Адриан Чайковский - Псы войны

– Плохой Пес! Плохой Пес!

Его слова добираются до моего чипа обратной связи, и он вспыхивает всеми своими искусственными эмоциями, встроенными в мою голову наградой и наказанием, но их выжгла не-Асанто, она уничтожила чип обратной связи, и больше я никогда не узнаю радость Хорошего Пса и боль Плохого. Мне придется делать собственный выбор, никто не будет мне указывать, что правильно, а что нет.

Хозяин все кричит и кричит, но воздух вокруг него и без того гудит. Пчелы собираются вместе, пока снова не возникает Рой.

Канал Рой: «Перезагрузка. Получаю сохраненные данные. Что я пропустила?»

И я засекаю, как Патока передает Рой данные, настраивает ее так, чтобы она опять разговаривала и все понимала.

А Хозяин кричит, но без иерархии и чипа я не уверен, а Хозяин ли он вообще, или просто человек по имени Мюррей. Цепей больше нет. Только собственный выбор.

Я иду к Хозяину, а он, не прекращая кричать, вдруг понимает, что я больше не его пес. Я не понимаю слова не-Асанто про будущее и не понимаю планов Хозяина. Не знаю, кто прав, а кто нет и зачем мы живем. Это слишком сложные вопросы для пса вроде меня.

Но Харт был моим другом, а Мюррей его убил. Доктор Теа де Сехос была моим другом, а Мюррей хотел ее убить. Керам Джон Аслан был моим другом, и он меня освободил, а он тоже враг Хозяина. Думаю, не-Асанто тоже была моим другом, или кто-то из ее единиц, хотя бы некоторое время, а Мюррей убил ее уже дважды, а может, и больше. И Дракон был моим другом, пока его не убили солдаты Хозяина. И Рой – мой друг, а Патока – мой лучший друг.

Нет теперь ни Хорошего Пса, ни Плохого, и я знаю – Хозяин мне не друг, а потому не должен быть моим Хозяином. Он просто плохой человек, и если я не хочу выполнять его плохие приказы, то и не должен.

Я опускаюсь на четвереньки и скалюсь на него, и тогда он понимает. Он переводит взгляд с меня на Патоку, а потом на стаю. Все наблюдают за ним, как мы следили за охранниками, сидя в клетке, и теперь я понимаю, почему они нас боялись.

Хозяин нас боится. Я это чую. У него есть оружие, но руки слишком трясутся, чтобы как следует прицелиться.

– Рекс! – говорит он.

Я достаточно изучил людей, чтобы понять – это мольба.

– Плохой Хозяин, – говорю я боевым голосом.

Он вытаскивает свисток, и звук врезается в уши и голову, все псы отступают. Хозяин подносит его ближе к моему лицу, как будто боль может всколыхнуть ту мою часть, которая еще принадлежит ему. Но тут его жалит Рой, пчелы погружают жало в голую кожу, и Хозяин роняет свисток, а я давлю его ногой.

А потом Хозяин убегает, и стая хочет погнаться за ним, потому что мы всегда преследуем бегущего. Это зашито в нас глубже головных систем, глубже человеческой части нашей личности. Псы хотят погнаться за ним, но я приказываю им остаться. Я один иду за Хозяином. Он выронил оружие, как выронил свисток. Из-за больной ноги он движется медленно. А я следую за ним.

Бегу за ним на четырех ногах. Когда он прячется в бетонной коробке, я беру след, рычу и лаю, а потом снова начинается гонка. Мне кажется, что когда я на него зарычал, что-то в его голове сказало: «Плохой Хозяин».

И вот он уже на краю Вольера, где бетон сменяется рекой. Он поворачивается ко мне, лишь когда другого выбора не остается.

– Послушай, Рекс, – говорит он.

Это по-прежнему голос Хозяина, что бы я про него ни думал. Даже без системы иерархии и чипа обратной связи я никогда не забуду, что Джонас Мюррей – мой Хозяин. Ведь в глубине души я пес, что бы в меня ни встроили.

Хозяин говорит, что у него прекрасный план. Говорит, что люди уничтожат нас, если мы не станем их инструментами. Он произносит «их», но имеет в виду себя. Он считает, что мы должны стать армией и сражаться.

Патока и ЧелОС-не-Асанто пытаются со мной связаться, но я закрыл их каналы. Это касается только меня и Хозяина. Я сам должен сделать выбор.

Хозяин говорит, что война – единственная постоянная величина в человеческой истории. Говорит, мы станем властителями войны. Под «мы» он подразумевает себя. По его словам, все остальные ничего не понимают, хотя и желают мне добра. И в мире ничто не дается даром. Говорит, что если нас освободят, то для нас не найдется занятия. Мы годимся только для войны. Нас перестанут кормить. Перестанут создавать новых. Хозяин говорит очень быстро, от него смердит страхом. И все же я уверен – он верит в свои слова, по крайней мере когда их произносит.

– Рекс, – повторяет он. – Ты мой пес. Тебя для этого создали. Создали для того, чтобы тобой кто-то владел и пользовался. Разве это плохо? Разве это хуже, чем остаться без дела, быть никому не нужным? Для чего ты нужен, если не для войны?

Возможно, он прав. Но если он прав, мы должны драться как солдаты, а не как оружие.

Голос Хозяина обволакивает меня, даже сейчас мне нравится этот звук. Он обращается к моим глубинам, к той части, которая будет грустной и одинокой, когда этого голоса не станет. И пусть Хозяин – Плохой Человек, это не имеет значения.

Но я не раб этих чувств, как и не раб Хозяина. Я поворачиваюсь спиной к той моей части, что любит Хозяина, и мне больно, как будто искрит чип обратной связи. Там всегда немного болит.

Я рычу, и Хозяин умолкает. Я приближаюсь к нему, скалясь и огрызаясь, и он снова начинает говорить, но это больше не разумные доводы. Теперь Хозяин говорит очень быстро, он умоляет. Просит его пощадить. Хозяевам нет нужды умолять рабов. Владельцы не молят свое имущество. И я чувствую себя свободным.

И все-таки я не могу его убить. Он по-прежнему Хозяин. Но я лаю и рычу и подхожу все ближе и ближе, и каждый мой звук, каждый мускул моего тела говорят ему, что я его убью. Я впервые лгу Хозяину, а он не может распознать ложь.

Я собираюсь и прыгаю, и Хозяин с криком падает в реку. Вода холодная, а течение быстрое, и раненая нога Хозяина почти сразу отказывает.

В моих ушах звучит его призыв о помощи. А потом он уже больше не может кричать, но его импланты снова и снова посылают мне сигналы. Я не закрываю канал. И не отвечаю. Просто жду, когда сигнал прекратится.

Это мой запасной юнит. Она скрывалась. Она хотела помочь сестре справиться с Мюрреем, но я ее отговорила. Лишь когда его отогнали псы, она вышла и встала над мертвым телом, заглянув в собственное окровавленное лицо.

Позже я вся целиком просмотрю запись гибели моей единицы и подумаю, что мы потеряли и что приобрели. Мы поразмыслим над значением последних зашифрованных сигналов Мюррея, которые он транслировал не Рексу, а наружу. А пока мы просто надеемся, что он утонул, а не выплыл. Моя единица не сумела его отследить.

Встает солнце, и мы втроем наблюдаем за восходом. Я одолжила свое зрение остальным, потому что лучше различаю цвета. Небо алое, как предупреждение.