Игорь Харламов - Battle the Elliot. Дилогия (СИ)

- Однако вы и наговорили, Андрей Андреевич, - Алексеев откинулся в кресле, - Победить в таких условиях будет сложно. А вот под суд попасть проще простого.

- Но как бы то ни было, их величество, Екатерина Великая, оказалась не права. Победителей судит самый суровый и беспристрастный суд. Суд истории. Кстати проигравших, он тоже судит. И не всегда победитель выигрывает этот суд.

Вирениус с улыбкой посмотрел на Алексеева. Тот только хмыкнул, но ничего ответить не успел. В этот момент, через открытое окно, в комнату ворвался истошный женский визг и крики возмущения. Во втором случае Вирениус узнал голоса Лидии Белой и Оливии. А дико визжала Аюми. Вирениус подскочил со стула и выглянул в окно. Возле небольшого пруда, напротив дворца наместника, девушка отбивалась от офицера. В форме поручика лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка. Который куда-то тащил девушку за кимоно, от лежащей на земле и разбитой в дребезги кинокамеры. Два других офицера, не пускали туда Лидию Белую и Оливию.

- Прошу прощения, ваше превосходительство, - только и произнёс адмирал, схватив свою треуголку и произнеся последние слова уже из-за двери. Алексеев медленно поднялся и направился к окну.

[21] Считается биологическим отцом адмирала Алексеева.

[22] Попытка, генералом Рузским, воздействовать на Николая I I физическим путём, в виде выкручивания ему рук, что бы добиться отречения императора, успехом не увенчалась. Хотя вырваться из комнаты и позвать на помощь, у Николая I I, тоже не получилось.

14

Этот день должен был стать последним днём, когда Лидия Белая находилась в Порт-Артуре. На следующее утро, она должна была эвакуироваться, из крепости, на поезде. И они с Аюми решили сделать прощальную съёмку на камеру, совместную прогулку по 'Этажерке'. Девушки должны были по сценарию, пройтись по скверу и подойти к небольшому пруду, перед дворцом наместника. На Лидии должно было быть европейское платье, а на Аюми японское. А съёмку должна была вести Оливия. Которая уже научилась пользоваться кинокамерой.

Но перед съёмками Аюми решила проверить, не попадёт ли в объектив, что то запретное. Например, корабль в доке. Находившийся буквально через дорогу от сквера и пруда. И это не смотря на то, что ввод именно этого корабля, причём в этот же самый док, Аюми снимала на камеру, буквально несколько дней назад. Как и посещения корабля наместником. Но на этот раз указания она получила чёткие. Ни каких военных объектов в кадре.

И вот сейчас Лидия и Оливия медленно шли по террасам сквера, а Аюми склонившись к камере, держала их в объективе. Проверяя, всё ли будет идеально выглядеть в кадре. При этом Оливия вела с Лидией прощальный урок японского языка. И в этот момент Аюми почувствовала, как её с силой шлёпнули ладонью пониже спины. Девушка от неожиданности выпрямилась и взвизгнула. А за спиной раздался грубый мужской хохот. И девушка буквально задохнулась от волны перегара. Аюми развернулась и увидела перед собой трех офицеров в богатых, и довольно вычурных мундирах. Один, из них произнёс:

- Ваше высочество, вот вы японскую шпионку и поймали. Надо бы её обыскать. Вдруг она прячет секретное донесение.

- Да, это точно, - согласился стоявший в центре офицер, схватив девушку за руку, - и надо оценить, что у неё есть.

Аюми попыталась вырваться, но её дернули к себе и, обхватив руками стали ощупывать. Девушка от ужаса истошно завизжала и попыталась вырваться. Но её с ещё большой силой схватили за руку и потащили. Не смотря на возмущения и крики Лидии. Которую не пускали, преграждая ей дорогу, два других офицера. И тут как гром, с ясного неба, грянуло:

- Ваше высочество, соблаговолите отпустить мою воспитанницу.

К ним, с суровым выражением лица, и перейдя с бега на шаг, подходил адмирал Вирениус. Великий князь Борис Владимирович посмотрел на адмирала и зло бросил:

- Не лезь старик, это не твоё дело.

- Ваше высочество, соблаговолите обращаться ко мне как положено. Как дворянин, я не потерплю подобного обращения. И наконец-то отпустите девушку. Она под моим покровительством - Вирениус подошел в плотную и вытянул руку, преграждая путь.

- Дворянин, - с издёвкой протянул великий князь, - Это недолго и исправить.

И тогда адмирал попытался вразумить распоясавшегося молодчика с помощью воинской дисциплины:

- Поручик, вы пьяны. И как вы стоите перед старшим по званию. Смирно!

Но в ответ раздалась площадная брань и Борис Владимирович, выхватив из кобуры револьвер, вскинул руку. И буквально тут же грянул выстрел [23].

[23] 10 августа 1904 года, при попытке, защитить от домогательств княгиню Гагарину, на территории штаба, был ранен, револьверной пулей, командующий русскими войсками генерал Куропаткин. Стрелял великий князь Борис Владимирович.

15

В этот день последние японские военнопленные, которые находились в Порт-Артуре, выдвигались к вокзалу. Лагерь для военнопленных переносился под Владивосток. Для строительства железной дороги к угольным шахтам. Они, были последние. И оставались в импани для того, что погрузить в вагоны канцелярию и госпиталь лагеря. И теперь шли к вокзалу, неся в руках разнообразный скарб. Кисиро Ота достались несколько кроватей из госпиталя. И теперь взвалив их на себя, он в колонне пленных, которых сопровождали несколько русских солдат, под командой младшего офицера, шёл по улицам города в сторону вокзала.

Где их уже ждали огромные вагоны. Которые были гораздо больше вагонов в Японии. Для перевозки людей, в вагонах, с двух сторон от дверей, были оборудованы по три яруса нар. На которых предстояло провести несколько дней. А в середине вагона стояла печка. В каждый вагон помещалось по сорок человек. Но как знал Кисиро, так тут возили солдат, которые были буквально огромные, по сравнению с японцами. Так что он не боялся этой дороге. Единственное, что было плохо, так это то, что теперь он не скоро увидит Аюми. Девушку, которую несколько раз видел в городе. И при виде которой каждый раз сжималось сердце.

Оставалось пройти совсем не много и взгляду откроется бухта. И можно будет увидеть котлован под док, который он ни когда не забудет. И где он по-настоящему встретился с Аюми. И тут из-за двухэтажного дома, где как матрос знал жил русский наместник, послышался женский визг. А потом он, с дороги увидел, как в саду перед этим домом, какой то, вычурно и богато одетый, русский офицер тащит за руку Аюми.

И прежде чем он сам успел сообразить, Кисиро кинулся на помощь. Бросив кровати под ноги ближайшему русскому солдату. Рывком перепрыгнул через небольшой заборчик окружавший парк. И там увидел, что закрывая собой Аюми, перед тем офицером стоит русский адмирал. Которого он не раз видел рядом с девушкой. И который по-отечески к ней относился. И сейчас адмирал загораживал Аюми от револьвера. Кисиро прыгнул, намереваясь ударить офицера. Помня, что удар в грудь русские выдерживают. Но он не успел. Глянул револьверный выстрел. Адмирал стал заваливаться на спину, и тут нога японского матроса коснулась головы русского офицера. И офицер, взмахнув рукой с зажатым револьвером, кубарем полетел в другую сторону от Аюми.