Филип Рив - Надвинувшаяся тьма

– К земле – это не проблема, – хмыкнул Том, пробежавшись взглядом по ряду манометров на приборной доске.

Стрелки на всех стремительно приближались к нулю. Гондола резко накренилась из-за потери правого двигателя. За окнами метались жуткие силуэты, но Том старался не обращать на них внимания – берег ружье на случай, если еще раз птицы прорвутся внутрь. В окнах по левому борту мелькали празднично-желтые сполохи. Горела оболочка.

Эстер пинком открыла дверь каюты на корме. Шрайк методично рвал на куски Воскрешенного орла. Сам Шрайк, весь в слизи и перьях, был похож на пугало.

Он повернул к Эстер мертвое лицо и сказал:

– ДИРИЖАБЛЮ КОНЕЦ.

– Только не «Дженни»! – стойко возразила Эстер. – Том ее аккуратно посадит. Иди на нос, охраняй Тома.

Она посторонилась, пропуская Шрайка. Эстер надеялась, что птицы заклевали Пеннирояла, но Шрайк их отвлек. Профессор лежал на полу там, где Эстер его оставила, связанный и с кляпом во рту, и умоляюще смотрел на нее круглыми глазами. Эстер подумала, не пристрелить ли его, потом вытащила нож и наклонилась. Пеннироял пискнул от страха, но Эстер всего лишь перерезала веревки у него на лодыжках и запястьях.

Только она снова выпрямилась, остатки стекла в широком окне на корме разлетелись льдинками осколков и всю каюту заполнили огромные черные крылья Воскрешенного кондора. Он кинулся на Эстер, по пути проехавшись когтями по голове Пеннирояла. Эстер, выронив нож, рванула из-за плеча ружье, но поняла, что выстрелить не успеет. Как будто со стороны услышала собственный тоненький, девчачий визг, и вдруг рядом снова оказался Шрайк. Он выдернул ее из-под смертоносного клюва, схватил птицу и притиснул к себе. Железные когти высекли сноп искр из его брони.

«Дженни Ганивер» качнулась от взрыва еще одной ячейки; нос задрался кверху, а корма просела вниз. Эстер швырнуло на Пеннирояла, прижавшегося к переборке. Шрайк, шатаясь, отступал к корме, где за разбитыми окнами мерцали в сумерках горы. Птица была сильна: полураздавленная, она все еще царапалась и хлопала крыльями. Судорожные взмахи сбили Шрайку равновесие, он обрушил койку и врезался в наружную стенку. Послышался треск, доски прогибались под тяжестью Сталкера.

– Шрайк! – закричала Эстер, бросаясь ему на помощь по наклонившейся палубе.

– Эстер, стой! – взвизгнул Пеннироял сквозь кляп, удерживая ее.

Стенка рассыпалась. На секунду лицо Шрайка обратилось к Эстер. Потом он полетел вниз, все еще сжимая в руках кондора.

– Шрайк! – снова крикнула Эстер.

Гондола качнулась и выправилась, приняв горизонтальное положение. Эстер ногой отпихнула Пеннирояла и бросилась к рваной дыре на корме.

– Шрайк!

Ответа не было. И ничего не было видно, кроме дыма, и ветра, и дождя горящих обломков от гибнущего дирижабля.

Только эхом донесся последний крик Шрайка:

– ЭСТЕР!

Селедка сидел на каменной садовой ограде и смотрел, как за горящим дирижаблем тянется по небу сверкающий след – с высоты вниз, в глубокую тень долины. Ветер уносил звуки, а может, дирижабль горел бесшумно. Во всяком случае, казалось, что все происходит в тишине. Это было очень красиво. Газовые ячейки выбрасывали фонтаны огня, и те осыпались медленно гаснущей золотой пылью. Пылающие птицы, стремясь улететь прочь, падали тоже, а навстречу им в водах озера всплывали их отражения, и в конце концов те и другие соединялись в поцелуе белого пара.

Похрустывающие по снегу шаги за спиной заставили Селедку обернуться. Сталкер наблюдала за пожаром в небе.

– Это «Дженни Ганивер», – спокойно прошептала она. – Кто-то добрый привел ее домой…

Дирижабль приземлился на участке топкой почвы у дальнего берега озера. Дым валил от него во все стороны, но Селедка был почти уверен, что увидел бегущих людей среди тростника. «Мистер Нэтсуорти, – подумал он, – и Эстер». Он вдруг испугался, потому что вспомнил, что обещал сделать с Эстер, и сомневался, хватит ли у него на это духу.

Рука Сталкера легла ему на плечо.

– Нам они не опасны, – прошептала Сталкер. – Мы не будем их трогать.

Но Селедка сжал рукоять ножа под полой куртки, вспоминая, как «Дженни Ганивер» улетела в небо над Брайтоном без него.

Том прошлепал по щиколотку в воде и рухнул в мокрую траву, прижимая к себе драгоценное ружье. Тут же подошла и Эстер, швырнула на землю Пеннирояла. Уцелевшие птицы-Сталкеры с визгом носились вокруг горящей оболочки и все еще рвали ее когтями. Эстер, подняв ружье, выпустила в этот ад последние гранаты. Отсветами взрыва озарилось все озеро, горные склоны вокруг и одинокий дом на островке. Ракеты «Дженни» тоже взорвались, полыхая оранжевым. Потом остались только клубы дыма и пламя, мечущееся в птичьей клетке бывшего дирижабля. Двадцать лет воспоминаний превратились в кучку золы и закопченного металла.

– Том? – спросила Эстер.

– Да, – отозвался он.

В груди у него болело, но не слишком сильно. Может быть, его разбитое сердце исцелилось, потому что они с Эстер снова вместе. Том надеялся на это, поскольку зеленые пилюли остались в каюте «Дженни».

– Наша «Дженни Ганивер», – сказала Эстер.

– Это всего лишь вещь, – сказал Том, утирая глаза обгорелым рукавом. – Мы целы, это главное. А где Шрайк?

– Он упал. Где-то там… – Она обвела рукой огромное безмолвие гор.

– Он нас догонит?

Эстер хмуро пожала плечами:

– Том, он упал с большой высоты. Наверное, поломался. Может, он умер, и на этот раз некому вернуть его обратно.

– Значит, остались только мы.

И Том снова ее обнял и поцеловал. От нее пахло точно как в ту ночь, когда они поцеловались впервые, дымом и пеплом, и еще резко пахло ее собственным пóтом. Том ужасно ее любил и радовался, что они снова одни, в опасности, в безлюдье, и ничто из сделанного ею не имеет значения.

То есть не совсем одни, конечно. Он забыл про Пеннирояла, а тот приподнялся, встал на колени в болотной жиже и раздраженно промычал сквозь кляп:

– Я вам не мешаю?

Эстер неохотно оторвалась от Тома и кивнула на дом:

– Наверное, нам туда.

– Что ж, пошли.

Том снял с плеча ружье и осмотрел его, а Эстер снова связала Пеннирояла по рукам и ногам, заново скрепив куски веревки, которую сама же разрезала.

– Вы не можете бросить меня здесь, связанного и беспомощного! – пожаловался Пеннироял сквозь кляп.

– Мы не можем позволить тебе бегать тут на свободе, – ответила Эстер. – Ты нас продашь Сталкеру за грош.

– А если вы не вернетесь?

– Молись, чтобы вернулись, – посоветовала она.

Тому было совестно бросать старика, но он понимал, что Эстер права. Им и так грозила серьезная опасность, нельзя было оставлять за спиной бесконтрольного Пеннирояла.

– Как вы намерены отсюда выбираться? – завыл Пеннироял, когда они уже уходили, но ответить на это было нечего, так что Эстер только заткнула ему рот покрепче.