Дмитрий Силлов - Закон Припяти [litres]

– Теперь… – начал было я, тоже примыкая новый магазин к автомату.

И не договорил.

Потому, что увидел…

Он неожиданно появился в окне здания напротив. Только что не было никого – и вот, нарисовался. Боец в такой же униформе, как и те, которых мы только что так эффективно и эффектно перестреляли. Раненый, с большим кровавым пятном на боку. Но не с автоматом в руках, как остальные, а с гранатометом РПГ-7 на плече, снаряженным копьевидным кумулятивным выстрелом, который ни с каким другим не спутаешь.

В такие мгновения осознание происходящего обостряется нереально. Только что ты со своими товарищами эдак снисходительно ухмылялись про себя, празднуя легкую победу – и вдруг вот оно, поражение, смотрит на тебя из окна через оптический прицел, и палец уже выжимает спуск. А ты ничего не успеваешь сделать, потому что автомат у тебя в одной руке, магазин – в другой, и для того, чтобы привести оружие в боевое положение, тебе нужна секунда.

Всего одна.

Которой у тебя нет…

И у друзей твоих тоже нету ее потому, что Настя еще не сменила пустую ленту на полную, а Рудик вообще беспечно закинул свой «Вихрь» за спину…

Время замедлилось – так всегда бывает перед смертью, я точно знаю. Гранатомет дернулся в руках военного, белесый дым окутал его – и тут я понял: выстрел летит не в меня…

В Настю.

Ту, которая в самом начале затеяла всю эту заваруху со стрельбой по военным. И этот, с гранатометом, похоже, и есть часовой с крыши, которого кио срезала первой очередью. Тот самый пулеметчик, нашедший способ отомстить.

Я дернулся было, чтобы толкнуть Настю, понимая, что уже не успеваю ничего сделать…

Но Рудик оказался быстрее.

Я лишь успел заметить серебристую хвостатую молнию, мелькнувшую в воздухе.

А потом раздался взрыв, швырнувший меня на асфальт словно пушинку…

Страшный удар затылком на мгновение лишил меня сознания. Но бронекостюм и на этот раз оказался на высоте. Думаю, если б его не было, от моей головы осталась бы лишь клякса, расплывшаяся по асфальту. А так я получил лишь встряску, сравнимую с легким нокдауном. Который не помешал мне приподнять голову и увидеть, как гранатометчик вставляет в свой РПГ новый выстрел.

Взрыв вышиб из моих рук и автомат, и магазин. Но тяжелый РШ-12 остался висеть у меня на поясе. Времени подниматься на ноги не было, поэтому я выхватил револьвер из кобуры и начал стрелять. Не прицельно. А так, как я умею. Посылая не пулю, а всего себя во врага, который только что убил твоих друзей. Я не сомневался, что Насти и Рудика больше нет. Потому что никакая броня не выдержит прямого попадания кумулятивной гранаты, созданной для уничтожения танков.

Я почувствовал всем телом, как частичка меня, вылетевшая из ствола РШ-12, оторвала плечо гранатометчика, отчего он волчком крутанулся на месте. Но я не дал ему упасть, ударив во второе плечо. Да, он имел право на месть, но и я сейчас был в своем праве. Так что я просто хотел оторвать руки, убившие моих друзей.

И я сделал это.

От второго удара безвольное тело гранатометчика отлетело куда-то в глубь здания. Но оно мне было больше неинтересно. Он совершил то, что хотел, и я сделал то же самое. Больше мы ничего друг другу не должны.

Я попытался встать на ноги. Получилось со второго раза, спасибо системе стабилизации, которая нехило так помогла, когда меня качнуло назад. Нокдаун-то оказался более серьезным, чем я подумал вначале. Но – плевать, бывало и хуже. Я сунул пистолет в кобуру…

И увидел.

Настя лежала на спине, словно безжизненная, сломанная кукла. Пулемет валялся рядом с ней, а на ее груди расплывалось большое черное пятно, воняющее так, как может вонять только сгоревшая кровь.

При этом я как-то не сразу понял, что это не ее кровь. Потом дошло. Когда я не увидел ничего, что могло бы остаться от Рудика, прикрывшего собой Настю. Да и не могло ничего остаться. После удара головной части взрывателя гранаты о бронекостюм кумулятивная струя раскаленных газов пробила его, и выжгла внутри все, включая артефакт, поддерживающий само существование бронекостюма. И от него, и от Рудика не осталось ничего, если не считать сожженной крови, брызнувшей на камуфляж Насти.

Тем не менее, наноброня спира сделала свое дело прежде, чем без следа раствориться в воздухе. Ее задняя часть, прикрывавшая спину Рудика, изнутри приняла в себя удар кумулятивной струи – и практически полностью сумела ее остановить. Лишь незначительная, ослабленная часть ее прорвалась наружу, ударив Настю в грудь и сбив с ног. А может это было просто тело Рудика, принявшее в себя страшный удар и мгновенно разогнавшееся до скорости летящего снаряда прежде, чем мгновенно сгореть внутри своего костюма. Не знаю, не разбираюсь я в таких тонкостях. Просто сейчас я знал – не удастся мне собрать биоматериал спира для того, чтобы оживить его когда-нибудь. Нечего собирать. Даже мне, совершенно не разбирающемуся в науке, было ясно – то, что сгорело напрочь, восстановлению не подлежит. Но в голове все равно не укладывалось, что Рудика больше нет. Отказывался мозг принимать эту мысль, простую и очевидную, как пуля, ударившая прямо в сердце. Поэтому я сейчас очень постарался не думать. И на это была еще одна причина.

Я бросился к кио, одновременно выхватывая из ножен «Бритву». Если Рудика уже не восстановить, то я точно разберусь, как этот костюм снимается, и хоть у Насти прядь волос отрежу. Авось когда-нибудь Кречетов вернет девушку к жизни. Хотя, если честно, сомневаюсь. Она ж не чистый биологический объект, а киборг с танталовым скелетом. Но попытаться я все равно был должен. Обязан попытаться.

Встав на одно колено, я провел рукой под подбородком бронешлема. Так и есть, там было несколько кнопок. Я нажал первую наугад. На глазах Насти, материализовавшись прямо из воздуха, появились очки из толстого бронестекла. Понятно, дополнительная защита для глаз. Не то. Вторая кнопка…

На этот раз эксперимент удался. Шлем исчез полностью. То, что надо. Я приподнял рукой тяжелую волну роскошных волос…

– Ты чего это… задумал?

Я аж вздрогнул от неожиданности. И тут до меня дошло.

Это человеку сто процентов было бы не выжить, если б в него фактически снаряд ударил, пусть даже не разорвавшийся. Ни в какой броне. Никак. Запреградное действие такого удара перемелет в кашу кости, расплющит и разорвет на части плоть. Но это – человеку. Не киборгу.

Она смотрела на меня совершенно пустым взглядом. Не иначе, и у кио бывают нокдауны, если их со всего маху шваркнуть об асфальт, словно пластмассовую игрушку. Я отпустил ее волосы – и вздохнул с облегчением. В день, когда один за другим погибают твои друзья, даже не верится, что кто-то из них мог выжить после стопроцентно смертельного удара. Ну, что ж, спасибо тебе, Зона, что забрала у меня не всех, кто был мне дорог.