Алан Дин Фостер - Чужой 3 [litres]

Кроме того за столько лет подхалимства, после всего, что произошло за последние дни, он заслужил любую награду.

– М-м, тебя это по-настоящему волнует, верно? Почему? О чем тут беспокоиться? Проклятая тварь сидит взаперти и не может до нас добраться.

– Меня тревожит не чужой, а Компания. Я уже дважды сталкивалась с ней в этом деле, – Рипли повернулась к нему. – Они жаждали заполучить одну из этих тварей с тех самых пор, как моя изначальная команда их обнаружила. Для разработки биологического оружия. Они не понимают, с чем имеют дело, и мне плевать, сколько данных о чужих они уже собрали. Я боюсь, что они могут попытаться забрать эту тварь с собой.

Эрон изумленно уставился на нее. Его искреннее недоверие успокаивало. По крайней мере, на какое-то время у нее появился союзник.

– Забрать с собой? Ты хочешь сказать – живым? На Землю?

Рипли кивнула.

– Да ты шутишь.

– Посмотри мне в глаза, Эрон. Для меня это вправду не тема для шуток.

– Вот дерьмо, ты всерьез… Это безумие! Они обязаны его убить!

Рипли тяжело улыбнулась.

– Точно. Я так понимаю, в этом мы сходимся?

– Ты чертовски права, – горячо согласился Эрон.

«Значит, – подумала Рипли, – он на моей стороне. Пока что».

У Компании были способы влиять на людей, побуждать их менять позицию. Не говоря уже о ценностях.

Тишина и покой вернулись в лазарет – пусть и не ко всем его обитателям. Озаботившись тем, что в отсутствие Клеменса некоторые заключенные, которых привело на Фиорину неправильное использование определенных рецептурных препаратов, могут помочь лекарствам освободиться из хранилищ, Эрон послал Морзе, чтобы тот последил за лазаретом и за единственным его обитателем.

Морзе сидел на одной из кроватей и читал. Его, в отличие от многих других, не слишком расстраивала нехватка на Фиорине развлекательных материалов. Морзе и прежде не очень любил такие способы отвлечься, его больше привлекало действие – как минимум в молодые годы. Теперь он был картежником, живущим воспоминаниями.

Когда он только вошел в лазарет, Голик даже не поздоровался, несмотря на то, что они хорошо знали друг друга и работали вместе долгие годы. Но теперь огромный заключенный, все так же затянутый в смирительную рубашку, наконец отвернулся от стены.

– Привет, Морзе.

Тот поднял взгляд.

– А, так ты все еще умеешь говорить. Эка важность. Тебе ведь все равно обычно сказать нечего.

– Ну же, брат, развяжи эту штуку.

Морзе неприятно ухмыльнулся.

– А, значит теперь, когда ты связан, как праздничное жаркое, я внезапно стал братом? Не вешай мне лапшу на уши.

– Ну же, приятель, больно ведь.

– Извини, – Морзе вернулся к экрану. – Если Эрон скажет тебя отпустить – отпущу. А до тех пор ты останешься связанным. Мне неприятности ни к чему. Особенно когда на подходе корабль Компании.

– Я ничего не делал. Я хочу сказать, что понимаю, какое-то я время был слегка двинутым. Черт, любой бы рехнулся, если бы увидел то же, что и я. Но теперь я в порядке. Док меня починил. Спроси у него сам.

– Не могу. Он помер. Ты же знаешь.

– А, да. Верно. Теперь я вспомнил. Совсем плохо. Он был хорошим парнем, хоть и ударил меня, пока я был связан.

– Замолчи! – Морзе скривился от отвращения, но Голик продолжал его умолять:

– Что я сделал? Просто скажи, что я сделал?

Морзе вздохнул, отложил экран и взглянул на товарища по заключению.

– Не знаю. Зато я знаю, что собираюсь сделать я. Я буду сторожить твою задницу, в точности как мне приказали.

Голик издевательски фыркнул.

– Ты боишься Эрона, этого ничтожества?

– Нет, не боюсь, пусть он теперь и стал неофициальным управляющим. Мне просто не нужны проблемы с Диллоном. И тебе тоже, если у тебя хватает мозгов, чтобы это понять – в чем я сомневаюсь.

Голик угрюмо засопел.

– Все, что я сделал, – это сказал про дракона. О том, что он сотворил с Боггсом и Рейнсом. Никто мне не поверил, но я не лгал. Меня вообще не стоило связывать. Это нечестно. Ты знаешь, что я говорю правду. Ты его видел.

Это Морзе помнил очень хорошо.

– Да уж точняк, видел! Огромная тварь. И быстрая. Чертовски быстрая. И уроодливая, – он слегка вздрогнул. – Есть способы помереть и получше.

– Это уж точно, – Голик безуспешно пытался выбраться из рубашки. – Развяжи меня, чувак. Ты должен меня развязать. Что, если оно сюда заберется? Я даже убежать не смогу. Заберется – и я покойник.

– Ты и так бы помер. Я достаточно видел, чтобы это понимать. Но это неважно, потому что тварь сюда не проберется, – Морзе горделиво улыбнулся. – Мы его поймали. Я и все прочие. Крепко заперли. Зуб даю, оно там сильно бесится. Когда прибудет корабль, Компания с ним разберется.

– Верно, – охотно согласился Голик. – И, насколько я слышал, ждать их уже недолго. Так в чем проблема? Почему я должен вот так сидеть? К тому времени, как корабль выйдет на орбиту, у меня руки отвалятся. Понадобится операция, за просто так. Ну же, чувак. Ты ведь знаешь, что они не увезут меня с планеты ради операции, а нового медика нам, может, ждать еще несколько месяцев. Я все это время буду страдать, и все по твоей вине.

– Эй, погоди-ка! Я тебя в смирительную рубашку не запихивал.

– Нет, но ты меня в ней держишь, а человек, который это приказал, мертв. Эрону наплевать. Он слишком занят попытками закадрить эту леди, лейтенанта. Он обо мне вообще спрашивал?

– Ну, нет, – осторожно признал Морзе.

– Вот видишь? – Голик принял жалостливый вид. – Я тебе неприятностей не причиню, Морзе. Буду тихонько сидеть, пока не прилетит корабль. Эрон даже не узнает, что я свободен. Ну, давай, развяжи меня. Я есть хочу. В чем проблема? Разве я не с тобой первым делился сигаретами?

– Ну… да.

– Ты мой друг. Я тебя люблю.

– Ага, я тебя тоже, – Морзе помедлил, потом тихо выругался. – К черту, почему нет? Никто не заслуживает, чтобы его связывали на целый день, как животное. Даже такой здоровенный тупой зануда. Но тебе придется вести себя примерно. Не валяй дурака, иначе мне достанется.

– Конечно, Морзе. Как скажешь.

Голик подставил спину, и Морзе начал распутывать ремни.

– Никаких проблем. Ты уж поверь мне, приятель. Я бы тебя тоже отпустил.

– Ага, но я не настолько псих, чтобы оказаться в смирительной рубашке. Все знают, что я нормальный.

– Ну же, не смейся надо мной. Разве похоже, что я сошел с ума? Конечно, нет. Просто все любят надо мной издеваться, потому что я постоянно ем.

– Дело не в том, что ты любишь поесть, а в твоих манерах, – Морзе хохотнул над своей шуткой и распустил рукава. – Ну, вот.

– Помоги, а? Руки так онемели, что я ими пошевелить не могу.

– Вот дерьмо. Худо уже то, что мне приказали за тобой присматривать, а теперь еще и в медсестру играть приходится.