Вячеслав Базов - Вышибалы

Похоже она приняла его за кого-то из института и, не дождавшись застрявшего у Акросса поперёк горла: «Я был другом Виктора», собралась обойти. И Акросс молчал, нахмурился, мысленно проговаривая: «Ты во всём была права. Нужно было запереть меня дома, отобрать ключи. Не пускать даже в институт. Я прочитал бы в газете, что они умерли… Мне рассказали бы это как слухи. Я сдал бы Легиону это, игровое тело, и продолжал бы жить. Я даже не могу сказать, что твой сын жив, потому что он умер. А ещё собирался сказать, чтобы ты рассказала милиции, кто убил папу, но какой теперь смысл?».

Мама остановилась сама, уже почти обойдя его. Всё ещё не узнавала, просто видно было, что ему что-то нужно, а сказать не решался, и она ждала. Среди траура этого дня ей ещё было дело до того, что кто-то хотел что-то ей сообщить, скорее всего, совсем не важное. Не мог же Акросс сказать, что любил её, что сожалеет, что он будет жить, просто не здесь. Повернувшись, произнёс негромко только: «Их найдут».

— Не думаю, — вздохнула мама. Она, наверное, поняла теперь, что он с других похорон. У них маленький город, тут не так часто происходило что-то громкое. Сначала труп сторожа и девушки на стройке, потом — сгорел дом человека, на которого наверняка у милиции была информация, но не было доказательств. Сгорел со всеми, кто был внутри. После этого — труп девушки в парке, три трупа в заброшенной больнице. А потом нашли мёртвым и её сына. Жутко было думать о том, как мама снова пережила опознание.

Акросс даже не мог сказать ей, что среди трупов и его убийца. И всё же, она отнеслась к нему уже не так насторожённо, она приняла его за родственника Тима или Барса, который хотел обсудить с ней общее горе. В конце концов, похороны у них троих в один день.

Барса хоронил отец, да и народу у него было больше — люди с завода, люди из института. Похоже им искренне было его жаль, девушки плакали. Отец стоял изваянием и не понимал. Сын пропал для него куда-то, а потом умер. Он не заметил, как тот ушёл из дома, но был потрясён его смертью. Бледный, тощий, похожий на смерть, он наверняка думал умереть раньше, а может надеялся, что сын вернётся вытащить его, когда сам наберётся сил. Но отпущенного в пустоту Игоря ему вернули с дырой в затылке.

Тима звали не Саша. На венке было написано, что Тим — Вера. Акроссу казалось, что, как и за него умер Виктор, за Тима умерла Вера, он убил наконец девочку внутри себя. Его мама почти всё время не отрывала от лица носового платка и по щекам к тряпке с цветочками катились крупные слёзы, мужчина рядом с ней выглядел замученным, огрызался на могильщиков и руководил так, как бы стараясь развязаться с этим как можно быстрее. А девушки Тима на похоронах и вовсе не было. Как знать, может, она всё ещё ждала его в их квартире, заваривала чай, и скажут ей только после похорон, чтобы не портила им атмосферы траура.

«Они не могли хотеть смерти или ухода из этого мира,» — думал Акросс, держась на порядочном расстоянии от похорон, и совсем забывая о том, что человек не умеет ценить то, что у него есть.

Ему не нужно было ничего говорить матери, она и так знала, что он любил её. Он попросил только три дня, и у него было чувство, что надо уходить, иначе и Тим с Барсом умрут для него. Мама-то вот она, тут, с ней уже ничего не случится. И всё же, не мог заставить себя уйти. Казалось, ещё чуть-чуть, ещё немного тут побыть. Ещё немного русалочкой в этом мире, а потом уже можно в пену морскую. Ненавидел приятелей из института, что садились в один автобус с его матерью, а он — не мог. Потому что он был её сыном, которого она только что похоронила.

У входа на кладбище, у небольшой церквушки, где отпевали покойников перед похоронами, ждала Вега. Улыбалась без страха, как знала, что сейчас он не будет сердиться, сейчас она нужна ему, единственная во всём мире знающая, кто он такой и что пережил. Как и в прошлые разы, протянула бутерброды, но Акросс отрицательно помотал головой, посмотрел снова на кладбище, потому что ему казалось, что Тим и Барс шли за ним всю дорогу, а теперь остановились, ждали, куда дальше поведёт их капитан.

— Что за болезнь у тебя?

Вега потянулась, отвернувшись, посмотрела на лес и поле. Где-то за этим лесом — больница.

— Замок с монстрами, — ответила она, не оборачиваясь.

— Я же спас тебя.

— И Тима спас? А, капитан?.. Ладно, не важно, на тебя и так сегодня навалилось.

Мимо проехал один из автобусов, и Акросс не поворернул головы, чтобы узнать, чьи именно это родственники.

— Ты не можешь ходить? — не отставал Акросс.

— Я не могу ничего. Я в коме.

— С того самого замка с чудовищами? — Акросс попытался подсчитать, сколько ему осталось с этой девушкой, но Вега отрицательно покачала головой:

— Нет… Я не знаю, сколько времени прошло. Мы были в той реальности… Ну, знаешь, вроде будущего, где Легион захватил небоскрёб. Где-то там я поняла, что не могу проснуться… Но подумала — ну и ладно. Мне говорили, что возможна кома. Я надеялась только и в коме остаться с вами. Но после этого я не смогла контролировать полностью происходящее.

— Где Легион? — впервые за эти дни спросил Акросс.

— У меня. Я оставила его тебе. Вроде как… подарок. Для тебя, когда ты, наконец, перестанешь меня ненавидеть.

— Чтобы я убил его? — Акросс так и не забрал пистолет у Тима. Не до того было.

— Ты его уже столько раз убивал, неужели ещё раз нужно? Там кое-что получше.

— Из-за него всё это случилось.

— Ты будешь доволен, — улыбнулась Вега. Мимо проехала тёмная газель, на этот раз на кладбище, и Акросс подумал: «Странно, ещё кто-то умер». Будто все остальные в этом мире были бессмертны.

Ощущение, что ему нужно срочно бежать из страны. И в то же время он не понимал, что могло случиться, если он задержится здесь ещё на минуту-две, на час, на день, ещё на год. И будет верить, как верил когда-то, что после смерти его ждёт отец, что его так же дождутся Тим и Барс.

Но ощущение было такое же иллюзорное, как этот мир, потому что, принимая его как истину, он должен был принять и смерть друзей, отказаться от надежды на их возвращение. И всё же, Акросс чувствовал себя так, словно привязан к двум лошадям, что тянули в разные стороны, и его, конечно, потащит за той лошадью, что сильнее, но ко второй останется привязанной его оторванная часть.

Как бы услышав эти сомнения, Вега, уже совсем бесстрашно, взяла его за руку.

— Я в любом случае не оставлю тебя одного.

Акросс не отобрал у неё руку, хотя и смотрел без благодарности, хмуро. Он пытался понять, почему она не умирала вместе с ними в этой реальности, почему она единственная вышла чистенькая и в белом платье, а в итоге всё равно спаситель его, а может и Тима с Барсом.

— А раньше ты не могла просто выдернуть Легиона из этой реальности и убрать от нас подальше?