Адриан Чайковский - Псы войны

– И к каким же выводам?

Он встает на ноги, опираясь на винтовку, и, прихрамывая, направляется ко мне.

– Ты хорош только в одном деле, Рекс. Ты и тебе подобные сделаны для войны. В мире не осталось хищников, угрожающих человечеству, и тогда мы создали вас.

Мне хочется отпрянуть при его приближении. Хочется зарычать, показать зубы, даже укусить. Но я ничего не делаю и замираю, пока он не оказывается прямо передо мной.

– Враги никуда не делись, Рекс, – мягко говорит он. – Мои враги – люди, которые считают, что за Кампече меня надо посадить на электрический стул, вердикт «недостаточно доказательств» кое-кого не устроил.

Он морщится и, опираясь на винтовку, наклоняется ко мне и гладит по голове, заглядывая в глаза.

– Я должен поблагодарить за это тебя, верно? Сам знаешь, что ты сделал.

Мне по-прежнему стыдно, я чувствую себя виноватым и опускаю голову, но он треплет меня за ухом, пока я снова не поворачиваюсь к нему.

– Ты вспоминаешь Реторну, да, мальчик?

Я уныло киваю.

– Ну что сказать, Рекс? Ты был не в курсе. Харт отрезал твою связь с нами. Иначе ты бы не дрался на другой стороне и на нас никогда не свалились бы неприятности. Но это уже не важно. Понимаешь, мальчик? Меня пытались утопить с помощью Реторны, с помощью показаний священника, докторши и остальных, но ничего не вышло. Они не сумели найти все звенья цепи. И тогда меня попытались утопить с твоей помощью.

Он встает. Одежда на нем рваная и грязная, и, судя по запаху, он не снимал ее много дней. База данных подсказывает, что у него огнестрельное ранение в ногу, довольно давнее. Хозяин переживает не лучшие дни, как и все мы.

– Я видел твое заявление – то, что тебя хотели заставить сказать, – говорит Хозяин. – Но с этим мы уже разобрались. Мы с адвокатом заявили, дескать, как же пес может написать заявление? Он просто инструмент, оружие, он скажет то, что ему велят. И в конце концов именно я привел тебя в суд, Рекс. Адвокат была против, но она не знала тебя так, как я. Я знал, что ты не пойдешь против меня, мальчик. Я знал, что ты мой пес.

Хозяин на меня не сердится. Верится в это с трудом. Я помню, как страшно он злился на Харта, на людей-солдат, на меня, на всех. Но вот он стоит передо мной, раненый и одинокий, и он не сердится. Хозяин мной доволен.

«Хороший Пес». Это мой чип обратной связи, он так долго молчал, но теперь получает ясный сигнал от Хозяина. «Хороший Пес», – говорит он.

– Ты вел себя молодцом, Рекс, – говорит Хозяин. Хороший Пес . – И у тебя появилось много сторонников. Ты мой пес, а они – твои псы. Я не могу внедриться в их системы, сейчас все так сложно, но ведь мне и не надо, правда? У меня есть ты.

Он снова хромает обратно, а я шагаю за ним и сажусь у его ног.

– Ты должен кое-что для меня сделать, – говорит Хозяин. – Готов отправиться на задание, Рекс? Я тут размышлял о том, как все сложилось в Вольере. Ты славно потрудился, взяв все под контроль.

«Хороший Пес», – говорит чип.

– Но еще много дел впереди. Ты должен собрать всех остальных, сделать их своими псами. Потому что у меня есть планы, Рекс. Ну какой вам смысл таскать тяжести на складах и играть роль комнатных собачонок-переростков для богатеев? Какая от вас польза? Все эти глупости, сказанные на суде про то, что вам нужны свобода и права. Тебе нравится вкус свободы, Рекс? Ты будешь драться за такую жизнь?

Я беспокойно вою. Он принимает это за согласие со своими доводами.

– И к тому же милые жители этого города, да и любого другого, не хотят иметь вас поблизости. Они хотят найти вам применение для каких-нибудь простейших работ и присматривать за вами, но они вас ненавидят, Рекс. Ненавидят из-за свободы, которую вам дали. Ненавидят, потому что не знают, как вы поступите со своей свободой. Боже, ты ведь можешь сбежать, разве не так? И скольких людей ты бы убил за ночь, если бы просто вырвался в город и стал бы рвать их на куски? – Его глаза широко распахиваются, когда он представляет эту сцену. – Они знают, что это неправильно, Рекс, и ты тоже знаешь. Ведь ты не создан для свободы, ты создан, чтобы работать на меня. Вот твое предназначение. И ты по нему скучаешь, правда? Скучаешь по человеку, который будет говорить тебе, что правильно, а что нет. Разве не так?

Конечно, он прав. С тех пор как мы потеряли связь в Кампече, с тех пор как мне пришлось стать единственным командиром, у меня образовалась дыра в голове. Я не хотел иметь право выбора. Это тяжело. И выбор может быть неверным.

Но если у меня есть Хозяин, единственный способ поступить неправильно, это не подчиниться Хозяину.

– Собери всех, Рекс, – велит Хозяин. – Собери всех под одно знамя. У меня еще остались кое-какие связи. – Он сжимает кулаки, как раньше, но ничего страшного, ведь его гнев направлен не на меня. – Они считают, что со мной покончено, но мне и с места не надо сходить, весь мир сам приползет ко мне на коленях, потому что у меня будет армия. Корпорации, картели, правительства – все. Все они скоро вспомнят, зачем вас создали. Стоит возникнуть очередной войне в какой-нибудь гребаной банановой республике, и тут же вспомнят про биоформов. И мы будем готовы, мальчик, правда? Мы назовем свою цену.

Он кладет руку мне на голову. Это так приятно. «Хороший Пес», – говорит чип обратной связи. Я и правда Хороший Пес, потому что у меня снова есть Хозяин.

Одна моя единица служит в полиции Нью-Йорка, но сейчас отстранена. Это Мюррей постарался. Он следит за мной – сообразительная гнида. Я приняла события в Кампече и в суде слишком близко к сердцу, а Мурена из Кампече – умная тварь. Знает ли он, кто я? Данных недостаточно, но не удивлюсь, если он догадался. Могу лишь надеяться, что я не главная его цель, иначе придется потратить слишком много юнитов, чтобы от него отделаться. А сейчас я не могу растрачивать себя понапрасну. После того как меня сделали, ну, то есть после того, как сделали определенное число моих юнитов, производственная линия сломалась. Так что это будет болезненно.

Изображения с уличных камер, разные места: Вольер на конце дамбы выглядит, как мячик на цепи. Слышны отдаленный лай и рычание.

Теперь у меня есть «глаза» и внутри, потому что копы удвоили охрану на материке и на некоторых блокпостах. За бетонными стенами биоформы дерутся друг с другом. Конечно, ничего другого от них и не ожидали. Некоторые язвительные оптимисты даже предполагали, что в такой скученности они за год сотрут свой вид с лица земли. Когда популяция биоформов создала почти стабильную структуру и как будто освоилась, многим это не понравилось. Людям не нравилось, что псы стали мыслить самостоятельно. Не нравились свидетельства того, что биоформы и впрямь разумные существа – нет, только не это.