Сара Маас - Женщина-Кошка. Похитительница душ [litres]

– Значит, наручники на меня пока надевать не станут? – голос хриплый, коварный.

– Она напала на тебя, а потом совершила самоубийство. Но если ты захотела в тюрьму, могу надеть и наручники.

Молчание.

– Можешь считать, что я делаю тебе одолжение. Не стану тебя арестовывать, а ты поможешь мне убрать тело с территории поместья.

– Зачем тебе это надо?

Он указал на дом:

– Потому что семья Фоксов – одна из немногих порядочных семей города, и я не хочу их подставлять в случае, если наемницы из Лиги явятся сюда и начнут разнюхивать, что же случилось с их дражайшей товаркой.

Его затошнило при одной мысли о том, что наемницы из Лиги придут сюда и схватят его родителей.

– Как благородно, – хрюкнула она, но встала в ногах у Тигрис. И подняла их. – Ну?

Люк поморщился под маской, сомневаясь. Бой ее вымотал, а руки у нее заняты – взять ее будет легко, к тому же у него собраны все необходимые доказательства, но…

Она билась тихо, вывела Тигрис наружу. Возможно, для того чтобы снизить риски и не причинить никому в доме вреда. И вне зависимости от того, знала ли она тоже, что его родители – хорошие люди, Люк оценил ее поступок.

Он встал со стороны головы Тигрис и подхватил ее под руки.

– Там за поместьем есть лес рядом с дорогой.

Несколько секунд спустя Люк понял, что, хотя Тигрис и выглядела стройной, под черной одеждой свободного кроя скрывалось тело, полное крепких мышц. Тяжелых мышц.

Они в молчании тащили труп Тигрис, миновали лужайку, клумбы, густые заросли, и, наконец, вышли с территории поместья и углубились в лес. Он ориентировался там с закрытыми глазами, но постарался то и дело останавливаться, будто сверяясь с мысленной картой окружающей местности.

И только когда они прошли метров четыреста в глубь соснового леса, Люк остановился:

– Можно тут. Не слишком далеко от дороги.

Женщина-Кошка на удивление мягко опустила ноги наемницы на землю.

Люк выдохнул и осторожно положил голову Тигрис. Звуки поглощал холодный ночный ветер, который плясал в верхушках деревьев и раскачивал сосны так, будто они танцевали, опьянев.

Она посмотрела на наемницу. И не сводила с нее взгляд так долго, что Люк уже открыл панель на рукаве костюма, чтобы незаметно вызвать ГДГП. Он успел нажать две первые цифры и…

Пространство между ними заполнил нежный шепот, в котором он узнал арабский.

Сначала Люк подумал, что Тигрис все еще жива.

А потом понял, что красивые напевные слова произносит она. Женщина-Кошка.

Она говорила по-арабски почти безупречно.

Он не слышал, чтобы кто-то так хорошо говорил на этом языке с тех пор, как вернулся. В ее речи слышался легкий американский акцент, точно такой же, как и у него, когда он сам произносил арабские слова.

Молча он убрал руку с панели на рукаве. Сбросив вызов.

Женщина-Кошка закончила и встала на колени, чтобы закрыть глаза Тигрис рукой, затянутой в перчатку.

Поднявшись, она еще несколько долгих секунд смотрела на труп женщины, прежде чем сказала:

– Она тренировала меня в Лиге.

У Люка все мысли вылетели из головы.

Значит…

Женщина-Кошка подняла голову, луна осветила линзы ее шлема.

– Я – гул. И она тоже. Была до сегодняшнего дня.

Она размяла пальцы в перчатках, будто стряхивая с них следы наемницы.

– Так себя называют наемницы в Лиге. Когда подготовка завершена, наше последнее задание – вырыть себе могилы на будущее и прочитать последние молитвы. Мы ложимся в землю и остаемся там от заката и до рассвета. А когда мы поднимаемся из могил на следующее утро… превращаемся в гулов. В видения.

Он не стал спрашивать, скольким удалось вернуться к своим могилам, чтобы занять пустующие ямы в земле.

Значит, она не просто ловкий вор.

А профессиональная наемница.

Из Лиги Убийц.

– Молитва, которую я только что прочитала, – продолжила она, обращаясь скорее к себе, чем к нему, – это последний обряд. Который причитается любой из нас.

– И, тем не менее, ты ее сегодня убивать не собиралась.

Хотя Тигрис явилась, чтобы убить ее. Из-за чего-то, что она украла.

Молчание.

– Если ты состоишь в Лиге, почему работаешь с Харли и Плющом? – спросил он.

Она оглядела его, будто обдумывая ответ.

– Я ушла.

Ее ответ не сразу дошел до Люка.

– Из Лиги не уходят.

– А я ушла.

Вот за ней и пришла наемница.

– Почему?

– Нисса и Талия всегда стремились пойти по стопам своего отца.

Маньяка и экологического террориста – ничего общего с Ядовитым Плющом, которая стремилась спасти планету и жить в мире с растениями и животными. Нет, он хотел стереть все человечество с лица земли. Женщина-Кошка пожала плечами:

– Я подумала, что как-то не вписываюсь.

Вот о чем она его предупреждала на той неделе. Что грядет нечто более страшное, либо по плану Ниссы и Талии, либо… чтобы схватить стоящую перед ним женщину.

– И ты ушла, – сказал он.

Короткий кивок.

Он хотел увидеть ее лицо. Узнать, с кем он говорит, кто сегодня дрался как черный ветер, кто осмелился покинуть Лигу, кто осмелился ослушаться.

– Ты спросил, почему я работаю с Харли и Плющом… – Она пожала плечами. – Так как я больше не состою в Лиге, мне нужны деньги, чтобы обосноваться в Готэме.

Люк моргнул, стиснув зубы. Ясно. Так. А она продолжила:

– Когда я ушла, я украла у Ниссы с Талией кое-что ценное.

Предупреждение Тигрис звучало у него в голове.

– Сейчас я рассматриваю потенциальных покупателей. Но пока я это не продам, денег у меня недостаточно.

– Почему ты просто на работу не устроишься?

Она тихо засмеялась:

– Ну какой же ты наивный.

Люк весь напрягся. Но вместо того чтобы броситься на нее, он поднял руку и наконец вызвал ГДГП. Он коротко сообщил, что нашел тело там-то и там-то, отключился и зарычал на нее:

– Даже не вздумай сбежать.

Потому что он ее арестует. Прямо сейчас. Он нажал кнопку на костюме, устройства включились, готовясь к погоне. Бэт-наручники щелкнули, выпав из отделения на поясе.

Снова тихий смешок:

– Придется мне с тобой не согласиться.

Его костюм засек двух человек у нее за спиной. В тот же момент Харли Квинн сжала в руках два ярко расписанных шарика со взрывчаткой. Ее лицо скрывал противогаз. Ядовитый Плющ гладила орхидею, которая росла на стебле, обвившемся вокруг ее тела. От цветка растекался дым – очевидно, не для того, чтобы его усыпить, а чтобы преступницы смогли скрыться.

– Привет, красавец, – протянула Плющ. Харли оскалилась в улыбке.

В пальцах у Женщины-Кошки что-то сверкнуло.

Ожерелье. То самое.

Когда Тигрис впечатала ее в тумбу во второй раз, она, скорее всего, стащила его. Так быстро, что даже он не заметил.

В лунном свете бриллианты светились голубым огнем.