тебя! Ты – Нельпар Ретреп, Магистр Семи Лун, пришедший биться со мною против зловещего Змея и его нечестивой ученицы, колдуньи и заклинательницы Гарор. Приветствую тебя, друг!

Он протянул могучую загорелую руку, и я ее пожал.

Так… Красвелл не может ни осмыслить мое появление, ни пренебречь им, вот и пытается включить меня в свою сказку. Ну, пока это даже забавно – попробую поиграть на его поле. Он еще не знает, какое у меня воображение!

– Мои верные союзники, – говорил тем временем Красвелл, – великодушные Доки с Синих Холмов, все полегли в кровавой битве. Мы вместе должны были одолеть неисчислимые опасности на Равнинах Истака и вместе обрести великую славу, обретая Алмаз, но увы… Хотя все это тебе, конечно же, ведомо?..

– Еще бы, – согласился я. – И что дальше?

Красвелл, словно прислушавшись к чему-то, резко повернулся и взмахнул рукой.

– Взгляни, Магистр, – пробормотал он. – Ибо это зрелище вселяет страх даже в мое сердце – Гарор возвращается в битву, ведя свой ужасный легион Лакросов, чудовищных порождений Сверхмира, вступивших в противоестественный союз с Темным разумом. Они неуязвимы для смертного, но им возможно противостоять Мечом и волшебным оружием Нельпара Семилунного. Мы сразимся с ними вдвоем!

По широкой зеленой равнине мчалась орда… как бы это сказать… порождений Сверхмира. Рассказать о них как следует я не берусь: не тот у меня словарный запас, чтобы живописать красвелловские фантазии.

Здоровенные, трясущиеся, словно студень, твари, истекающие гноем, они частью летели, частью скакали прямехонько к нам. Одно скажу: мне как-то сразу потребовалась плевательница. Она сейчас же явилась – вместе с умывальником, полотенцем и всем прочим, – но я опрокинул ее и изо всех сил попытался сосредоточиться.

…Телефонная будка получилась немного расплывчатой, но когда я влетел в нее и набрал короткий номер, там ответили сразу же.

– Полиция? Патрульную группу ко мне, и побыстрее!

Я вышел из будки. Красвелл все это время вертел мечом над головой и испускал воинственный клич, готовясь встретить нападающих.

За моей спиной взвыла полицейская сирена. Полдюжины мощных патрульных машин с визгом затормозили возле нас, взметнув зеленую пыль. Я могу без всякого напряжения представить себе нью-йоркский полицейский отряд – эти были что надо. Подбежавший ко мне сержант тоже был что надо: Майкл О’Фаллин – самый дюжий, самый славный и самый рыжий полисмен, какого я только знаю.

– Майк, – сказал я, – займись!

– Работенка не из самых приятных, но ребята управятся, – ухмыльнулся он и пошел командовать.

Красвелл растерянно смотрел, как полицейские растягиваются в цепь; потом пошатнулся и закрыл лицо руками.

– Безумие! – вскричал он. – Что за безумие! Что вы делаете?..

Вся сцена вдруг дрогнула. Единственное красное солнце мигнуло, зеленая равнина побледнела, и на миг сквозь нее проступили контуры двух больничных коек с лежащими на них телами. Но тут Красвелл открыл глаза.

Метрах в двадцати от блюстителей порядка чудища начали уменьшаться в размерах. Докатившись до полицейских, они уже были не выше человеческого роста и вполне поддавались обычному для таких случаев обращению. Когда удары дубинок посыпались на их рогатые головы, они без дальнейших сложностей позволили затолкать себя в машины. Взревели моторы – и равнина опустела.

Майкл О’Фаллин, однако, не исчез. Я сказал ему:

– Спасибо, дружище. Ты как насчет пары бесплатных билетов на завтрашний матч? Загляни ко мне попозже!

– Самое что надо, Пит. Завтра я как раз выходной. Э, а как я домой-то доберусь?

Я открыл дверь телефонной будки.

– Давай сюда!

Сержант вошел и благополучно растворился. Я повернулся к Красвеллу.

– Велико же твое колдовство, о Семилунный! Дьявольские творения Гарор ты ниспроверг творениями собственного разума!

Он уже и это пристроил к своему роману.

– Теперь вперед, о Нельпар, вперед, к Твердыне Змея, что лежит в тысяче локспанов отсюда, за зеленопламенными Равнинами Истака!

– А как насчет Алмаза?

– Алмаза?..

Он, верно, столько сил потратил, приплетая меня к сюжету, что начисто забыл об Алмазе, который должен был повергнуть Змея. Ну я больше и не стал напоминать.

Однако тысяча локспанов по зеленопламенным Равнинам – это меня не вдохновляло, за сколько бы он ни считал свой локспан.

Я сказал:

– Ну что ты все себе усложняешь, Красвелл?

– Имя мое Мултан, – уточнил он с неимоверной гордостью.

– Мултан, Султан… да хоть Бифштекс-с-Луком, если у тебя страсть к такой абракадабре. Придумывай себе хоть десятиэтажные клички, только скажи: почему ты вечно все усложняешь? Надо тебе ехать – для этого есть такси. Трудно свистнуть, что ли?

И я свистнул. Тут же подкатил потрепанный желтый «форд» – словно только что с какой-нибудь нью-йоркской улицы. И мешковатый небритый шофер – копия того угрюмого хмыря, что вез меня сегодня утром.

Вряд ли найдется на свете что-либо прозаичнее нью-йоркского такси с этаким водилой. Лицо Красвелла приобрело цвет равнин Истака, а сами зеленопламенные равнины затряслись, словно в неисправном телевизоре – так он старался загнать это такси в свои фантазии.