Владилен Цыганов - История Индонезии. Часть 2

Качественным сдвигом в плане вытеснения. иностранного капитала была уже упоминавшаяся национализация голландских предприятий (декабрь 1958 г.), а затем и доли Голландии в смешанных предприятиях (август 1960 г.). В том же 1960 г, правительство ликвидировало валютную автономию иностранных нефтяных компаний и потребовало пересмотра раздела прибылей с РИ: от паритетного к соотношению 60% : 40% в пользу Индонезии. В апреле 1959 г. была установлена государственная монополия на ввоз хлопка, пряжи, текстиля, джута, цемента, газетной бумаги, муки. На импорт риса и химудобрений она была установлена еще ранее. Экспорт всего минерального сырья, кроме нефти, также был монополизирован государством.

Таким образом, преобладающими чертами государственного регулирования экономики были этатизм (политика государственного капитализма) и курс на импортзамещение. Второй по значимости задачей стала помощь и содействие национальному частнопредпринимательскому сектору (преимущественное выделение импортных лицензий на валюту, поддержка группы «Бентенг»). С марта 1962 г. правительство разрешило частным национальным экспортерам удерживать 15% валютной выручки и облегчило процедуру вывоза товаров. Широко распространилась практика предоставления выгодных государственных подрядов частному индонезийскому капиталу. В результате комплекса всех этих мер вся внутренняя и внешняя торговля страны (за исключением операций с нефтью и нефтепродуктами) впервые оказалась в руках индонезийских государственных и частных компаний. Существенно усилились государственные позиции и в производственном секторе. 70% всех плантаций оказалось в руках государства.

Однако не следует обольщаться этими успехами политики этатизма, особенно национализацией голландских предприятий. С конца 1957 г., как уже говорилось, резко усилился процесс формирования паразитической бюрократической буржуазии (кабирства), преимущественно из военной среды. Это означало, что попадающие под контроль государства промышленные и плантационные предприятия функционировали в обстановке административной некомпетентности, бесхозяйственности, расхищения фондов. Соответственно состояния кабиров стремительно росли, а выручка госпредприятий резко падала . Всего за год ощутимо сократился и объем производства плантационных культур: каучука, сахарного тростника, копры и пальмового масла, что усугублялось еще и транспортными затруднениями. Соответственно быстро росла стоимость жизни. Ее индекс (100% в феврале 1958 г.) к концу 1959 г. достиг 177 пунктов, а к марту 1961 г. — уже 253, Вводимые на госпредприятиях надбавки к зарплате (индексация) далеко отставали от стремительно растущих цен.

В начале 60‑х гг. значительно вырос рабочий класс, изменились соотношения между отдельными его отрядами. По данным переписи 1961 г., в обрабатывающей, горнодобывающем отраслях промышленности, на транспорте и предприятиях связи трудилось 3,5 млн рабочих, — 8,1% занятой рабочей силы. В сфере строительства и коммунальном секторе было занято 665 тыс. человек, или еще 1,9%. Резко выросла доля наемных рабочих и служащих в торговле, банковском деле, страховании и всех сферах обслуживания — до 16,2%, или 5,7 млн человек. Но подавляющее большинство, почти 72% занятой рабочей силы, то есть 35 млн (по данным на 1961 г.), трудилось на сельском и лесном хозяйстве, занималось рыболовством. Не малая доля этого отряда тружеников была занята неполным рабочий день. Наконец, свыше 2 млн человек оставались полностью безработными.

Весьма крупные сдвиги произошли за полтора десятилетия независимости в индонезийской деревне. Была закреплена победа индонезийской буржуазии над феодальными силами. В Аче и в районе капиталистических плантаций Восточной Суматры эта победа осуществилась путем социальной революции и физического устранения более половины феодальных помещиков. В других районах страны, лишившись поддержки колонизаторов и надежды на сохранение федерального строя, предполагающего ее участие в управлении, феодальная аристократия утратила большую долю влияния и политически сошла со сцены, за чем последовала и экономическая экспроприация их владений. Феодальные мелкие княжества удержались лишь в наиболее отсталых провинциях востока РИ (Нусатенггара, Молукки, частично Сулавеси), где феодальное землевладение и барское хозяйство еще сохранялись в чистом виде.

Быстро выросла, в основном на Внешних островах, прослойка мелкой сельской буржуазии благодаря захвату и освоению земель концессий, свободных целинных земель, скваттерству. Это сопровождалось крупными миграциями населения. Например, в 1950—1956 гг. свыше 250 тыс. тоба–батаков (то есть около 25% общей численности этой народности) мигрировало и осело на плантационных землях Восточной Суматры. Но если на Внешних островах классовая дифференциация сельского населения к рассматриваемому периоду сохранила преобладание мелкой буржуазии, зажиточного крестьянства с экспортной ориентацией хозяйства, то для Явы и Мадуры характерно выделение преимущественно пролетарского элемента ввиду земельного голода и крайнего аграрного перенаселения этих островов [67] Там на душу населения в среднем приходилось не более 0,15 га возделываемой земли, причем земельные резервы были практически исчерпаны. .

Как уже отмечалось, после провозглашения, независимости Индонезии сосредоточение земельной собственности в руках феодальных помещиков было незначительным. Тем не менее сельская экономика с полным основанием в те годы характеризовалась КПИ как полуфеодальная. Доминирующей фигурой, основным эксплуататором в деревне становился либо новый помещик–абсентеист [68] То есть лично в сельской местности не проживающий. , либо зажиточный представитель крестьянской верхушки. Первую категорию составляли торгово–ростовщическая буржуазия, городские средние слои, чиновники госаппарата. В рассматриваемый период только начиналось, но зато стремительно развивалось присоединение к ней новой социальной категории — военных кабиров. Выше уже была обозначена традиционная тяга состоятельных индонезийцев к обретению земли, тем более что закон ограждал их от конкуренции европейцев, хуацяо, арабов. Только в рисоводческих районах Явы, Бали, Южного Сулавеси и Ломбока в 1960 г. было выявлено почти 56 тыс. абсентеистов с размерами владении от 10 до 120 га (то есть средними и крупными по индонезийским понятиям). Если традиции абсентеизма были унаследованы от колониальных времен, то концентрация земли сельскими богатеями была явлением относительно новым, логически завершающим бурно развивающийся процесс распада общины.

Главными методами концентрации земли в обоих случаях были ипотечные операции, скупка, заклад и аренда. Образуемая подобным образом, с широким применением торгово–ростовщических операций, земельная собственность, как правило, была чересполосна, разбросана мелкими участками по разным селам и местностям. Она трудно поддавалась учету и затрудняла переход к обработке всей земли наемными работниками. Необходимость сгона большого числа сидящих на ней арендаторов была чревата социальным взрывом.