Адриан Чайковский - Псы войны

Каждый раз, когда я предъявляю полиции документы, собирается толпа с камерами, телефонами, очками и имплантами. Многим просто любопытно, многие боятся, но ведут себя так, будто я стою перед вооруженными полицейскими, закованный в кандалы.

Если бы я был Плохим Псом, вы бы меня не остановили. А не значит ли это, что они правы, обращаясь со мной, как с врагом? Что мешает мне их покалечить, кроме моих собственных представлений о хорошем и плохом? А ведь им нельзя доверять. А еще мне мешает осознание последствий подобных действий. Я пострадаю. Другие биоформы тоже пострадают. Вероятно, все биоформы пострадают. Потому что таков новый мир. Нам позволили здесь жить. Мы получили только позволение остаться.

Как говорила Патока, людей много, а нас мало. Не имеет значения, что мы сильнее.

То место, куда я иду, называется Корнелл-Тех [7] Технический кампус Корнеллского университета, находится на острове Рузвельта в Ист-Ривер. В настоящее время строительство еще не закончено. . Оно тоже на острове. Не знаю, что привело сюда Патоку, но здесь много ученых. Может, она сидит тут в клетке. Может, мне придется ее освобождать. Тогда я стану Плохим Псом, но все равно это сделаю.

Меня ждут. Раньше, когда я дрался, это означало плохое. Теперь, среди людей, это хорошо. Молодой человек ведет меня в здание. Дверь достаточно большая, чтобы мне не пришлось пригибаться. Внутри все чистое и новое и пахнет химикатами.

Там стоит Патока.

Она в длинной черной одежде почти до пола. На шее у нее красный шарф. А спереди приколот красный цветок, только это не настоящий цветок. На фальшивом цветке – фальшивая металлическая пчела. Патока стоит совсем как человек – не так, как обычно, а вокруг нее суетятся люди, вне досягаемости когтей. Но дистанция все равно недостаточная. Люди к ней явно привыкли.

– Рекс, – говорит она. – Сюда.

Как будто я мог не заметить ее в толпе. Она по-прежнему медведь и достает макушкой до потолка.

Я шагаю к ней на двух ногах, и люди в здании не так боятся меня, как люди снаружи. Им любопытно, они рассматривают меня, но привыкли к биоформам.

– Спасибо, что пришел, Рекс.

Я снова восхищаюсь голосом Патоки. Тот, который она дала мне, очень приятный. Но ее голос лучше, по крайней мере то, как она им владеет.

На ее носу маленькие очки в металлической оправе. Линзы слишком близко поставлены для ее глаз.

Мой канал: «Не понимаю. Что ты здесь делаешь?»

Канал Патоки: «Давай найдем более удобное место, Рекс, и я объясню».

И пока она мгновенно передает сообщение, вежливый голос Патоки говорит:

– Почему бы нам не пройти в мой кабинет?

Кабинет Патоки рядом с главным входом, наверное потому, что ей сложно протиснуться во многих местах здания, а для лифта она слишком тяжелая. Я вижу, что некоторые коридоры расширили и укрепили – те, что ведут из ее берлоги в места, где она встречается с людьми.

Я спрашиваю ее: «Это твоя клетка?»

Канал Патоки: «Моя клетка из слоновой кости. Здесь я могу расслабиться».

Я ее не понимаю. Думаю, она устраивает спектакль для себя самой, не для меня.

Ее кабинет большой, и моя база данных подсказывает, что раньше здесь было две комнаты, пока не снесли перегородку. Табличка на двери гласит: «Доктор Медичи». Думаю, это шутка Патоки. Внутри стоит стол и крепкая скамья. На стенах картины – такие же выбранные наугад человеческие рисунки, как в отеле Руиса Блендта. На окнах жалюзи, Патока опускает их сигналом головной системы, и теперь мы отрезаны от всего мира.

Патока с глубоким вздохом опускается на пол, не на скамейку. Она задирает когтями платье и почесывается – снова становится медведем, перестает притворяться человеком.

Канал Патоки: «Можешь себе представить, как у меня ноет спина – постоянно приходится стоять».

Мой канал: «А зачем?»

Канал Патоки: «Лучше, чтобы на меня смотрели как на человека, чем как на животное. Иногда все сводится к позе».

Мой канал: «Ты и не животное, и не человек».

Патока фыркает и выдвигает ящик стола. Там лежит еда: холодное мясо, орехи, фрукты. Я почувствовал запах, как только вошел, это куда лучше дряни в Вольере. Не теряя даром времени, набиваю желудок.

Канал Патоки: «Я теперь в академическом составе. В Корнеллском университете предполагают определенные стандарты поведения, например прямая стойка и ходьба на двух ногах».

Мой канал: «Не понимаю. В каком ты составе?»

Канал Патоки: «Я связалась со здешним биоинженерным факультетом еще во время войны, в числе прочих мест. Они не знали, кто я, но я произвела на них впечатление. Я сказала им, что всему научилась сама. Они не вполне поняли, чего это мне стоило. – Она качает головой вправо и влево, потягивает мышцы шеи и спины. В этих движениях нет ничего человеческого. – Когда ты добился для нас признания, – продолжает она, – я, так сказать, вышла из леса. Представила пару докладов и предложила свои услуги. Это был… рекламный трюк. Понимаешь, о чем я?»

Я польщен тем, что она беспокоится, понимаю ли я, и киваю.

Канал Патоки: «Но я не хуже любого из них. Вообще-то мне даже иногда приходится себя сдерживать. Не хочу их смущать. За последнее столетие американская академическая среда впитала много новых народностей, но медведей здесь по-прежнему слегка опасаются».

Насколько я понимаю, это сказано между делом. Я думаю о Вольере и других псах и о том, как трудно налаживать отношения с людьми, день ото дня, со всеми этими бессмысленными сложностями.

Мой канал: «Как тебе все это удалось?»

Канал Патоки: «Из-за ошибок в моей модели. Меня сделали слишком сложной. Наши создатели на это не рассчитывали, Рекс. Они думали, что используют псов и медведей без особых модификаций, им нужна была только сила и размер. У меня очень сложный мозг, Рекс. Ты знаешь, что у слонов мозг больше человеческого? И все равно они не умнее людей. У людей в мозгу больше компонентов, потому они и умнее. Но у меня еще больше компонентов и есть доступ к разным искусственным системам, чтобы еще больше расширить возможности мозга. Не буду скромничать, Рекс, я особенная. – Она вводит данные в мою базу, чтобы я мог ее понять. – И это еще одна причина, по которой я ношу дурацкую одежду и очки, – передает она, – и выгляжу неуклюжей в окружении людей. Я хочу, чтобы они смотрели на меня, как на циркового медведя, над которым можно посмеяться, хотя бы чуть-чуть. Я пока не готова к тому, чтобы они воспринимали меня на полном серьезе. Да и они не готовы».

Я спрашиваю, не может ли она и меня проапгрейдить, чтобы я мыслил так же хорошо.

Канал Патоки: «Потенциал есть, но у тебя стандартная модель. А кроме того, ты себя недооцениваешь. Тебе не нужно быть похожим на меня. Ты ведь командир, Рекс».

Мой канал: «Уже нет».