Дмитрий Силлов - Закон Припяти [litres]

Я уже прочесал окно, хлестанув по нему двумя короткими очередями, как вдруг и мне прилетело. По спине касательным. Будто хлыстом ожгло. Ах ты, тварь такая!

Когда в тебя попали, это очень плохо. Не, так-то замечательно, если ранили не фатально. Но все равно хреново дело. Это значит, что враг пристрелялся, и в тебя вот-вот прилетит добавка. Поэтому первоочередная задача в такой ситуации – это сменить позицию.

Но, мать его, сложно ее менять, когда ведешь огонь лежа посреди поляны, где единственное укрытие – это трава высотой в патрон от твоего автомата. Плюс этот неведомый гад в окне пристрелялся не только к моей тушке, но и к Насте. То есть, огонь прекращать никак нельзя!

И тогда я покатился, словно веретено, запущенное по столу, при этом не прекращая стрелять. Сложно? Да не то слово. Но я очень старался при этом хоть примерно попадать по проклятому окну, давя противника огнем. Потому, что у Насти как раз по закону подлости пулемет заклинил, и с раненой рукой у нее не особо получалось устранить проблему.

В такие минуты время имеет свойство растягиваться. Стреляешь – и понимаешь, что та тварь в окне сейчас присела за подоконник, и пережидает, когда у меня магазин закончится. А он кончается, четыре патрона в нем осталось, я всегда их считаю, какой бы сумасшедшей не была бойня… Три… Два… Один… Всё… Осталось две секунды до того, как стрелок вновь появится в окне и не спеша, с удовольствием расстреляет нас, словно в тире.

Но не люблю я, когда меня убивают так просто и легко. Я, как известный персонаж из культового фильма, предпочитаю умереть не сразу, а помучиться, прежде чем стану вечным гостем в чертогах Сестры. Поэтому, как только мой АШ-12 толкнул меня в плечо в последний раз, я бросил его на траву, со всей возможной скоростью вскочил на ноги и помчался к распроклятому окну, на бегу выхватывая из кобуры штурмовой револьвер, больше похожий на портативную пушку.

Да, как я и предполагал, тот урод в окне появился почти сразу как я прекратил стрелять. Но почти – это не сразу. Потому, что я уже бежал, стреляя на бегу и понимая, что таким макаром крайне сложно попасть в юркую цель из тяжеленного револьвера.

А цель и правда оказалась шустрой. Мелькнула в окне – и пропала, явно не желая ловить мордой пулю.

И следом навстречу мне из окна вылетела граната. Прицельно, я даже уклониться не успел. Не больно ударила в грудь, отскочила, упала под ноги…

Могу поклясться – если б кто-то зафиксировал длину моего последующего прыжка, я б все олимпийские медали собрал, заставив именитых прыгунов нервно курить в сторонке. РГДэшка под ногами работает лучше любого допинга. Мне аж показалось, что от непомерной нагрузки мои коленные суставы в «берцы» осыпались вместе с голенями, когда я, бросив слишком тяжелый для такого прыжка револьвер, оттолкнулся ногами от земли – и рыбкой влетел в окно пекарни.

Позади меня отрывисто хлопнул взрыв, осколки с визгом ударили в стену здания. Но я уже был внутри и катился по зловонной куче, проклиная в душе мутанта, который устроил из своего жилища отхожее место.

Перекат, еще перекат – и я уже на ногах. Надо же, оказывается по слежавшемуся дерьму кататься все равно что по жесткому матрасу, довольно комфортно. Только вонюче, и спину, по которой пуля вдоль прошлась, сразу защипало. Ну где еще такой эксклюзивный опыт получишь, как не в Зоне?

Мутант, сволочь такая, сидел под подоконником и разворачивал в мою сторону «Печенег», блестящий то ли от слюней хозяина, стекающих по бороде, то ли от заводской смазки. Я даже не особо удивился тому, что меня собирался пристрелить тот самый «пекарь», которого я лично своими собственными руками убил пять минут назад. Вторую настолько уникально-мерзкую харю даже Зона создать не способна. Потому удивление не помешало мне прыгнуть вторично. На этот раз – в сторону мутанта, одновременно выхватывая из ножен «Бритву».

Мут же мигом сообразил, что развернуть пулемет из неудобного положения не получится, бросил его – и метнулся мне навстречу, растопырив свои жуткие лапищи. Неплохая альтернатива моему ножу, клинок которого был немногим длиннее мощных когтей твари.

Я даже успел встретить мутанта ударом ножа, полоснув по летящей навстречу мне туше, но результат вышел не очень. Не учили меня прыгать из положения «ноги по колено в дерьме», потому и прыжок у меня получился довольно хилый.

В отличие от Пекаря.

Этот скакнул с места словно пружина, сшиб меня с ног – и мы вновь покатились по дерьму. При этом тварь ухитрилась ударить меня по руке, выбив из нее нож.

Предплечье обожгло словно огнем. Паскуда, похоже, всю кожу с него снял своими когтями, будто перчатку! По моему лицу мазнула слюнявая борода… Ох, блин, он же меня уже жрать собрался, и судя по огромным кучам его экскрементов, кушает тварь очень быстро… И профессионально. Навык чувствуется.

Силищи мутант был нереальной. А еще и скорость движений у него была отменная. Миг – и я лежу, придавленный к загаженному полу, а эта мразота сидит на мне, прижав мои руки к кафелю, и свою клейкую, вонючую бороду уже мне на лицо положила. Я прям всеми нервами своими почувствовал, как где-то в башке этой твари заработала биологическая машина, производящая кислоту, мгновенно растворяющую живую плоть.

От таких ощущений у любого теплокровного могут сработать три рефлекса. Бей. Беги. Или замри, мол, мертвого не сожрут.

Бить было нечем – мои руки и ноги мутант заблокировал своими конечностями.

Бежать, соответственно, тоже.

Оставалось только замереть, сознавая, что это не прокатит, что тебя уже практически едят, и даже если твое сердце сейчас разорвется от омерзения и осознания безысходности, кушать от этого тварь не перестанет…

Но есть еще и четвертый рефлекс. Который, наверно, может выработаться только в Зоне. Драться даже тогда, когда драться невозможно.

Клейкая, омерзительно воняющая борода мута плотно облепила мое лицо, словно толстенная паутина огромного паука, готовящегося знатно пообедать. И тогда я, усилием воли подавив рвотные позывы, раскрыл рот как можно шире, и мощно вдохнул, втягивая в себя как можно больше этой смердящей, клейкой, тошнотной массы. А втянув, вонзил в нее зубы, и что есть силы рванул головой вправо, чуть не свернув себе при этом шею, нёбом и языком чувствуя при этом, как наверху, надо мной с чавканьем отрывается от морды мутанта его борода.

Жуткий рев ударил по моим ушам, едва не разорвав барабанные перепонки. Но я ждал чего-то подобного, поэтому не медля, от всей души харкнул в нависшую надо мной морду, с подбородка которой на мой подбородок брызгала зловонная кровь.

Откушенный мной кусок «бороды» залепил левый глаз мутанта. Сомнительное достижение, конечно, но это было не главное. Главное, что тиски, плотно фиксирующие мои руки, ослабли – когда тебе на живую бороду-кормилицу выдирают, не до еды как-то.