Константин Бенев - Метро 2035. Царица ночи

– Да не наводи панику. Рано еще.

Танька ушла.

– Все равно, одевайся и уя… А то тебя не выгонишь.

– Ай, Люся, Люся… Ну, иди ко мне.

– Дурак!

– Ба, неужели Таньки застеснялась?

– Два раза дурак. Мне, как бы, еще на работу попасть надо! Одевайся!

Люська кинула Виктору одежду.

– Да не буду я приставать. Мне, может, просто с тобой рядом посидеть хочется.

– Извращенец!

Но рядом она все-таки села.

– Давай, колись, что теперь тебе от Люси надо?

– Да ничего…

– Не ври, Витенька, Люсе. Люся тебя насквозь видит. Ну?

– Ты подозреваешь меня в меркантильности?! – Виктор деланно возмутился.

Да, что-то игривое у него сегодня настроение, к чему бы это?

– А ты обидься еще. Ну! Выкладывай, говорю.

Люська тоже хороша: губы, типа, надутые, а в глазах чертики веселые. Эх!.. Мужчина погладил ее между лопатками.

– Получишь сейчас! Выгоню!

– Ладно, тогда слушай. Есть предложение…

– Не пойду.

– Куда?

– Наверх с тобой не пойду. И не проси.

– А с чего взяла, что позову?

– Так эти твои, «кролики», на весь «Сто рентген» вчера орали, ну, и… женская интуиция плюсом. Вот так-то, бе-бе-бе, – и Люська показала ему язык.

– Жалко, а я хотел тебе Царицу показать.

– Кактусов я не видела, пф…

Виктора словно кто ударил.

– Не надо так говорить!

Люська хотела было ответить ему в своей обычной манере, но увидев глаза, в один момент превратившиеся в две колючие ледышки, испугалась. Правда, вида не подала.

– Хорошо, я не буду, прости. Только с тобой все равно не пойду. Не хочу.

«Теперь тем более не пойду! Пусть сам со своей колючкой трахается».

– Жалко, конечно, может, передумаешь еще?

Голос у него чуток потеплел. Но вот глаза… Глаза так и не оттаяли.

Прощального поцелуя не получилось: Люська в последний момент отстранилась, и вместо губ подставила щеку. Виктор не настаивал: он так и не смог простить ей пренебрежительного отзыва о его Царице. А она ему – льда в глазах.

Тем же вечером отряд «подопытных кроликов» с благоговением преклонил колени перед Царицей ночи.

А дома, на станции, вдруг обнаружилось, что раны на запястьях у всех благополучно затянулись… «Контрольный выстрел» – новые порезы – тоже зажили в течение нескольких часов.

Виктор ликовал! Он разгадал тайну. Почти разгадал! Осталось понять – как теперь ее использовать…

11 ноября 2033 года. Станция метро Петроградская, Ботанический сад

До Хранителя слухи про Эдем, понятное дело, доходили, но ровно до сегодняшнего дня он был уверен – все это сказки и вымысел. Только вот стоит перед ним собственной персоной некий Петр Иннокентьевич, хлыщ с манерами хозяйчика, и заявляет, что он прямо оттуда, из этого гребаного Эдема. И ведь не врет, скотина.

«Из Эдема, значит. Петух крашеный!»…

Так что, вы хотите узнать, как мы из обычных людей стали мутантами? Может, вам проще показать все это? (А заодно и скормить бы тебя Царице!) Что, согласны? Тогда придется прогуляться наверх…

Как же жаль, что Повелительница не требует новых жертв. Ни она, ни Принцесса.

Прогуляться наверх… Петр Иннокентьевич еще ни разу не был в разрушенном городе, не представлял, что его может там ждать. Он боялся, очень боялся идти, но страх провалить задание был сильнее. Это тут, перед Хранителем он мог гнуть пальцы изображая крутого, а там, откуда он пришел, Петр Иннокентьевич, если уж честно, был никто и звать никак. Ему даже не сообщили, зачем Эдему понадобилось связываться с этой богом забытой станцией и ее чокнутыми кактусопоклонниками! Но это ничего не меняло: Петр обязан был добыть то, что требовалось. Поэтому выход один: засунуть свои страхи поглубже в задницу, и исполнить поручение наилучшим образом.

Наверное, этот день не закончится никогда.

Вторые сутки на ногах… Хранитель просто падал от усталости, единственным желанием было забиться в свою берлогу и уснуть. И горе тому, кто рискнет его потревожить. Но сначала – дело.

Конечно, можно было бы просто плюнуть на все и послать Петрушу лесом, но уж больно хотелось натыкать этого наглеца в его же собственное дерьмо. Как это сделать, Хранитель придумал моментально. План был прост, не требовал никаких затрат, но нужны были помощники. Да не вот какие, а те, кто поймут и поддержат.

– Ай, ай, ай! Не надо, больно!

– Я те дам больно, грязнуля вшивая!

И тут же раздался смачный плюх, а потом тихое поскуливание.

Виктор улыбнулся: точно, сегодня же вторник, банный день для Горшка.

Горшок, Мишка Горшков, появился на Петроградской сравнительно недавно, и мутация его не задела. Он не поклонялся Царице, не имел тех способностей, коими наградила та своих адептов. Он был другой, но все равно пришелся тут ко двору. Горшку прощали многое – неопрятность, безалаберность и даже странную дружбу с Хранителем. Мишку на станции любили, как любят шута или совсем маленького ребенка: он слыл за юродивого, безобидного дурачка, который, однако, мог и байками развлечь, и рассмешить. Только был ли он на самом деле не в себе или очень искусно притворялся – это одному богу известно. И, конечно, самому Мишке.

Горшок. Как раз тот, кто нужен Хранителю.

– Аркадьевна, долго еще подопечного драить будешь? Он и так уже весь блестит, как у кота яйца.

Мишка, голый, мокрый и очень несчастный, тихонечко поскуливал.

Повариха гневно зыркнула в сторону Хранителя: столько лет прошло, а любви к нему у женщины не прибавилось. Да что там любовь, банального уважения, и того нету.

– Вшивый домик состригу, и забирай. В следующий раз этого заварзу мыть сам будешь! Разбаловал! Ходит, воняет тут!

Вот так. И никакого пиитета и уважения к начальству. И никакого страха. А что ей бояться? Если ест из ее рук.

– И ничего я не воняю. И вшей нету! Придумываешь все…

Мишка потянул, было, на себя одежку, но тут же получил по рукам.

– Еще чего не хватало! А ну-ка брось! – Аркадьевна вырвала штаны, и тут же прокричала в пустоту, – Веруня, тащи нашему заморышу штаны, а то он жмется, словно на первом свидании! – И опять Мишке. – Да сиди, ты спокойно, уши отрежу!

Через четверть часа Горшок чистый, лысый и довольный предстал перед Хранителем.

– Есть хочу. Аркадьевна с кухни прогнала, мыть стала.

– И правильно сделала. Пойдем в «Сто рентген», покормлю.

– Нет. К Аркадьевне пойдем. Там вкусно.

Мишка пользовался привилегией, которой удостаивался далеко не каждый обитатель Петроградской: был допущен до святая святых грозной поварихи – на кухню.

– Раиса Аркадьевна, покорми человека, будь добра.

– Покорми его… Увижу – руками ешь, выгоню и хавчик отберу!