Михаил Француз - На пороге мира [litres]

– И?

– Я страдаю, точнее, у меня просто присутствует, так как никаких неудобств от этого я не испытываю, навязчивое желание знать все о своем окружении. И окружении своего окружения, о интересных мне людях, их окружении… и окружении их окружения. И когда я говорю все, я имею в виду вообще все, вплоть до последовательностей цепочек нуклеотидов в молекулах дезоксирибонуклеиновой кислоты этих людей…

– Никакой головы на подобное не хватит, – рассудительно сказала Лена.

Леня только пожал плечами. Помолчали.

– Скажи, – нарушила наконец молчание она, – ты ведь не просто смотрел? Ты вмешивался. Ведь так?

– Всего несколько раз, – смущенно улыбнулся парень.

– Значит, я не сошла с ума, – облегченно выдохнула она и расслабилась на плече любовника. – Значит, у меня и правда был свой собственный ангел-хранитель!

– Не каждый бы обрадовался на твоем месте, – хмыкнул Леня, вспоминая, чем именно «прославился» Ангел.

– Другая бы бежала в страхе сдавать тебя конторе, – рассмеялась Лена. – Я в не меньшей степени ненормальна, чем ты. И меня это устраивает!

– Не добежала бы, – задумчиво сказал Леня.

И Лена ему отчего-то поверила.

– Ты обещал мне ответить на вопрос, когда «все закончится». Все закончилось – мы дома, в Камбодже мир, даже триста тридцать три засохших розы уже на свалку отнесли. Ответишь?

– Позже, – улыбнулся он. – Погуляем?

– Почему бы и нет? – согласилась девушка.

Они гуляли долго. Достаточно сказать, что они покинули черту города и уже минут сорок шли по пригородному лесу вдоль берега озера Нево, или Новой Ладоги, как еще его называли новопитерцы.

– Поплаваем? – вдруг предложил Леонид.

– Я купальник с собой не взяла, – расстроенно ответила девушка.

– Голышом, – улыбнулся он. – Или ты стесняешься меня?

– Нет, не стесняюсь, – отозвалась она и начала раздеваться.

Он тоже медлить не стал.

Через пару минут, когда молодые люди остались лишь в чем мать родила, Леонид подошел к Лене и нежно поцеловал ее.

– Мы же поплавать хотели? – уточнила она.

– И поплаваем, – согласился он, вынимая из ее ушей серьги, а из волос все заколки и невидимки.

– Позже? – с намеком улыбнулась она.

– Нет, – ответил на улыбку он, ведя ее за руку за собой в воду.

Та оказалась приятно-теплой, «парное молоко», как говорят про такую.

Войдя с девушкой чуть глубже, чем по пояс, юноша остановился и припал губами к ее груди. Руки его нежно прошлись по телу любовницы, задержавшись в укромном уголке между ее услужливо чуть разведенных ног.

Потом впился губами в ее губы, руками вновь прошелся по ее телу вверх. Там запустил пальцы в волосы и еще несколько минут наслаждался поцелуем.

– Поплыли? – сказал он, отстранившись от раскрасневшейся девушки.

– Поплыли, – согласилась она, облизнув губы.

Плыли долго. Леонид размеренно и неутомимо, словно какой-то механизм, а не человек. Лена сначала спешила, вырывалась вперед, затем начала потихоньку сдавать позиции этой размеренной механичности партнера.

Но вот уже и берег превратился в сплошную темно-зеленую полосу с неразличимыми деталями. Леонид перевернулся на спину и раскинул руки, покачиваясь на волнах.

Девушка последовала его примеру. Передышка ей явно требовалась.

– Ты спрашивал: «кто сказал фас»? – вдруг начал разговор он. – Так вот, отвечу – никто! Гражданский специалист по решению щекотливых проблем регионального координатора СИБ планеты Терра полковника Васина Кашим официально погиб в теракте в Москве. Неофициально он был убит другим «специалистом» по возвращении его здесь, в Новопитере. И на этом с ним все! Ему еще можно было сказать «фас!». Но не мне.

– Тогда что же? Совпадение? – осторожно спросила девушка, понявшая наконец, для чего все это было затеяно: после того жучка Леонид не доверял ей.

Он придумал и создал ситуацию, где их не смогут прослушать даже в теории. Даже спутник сейчас не смог бы их заснять, а после прочитать по губам, так как на небе облачно. А на предмет подслушивающих и записывающих устройств он тщательно проверил все ее (зная его паранойю, то и свое) тело.

Выходит, разговор он затеял действительно серьезный.

– Нет. Не совпадение. А большая операция. С очень большими ставками. Я готовил ее дольше, чем операцию с Касселем. Точнее, операцию с Касселем я встроил в эту большую операцию, как составную часть.

– Вот как…

– Не буду грузить тебя подробностями, скажу лишь, что мое второе появление на Ванессе уже было частью плана.

– Вот, значит, как.

– Я просчитал похищение сына императора, подправив его так, чтобы перевалочным пунктом стала именно Камбоджа, а не какое-нибудь Сомали или Пакистан, как было в их первоначальном плане. Я подстроил свое отчисление из училища. Сделал из убийства Касселя шоу, хотя мог провернуть все так, что никто и не понял бы ничего, благо опыт в таких делах имелся – с десяти лет этим занимаюсь, – чтобы меня заметили. Чтобы начали вербовку, чтобы не возникло вопросов к тому моменту, как начнется основное действие. Естественно, я подстроил нашу с Иваном встречу, точнее, просто ее рассчитал. И теперь этот план выполнен. Операция полностью завершена. Хоть и не так, как я рассчитывал изначально. Точнее, не совсем так…

– Что же пошло не так?

– Ты, – просто сказал он.

– Я?

– Да.

– Почему?

– Ты первоначально в моем плане была просто статистом. Тем, кто меня «подсветит» перед СИБом. На этом твоя роль заканчивалась. Ты продолжала бы жить своей жизнью с воспоминаниями о страшном Ангеле, всемогущем и всеведущем, который тебя обольстил, который тебя пощадил, который исчез.

– То есть обольстить ты меня все равно собирался?

– Да, – спокойно признался он. – Я же влюблен в тебя с восьми лет. До того еще, как… изменился. Как научился убивать.

– Твои «бега»…

– Да. Тогда много чего случилось. Но это неважно.

– Пусть так. И что же пошло не так?

– Ты сделала шаг первая. Ты оказалась гораздо умнее, чем я рассчитывал. Пришлось импровизировать, менять, корректировать план…

– А что должно было быть по плану?

– Я должен был уже исчезнуть бесследно. «Погибнуть» на Камбодже, спася сына императора и принеся мир на планету.

– Ты все еще здесь… из-за меня? – осторожно спросила Лена и внезапно осознала, что они сейчас одни вдвоем очень далеко от берега. Ни свидетелей, ни жучков, ни наружки. И если Леонид вернется на берег один… Единственный свидетель замолчит навсегда. А потом и сам Леонид найдет способ исчезнуть.

Но почему-то, несмотря на холодок страха в животе, ее интересовало сейчас только одно: расскажет ли он, ради чего все это было, до того, как утопит, или нет?