Юрий Табашников - Третья Раса

Среди тех, кто выжил, была и Мария. Мне стало немного легче, и теперь, заменяя центуриона,я принялся отдавать приказы. У нас появилось кое-что, что мы могли использовать в качестве брустверов – трупы павших товарищей и искорёженные остатки пушки. Однако не успел я организовать эшелонированную систему обороны, как хотел, аррорхи пошли вперёд во второй раз. Теперь враг воспользовался переносными комплексами какого-токрупнокалиберного оружия. Череда взрывов потрясла туннель. Одну стену огненные шары прошли насквозь, образовав порядочные окна в соседний проход. Сзади меня обвалился потолок, погребя под кучей камней нескольких валетов и подняв облака пыли. Мы оказались, словно в густом тумане, где трудно было что-то разглядеть за пару десятков шагов от себя. Поэтому поторопились вновь открыть плотный огонь. Стреляли часто и кучно, наугад, в предполагаемое направление, где ожидалось появление противника. Когда в моей лучевой винтовке заканчивались заряды, я бросал её рядом для подзарядки и пользовался другой, подобранной возле центуриона.

Я всё время кричал так, что в итоге охрип. То мне нужно было сконцентрировать огонь в одном месте, то направить его в другое. Мы держались довольно долго, а добили врага в тот момент, когда Зет и Куб притащили из оружейки вторую плазменную пушку.Огненный вихрь в одно мгновениевычистил тоннель, не оставив перед нашими позициями ничего живого. Было, оказывается, и у нас нечто такое, чем мы могли потягаться с противником и удивить росликов.

– Кто остался? – хрипло окликнул я подчинённых, когда замолк последний выстрел. Лишь около пятнадцати валетов оказались вновь готовы встретить неистовых и упорных звёздных воинов. И среди выживших снова услышал голоса Марии, Зета и Куба.

Наступила зловещая тишина, а потом Зет спросил, что мы будем делать дальше.

– Ты слышал, что сказал центурион? – просипел я. – Мы – последний оплот и надежда человечества. Мы должны так встряхнуть ублюдков, чтобы они поняли, что с нами шутки плохи и навсегда забыли путь на Землю.

Рррорхи хорошо усвоили тот урок, что мы им дали. Меня внезапно высоко подбросило вверх, но вниз, на пол, я уже не упал. Раздался страшный взрыв, а за ним я услышал оглушительный грохот и треск раскалывающейся породы. Успел ещё подумать, что рослики использовали не корабельные пушки, а скорее всего,заложили заряд внутри прохода. Если бы дело обстояло иначе то, как и в прошлый раз сдетонировали бы наши разрушительные боеприпасы к пушкам.

Астероид раскололся на куски. Меня с силой швырнуло в тёмный и жадный зев образовавшейся расщелины, и я оказался в тёмном звёздном царстве. На короткий период вырубился, а когда очнулся, то увидел вокруг яркие проклятые звёзды. Они окружили меня со всех сторон, надменно и терпеливо ожидая со стороны моей кончины. Что ж, у них в запасе были миллионы лет…

Острый приступ невообразимого одиночества, тоски и горя плотно накрыл сознание, но я быстро справился с собой, включил заплечный ранец и медленно двинулся вперёд. Вскоре с удивлением обнаружил, что эпическая битва каким-то образом изменила мироздание. За порядком прореженным поясом астероидов образовалась некая тёмная полоса, в моём случае закрывающая весь обзор слева. В гигантское образование, которое вполне могло оказаться невиданной формы и размеров чёрной дырой, затягивался весь мусор, образовавшейся в результате титанической борьбы двух космических рас. Я попытался избежать общей участи, повернувшись к тёмной полосе спиной, но мощности двигателя хватило на то, чтобы за час или два удалиться на десяток жалких метров от всё пожирающего мрака. Когда я устал считать отвоёванные метры, то развернул тело и начал двигаться вдоль тёмной стены, позволив неведомой силе захватить в свои сети и меня. Навстречу попадалось масса всевозможного мусора. В основном, при ближайшем изучении, это оказывались куски породы. Одни из них всё ещё выглядели очень внушительно, не уступая размерами многоэтажному дому; другие же были меньше пальца. Иногда среди камней попадались и металлические предметы – следы длительного присутствия людей. Как-то даже заметил блеснувшую вдалеке, согнутую взрывной волной, лучевую винтовку.

Вскоре стали появляться и трупы. Видимо я как в течение попал в такой слой, где их было довольно много. И чем больше я встречал безжизненных тел, тем сильнее понимал, что моё спасение можно отнести в разряд невероятного и невозможного везения. Пытаясь обнаружить хотя бы ещё одного уцелевшего, я подлетал к телам поближе, но всюду встречались одни мертвецы. Вскоре наткнулся на труп молодой женщины, офицера войск ООН. Удивительно красивое лицо оставалось совершенно спокойным. На нём не было ни тени страха или тревоги. Умерла она внезапно для себя, не успев испугаться. Небольшой камешек пробил оболочку скафандра, она вдохнула воздух и… превратилась в статую. На некоторое время я задержался возле прекрасного изваяния, скрытого в саркофаге с прозрачной маской. Совершенство, застывшее навек, привлекло моё внимание. В конце концов, как положено, отдал честь старшему офицеру и продолжил скорбный путь.

Тела стали попадаться намного чаще. Иногда блик изменял выражение застывшего лица, и мне казалось, что погибшие защитника астероида живы. Что они заговорщески подмигивают мне, гримасничают или смеются над чем-то. В ответ на игру теней я тоже иногда подмигивал или улыбался всем тем, кто теперь окружал меня. Мне стало казаться, что я тоже мёртв, что нахожусь среди своих друзей, и мы по-своему понимаем друг друга.

Ещё больше я поверил в бредовую идею, когда встретились бойцы из нашего отделения. Первым заметил Куба. Его крепко закружило вокруг оси. Куба нельзя было ни с кем перепутать – так он разукрасил шлем скафандра.

– Ну и развлечение ты себе придумал, братец, – засмеялся я. – Тебя не стошнит? Смотри, очень неприятно, когда содержимое желудка вдруг оказывается внутри шлема.

В ответ он помахал мне рукой.

А я ему.

И вдруг я увидел её. Марии сильно досталось. У неё оторвало правую руку и сорвало взрывной волной с головы шлем. Очень, очень медленно я приближался к телу – аккумуляторные батареи двигателя практически сдохли. Видимо, я порядочно разрядил их, когда пытался вырваться из объятий чёрной тьмы.

Всё же я достиг Беты. Её лицо перекашивала гримаса страха и ужаса.

Бедная ты девочка…

Я перехватил её за рукав уцелевшей руки, и окаменевшее лицо оказалось совсем близко от меня.

Одинокая слеза оставила дорожку на щеке, по которой весело побежала вторая, третья…

– Мария! Мария! Как же так могло с тобой случиться? – я неуклюже обнял её, и мы закружились в жутком вальсе благодаря тому, что инерция движения наших тел пересеклась. Живой и мёртвый человек кружили и кружили, не замечая ничего вокруг и медленно приближаясь к чему-то неизвестному и устрашающему. Попытавшись погладить волосы, обнаружил, что от прикосновения они начали ломаться. От действия ладони, ледяные обломки разлетелись в разные стороны.