Адриан Чайковский - Псы войны

Канал не-Асанто: «Если у тебя есть владелец, то ты имущество, просто вещь. Хочешь снова стать имуществом? Вещи можно уничтожать, Рекс. У вещей нет прав и защиты».

Мой канал: «Вещи приносят пользу».

Моя стая справа перегруппировывается и врезается в стаю Макса с другого фланга. Его строй распадается, но они все-таки прорвались ко мне. За моей спиной тридцать семь биоформов, но придется лично сразиться с Максом. Не знаю почему, но так правильно.

Канал не-Асанто: «А когда они перестают приносить пользу, их выкидывают. И как долго ты будешь приносить пользу? И все остальные? Послушай, Рекс, ты больше не оружие!»

Мы с Максом сходимся, и я забываю обо всем, кроме того, что я оружие. Он проворнее и кидается снизу, отбрасывая меня назад. Я царапаю его по длинному носу, а он пытается воткнуть палец мне в глаз. Я отрываю его палец зубами. Он прочерчивает длинные красные отметины по моей груди.

Я ныряю под него и отбрасываю на два корпуса. Он приземляется на ноги, уже в боевой стойке. На мгновение мы схватываемся, его длинные челюсти впиваются в мою щеку и треплют ее. Я ставлю ему подножку и впечатываю в бетонную стену, как только он теряет равновесие. Во рту у меня полно собственной крови.

«Хороший Пес!» Это мой чип обратной связи. Программы пытаются сделать меня сильнее, злее и еще свирепее. Или это инстинкты? Но я не становлюсь злее. Я наскакиваю на Макса, чувствуя, что одерживаю верх, как и следовало ожидать, ведь я сильнее и лучшей конструкции. Я пытаюсь сосредоточиться только на драке. Пытаюсь избавиться от разума, которым меня наделили. Пытаюсь быть вещью, которая дерется и выполняет приказы.

Я бросаю Макса на твердую мостовую и чувствую, как кости гнутся на пределе возможностей. Я прижимаю его плечо коленом, чтобы оторвать руку. Другую я грызу, раздирая зубами локоть. Моя собственная рука у него под подбородком, сжимает крепкие мышцы шеи и глотки.

«Я Хороший Пес, – транслирую я всему миру. – Я Хороший Пес».

Но когда это произношу я сам, ничего не выходит.

Не-Асанто больше нечего мне сказать. На мгновение я останавливаюсь, пытаясь разобраться, что правильно, а что нет. Я не хочу убивать Макса. С чего бы мне этого хотеть? С чего бы мне хотеть всего этого? И тут я вспоминаю. Мне и не нужно этого хотеть. Этого хочет Хозяин, а я его пес.

Последним усилием я ломаю Максу шею, его череп отрывается от позвоночника. База данных показывает все детально. Я продолжаю давить, чтобы наверняка.

Я передаю остаткам стаи Макса, что либо они мои, либо умрут. Один за другим они подходят ко мне. Они вступят в мою стаю. А после смерти Макса другие стаи даже не пытаются сопротивляться. Они меньше, чем Большая стая Макса, и знают, что не победят.

Хозяин мной доволен. Я докладываю ему обстановку, и он говорит:

«Хороший Пес, Рекс. Молодец».

Разговор короткий. Большую часть времени он говорит по другим каналам с другими людьми. Я могу подслушивать, но не стану. Это сделает меня Плохим Псом. Но я кое-что услышал, когда он говорил о войнах и сражениях, контрактах, лицензиях и деньгах. Все будет как в старые добрые времена. Люди, с которыми он разговаривает, называют места, где может понадобиться война, а Хозяин отвечает, что если мы не найдем подходящую, то сами ее развяжем.

Я знаю, что скажет не-Асанто. «Хозяин – плохой человек. Хозяин нарушает человеческие законы». Но если я делаю, что велит Хозяин, то я Хороший Пес, а хороший человек Хозяин или нет, не имеет значения.

Когда я возвращаюсь к Хозяину, оказывается, что он схватил не-Асанто.

Все идет по плану. Не баг, а фича. Хотя я задумываюсь о том, сколько еще раз Мюррей убьет меня, прежде чем одна из нас усвоит урок. Но тот юнит еще жив. А где есть жизнь, там есть и надежда.

Камера захваченного юнита: изображение недоступно.

Мюррей действует мне на нервы. Он обнаружил мои обычные каналы связи и всеми способами их глушит. Я могу использовать лишь те каналы, по которым псы разговаривают друг с другом, а значит, меня слышит и Мюррей. И я не могу послать видеосигнал из-за помех.

Он говорит со мной. И явно мне не рад. Почему-то я чувствую, что диалог вряд ли возможен.

Канал Джонаса Мюррея: «Я знаю, кто ты. Нашел первоначальный проект. И тот, который ты подделала, тоже нашел. Неплохо ты потрудилась, но я настойчив. Ты заставила всех решить, что тебя уничтожили, когда закрыли проект. Очень умно. А знаешь что? Я уж постараюсь, чтобы так и вышло».

Угрозы Мюррея звучат веско. Но он человек старой школы. Одна из моих единиц сейчас перед ним, и он переоценивает важность этого события. Конечно, для этого юнита событие крайне важное. Жизнь или смерть. Пусть она – часть меня, но также и сама по себе. Мне до сих пор сложно разобраться, как обращаться со своими юнитами.

Но Мюррей хорошо подготовился. Он раскрыл трех моих юнитов, включая копа. Мы можем создать новые личности, но это займет некоторое время. А времени у меня сейчас нет. Мюррей захватил Вольер, а что дальше? «Отпущенный судом военный преступник собирает собственную армию монстров» – такие заголовки публика вряд ли встретит доброжелательно, а долго ли ему удастся замалчивать эти события? Достаточно, чтобы дождаться какой-нибудь войны на Балканах или пока кто-нибудь устроит очередной Кашмир? А может, он мечтает о беспорядках ближе к дому? Каким образом ему удастся повернуть все так, чтобы ему снова доверили псов?

В мире полно частных военных компаний вроде «Редмарк», которые с радостью спустят с поводка биоформов. Дело не в боевой эффективности – хотя в этом отношении стаи биоформов всегда превосходили ожидания. Все дело в том страхе, который они внушают, в том, как они позволяют своим хозяевам чувствовать себя важными людьми, приручившими монстров, вот в чем весь ужас. Что будет, если разорвать на куски пару сотен женщин и детей? Это же сделали собаки – Плохие Псы! Когда речь заходит о гибели гражданских или огне по своим, всегда проще списать на них, чем на запущенную не в ту сторону ракету.

Я загружаю все это в файл и байт за байтом скармливаю захваченной сестре. На случай, если она решит произнести речь.

Канал Джонаса Мюррея: «Ты не понимаешь, как устроен мир. Есть люди, и есть вещи. Вещи служат людям. Вот зачем мы их создаем. И когда вещи начинают считать себя людьми, возникают проблемы. А ты вещь, как бы себя ни называла».

Пусть беснуется. Я перешагнула границу между людьми и вещами, само мое существование показывает, насколько бессмысленна эта граница – нейтральная территория шириной в милю. Будущее – это я.

Но сейчас самое главное – уцелеть. А у меня не хватает средств, не хватает влияния. Я не могу добраться до Вольера, просто выкинув свою очередную единицу, сейчас мои ресурсы ограничены. Я не хочу, чтобы пришлось сдаться, лишь бы избежать еще больших потерь. Не хочу терять еще десять лет, делая вид, что не существую. Но Мюррей обстреливает меня со всех сторон, он с легкостью может устроить мне кучу проблем.