Александр Михайловский - Снежный Тайфун

Что касается транспортников и карателей, то обе эти категории вояками не были и при первой же возможности старались поскорее затеряться вдали – особенно каратели, которым сдаваться в плен было совсем не с руки. Поэтому и бежали они быстрее прочих, причем зачастую прихватив награбленные у местного населения ценности. Да только путь беглецов по большей части лежал на север, в сторону частей 18-й армии – а значит, прямо в котел, из которого по зимнему времени не было даже морских путей. Некоторых, правда, поймали и сдали в НКВД, но большая часть проявила достаточную хитрость, чтобы улизнуть; и в их числе и сам пресловутый бригаденфюрер.

Часам к десяти утра, когда операция по захвату Риги подходила к концу, в Рижский замок прибыл генерал-лейтенант Матвеев. И снова это здание становилось эпицентром власти и узлом управления. Ведь именно отсюда Матвеев с Василевским будут руководить окончательным разгромом и уничтожением группы армий «Север».

05 декабря 1941 года, 12:45. Рига, Рижский замок

В бывшем кабинете бывшего командующего группой армий «Север» собрались… нет, не царь, царевич, король, королевич, а всего лишь Вильгельм фон Лееб, генерал-лейтенант Матвеев и генерал-лейтенант Василевский. Обстановка была самая пасторальная.. Гудело в камине пламя, трещали поленья, и даже пленный генерал-фельдмаршал не чувствовал себя пленным и вел себя так, будто был участником каких-то важных дипломатических переговоров. Еще недавно подчиненная ему группа армий «Север» приказала долго жить. Осуществленный всего за одну ночь прорыв на всю глубину стратегического развертывания отделил части 16-й и 18-й армий как от территории Рейха, так и друг от друга.

Если для 18-й армии генерал-полковника Георга фон Кюхлера все самое страшное было пока впереди и она еще не ощущала всего трагизма случившейся катастрофы, то 16-й армии генерал-полковника Эрнста Буша тяжело пришлось уже прямо сейчас. В первую очередь, потому, что в ее тылу объявилась танковая дивизия Экспедиционных сил, которая в течение ночи с четвертого на пятое декабря неожиданно захватила Опочку и Остров. К утру передовые подразделения Ченстонховской дивизии вышли в район Печоры-Изборск, перехватив тыловые коммуникации, связывающие 16-ю армию с расположенной в Эстонии 18-й армией. Кроме того, захват частями экспедиционных сил и продвигающимися следом соединениями РККА большей части рокадной магистрали Себеж-Псков поставило на грань катастрофы 2-й армейский корпус, оказавшийся вдруг в полном логистическом 95 окружении восточнее Пушкинских гор в районе населенного пункта Новоржев.

Видимо, у этого соединения вермахта такая злая судьба. В нашей истории II AK тоже попал в такое же окружение, только двумястами километрами восточнее, в районе Демянска. Разница заключалась в том, что в этом мире никто не собирался целый год возиться с немецкими окруженцами, чтобы в конечном итоге просто отпустить их восвояси. Прибалтийская наступательная операция, в широком смысле этого слова, стремительно развивалась согласно предварительным планам, в которых не было места хоть сколь-нибудь долгому существованию немецких окруженных группировок.

Поэтому конец немецких окруженцев грозил стать быстрым и страшным; текущих запасов боеприпасов корпусного и дивизионных уровней должно было хватить на месяц сидения в осаде или на несколько дней интенсивных боев. А потом – все, только пешком в штыки, потому что не останется ни топлива для машин, ни снарядов, ни даже патронов к винтовкам и пулеметам. При этом продовольствия у немецких частей внутри котла окружения имелось на одну неделю нормального питания, две недели недоедания или же месяц полуголодного существования. Правда, ежели немцы перейдут на каннибализм, то последние из них в этих лесах дотянут аккурат до весны. При этом, как вы понимаете, в данном варианте истории ни о каком воздушном мосте и речи идти не могло. Слишком масштабным оказалось окружение, в котором очутились части группы армий «Север», слишком удаленным был Новоржев от ближайших немецких аэродромов в Литве и Финляндии, слишком опасными ля немецких летчиков были полеты туда, где, как уже точно известно, действует ПВО экспедиционных сил.

Осложняло положение немцев в намечающемся Новоржевском котле то, что с утра пятого декабря из района Сольцы-Дно севернее стыка между первым и вторым армейскими корпусами в общем направлении на Порхов перешли в наступление 11-я и 34-я армии Северо-Западного фронта. На сокрушающий таранный удар в районе Невель – Великие Луки это походило мало, но логика операции, требующая от 16-й и 18-й армий перейти к обороне и резко сократить линию фронта, диктовала свое. Под натиском советских армий 21-я пехотная дивизия вермахта начала отход в направлении Пскова, а вслед за ней, выравнивая фронт, будут вынуждены также отступать и остальные дивизии первого армейского корпуса, оголяя фланг новоржевской группировки, что грозит ей полной блокадой.

И вот незадолго до полудня пятого декабря радиоразведка Экспедиционных сил перехватила приказ командующего 16-й армией генерал-полковника Эрнста Буша, адресованный командующему 2-м армейским корпусом генералу от инфантерии Вальтеру графу фон Брокдорфу-Алефельдту. Приказ гласил: раздать в части все наличные запасы продовольствия, боеприпасов и медикаментов, после чего всеми имеющимися силами отходить, а в случае необходимости прорываться в направлении Пскова. При этом от двадцати пяти до тридцати километров пути придется проделать, бросив автомобильный транспорт и тяжелое вооружение, по лесам и болотам, потому что прорываться силой через Остров, занятый частями Экспедиционных сил – форменное самоубийство. Единственный плюс от такого решения в том, что все кончится быстро. Несколько часов бестолкового ожесточенного боя (в котором численное преимущество атакующих не играет ровным счетом никакой роли) – и выжившие либо отступают, выбирая обходной маршрут, либо поднимают руки и идут в плен.

Впрочем, вести истощенных и плохо одетых людей через метель, в местности, где населенные пункты отсутствуют напрочь, при постоянно понижающейся температуре воздуха 96 – тоже форма самоубийства, только относительно медленного. К тому же в таком случае немецким войскам придется бросить на произвол судьбы госпитали, ибо раненые в любом случае не переживут этого ледяного Анабазиса. Спасти эти тридцать тысяч немецких солдат и офицеров, а также десять тысяч раненых мог приказ немедленно капитулировать, отданный еще более вышестоящим начальником, чем генерал-полковник Эрнст Буш. Ну или если этот начальник уже сам находится в плену – тогда это может быть не приказ, а совет. Совет одного аристократа, записанного в Бархатную книгу, другому такому же аристократу.