Владимир Чистяков - Несносная Херктерент - 3 [СИ]

Хорт хмурится, обдумывая решение. Марина искренне забавляется. Чего бы Рэда ни надумала, Херктерент спорить не станет. Охота снова на ногу, только другую, охрометь — пожалуйста, всегда можно устроить.

— Заранее предупреждаю, Рэда, если ты не знаешь, я ногами дерусь куда лучше, чем руками, — с серьёзным лицом выдаёт Марина, с трудом удерживаясь, чтобы не расхохотаться.

— Я… Я не буду с тобой драться, Марина. Только не говори, будто я трушу.

— Не дерись. Я не возражаю, и не обижаюсь. Дела мне просто нет, какие там у кого о моих чувствах мнение. Не на эмоциях живу. Хочешь что про Димку узнать — спрашивай. Не скажу только того, о чём он сам просил не говорить.

— Скажи, а он правда, как и ты… Не грэд?

— Правда, как и я, наполовину. Только во мне того и другого пятьдесят на пятьдесят, а в нём откровенный перекос как раз в грэдскую сторону. Он на родном языке своего отца крайне плохо говорит, хотя знать-знает, читает бегло. Только ты ведь не чтением на русском языке с ним заниматься собираешься? — Марина заговорщически подмигивает.

Кажется, Рэда умудряется покраснеть.

— А если он не захочет со мной встречаться?

— Я тут причём? Мне что, тебе письменное разрешение выдать, или ему приказать на твои груди внимание обратить? Рэда, тебе головку не напекло? Внешностью с мозгами вроде бы не обделена. Вперёд, смелость она, знаешь ли, города берёт. Хоть сейчас можешь пойти, особенно в таком виде, разговор быстро приведёт к желаемому результату. Впрочем, вру разговор вряд ли получится. От таких видов мозги у мужчин, как правило сразу текут. Только не забудь резинки взять, если надумаешь общение продолжить.

Рэдрия зажимает рот от смеха.

— Умеешь ты, Марина, всё что угодно к шутке свести. Ещё спросить можно?

— Спрашивай. Мне не жалко.

— Правда, что его отец попал сюда… Ну, в общем, с той же войны, что и ЕИВ?

— Сама удивилась. Даже перепроверила. Но всё подтвердилось. Не просто с той же войны, но даже из того же года, правда с другого, самого горячего на тот момент, фронта. С разницей в несколько десятков лет. Отец ему говорил, ранен был. От госпитальной скуки взялся лёгкий танк проектировать, большую часть сделал, но тут его выписали. А бои тогда ого-го-го какие шли. Не до проектов. И в одном из боёв в них попали. И он попал сюда. В состоянии сильнейшей контузии, по насмешке судьбы, угодил на полигон одной из танковых дивизий в разгар учений. Бумаги, найденные при нём, очень внимательно изучили. Они и определили его судьбу здесь. В тот год ЕИВ сделал предложение Кэретте Еггт.

— Как такое может быть? Ведь время…

— Время оно такое. Временами, крайне непонятная вещь. Жестокое. Сильно бьёт временами. Тут люди из четырёх лет там до сих пор появляются. Последний случай — года три назад.

Кто-то, двадцатилетний, рискует встретить дряхлого старика — бывшего лучшего друга. Или столь же дряхлую старуху — давнюю возлюбленную.

— Разве женщины тоже?

— Ну да. Никто и никогда не утверждал обратного. Из тебе известных — мама Коаэ, вот только с ней непонятного до сих пор куда больше, чем понятного… Забыла про неё?

— Из головы вылетело просто.

— Ну да, мальчики очень легко выгоняют из черепной коробки все прочие мысли, кроме как о них.

Рэда молчит.

Марина мечтательно щурится.

— Интересно бы было, скакнуть лет на полсотни вперёд. Увидеть, как всё перемениться, как Сонька станет седой и беззубой. Хотя, вру на парики и зубы искусственные у неё деньги всяко найдутся.

— Ты всё шутишь.

— Ага. И ещё из всего мировую проблему создать тоже могу. Так идёшь с Димкой разговаривать?

— Не… Не сегодня. Я ведь Софи обещала с ними поплавать. Придут, а меня нет. Нехорошо как-то будет.

— Так я же буду тут сидеть, всё объясню. Идёшь?

— Нет. Не пойду, — на этот раз слышна знакомая упёртость Хорт.

— Как знаешь. До бесконечности оправдания своей трусости подыскивать не получится.

— Я не трушу!

— Но я боюсь! — Марина показывает Рэде язык.

— Пойду, катер вызову.

— Зачем?

— Отбуксируем эту штуку подальше от берега, на якорь поставим и там поныряем.

— Её можно поставить на якорь?

— Конечно, как и любая летающая лодка этот гидросамолёт ещё и корабль немножко.

— Может, мы на ней по-самолётному куда-нибудь.

— Может, но точно не сегодня. Никто из пилотов эту каракатицу ещё не облётывал, а я полечу только с тем, у кого будет не меньше двадцати часов налёта, причём сама проверю лётную книжку. И если сегодня опять на глупости потянет, а меня не позовёте, то вздумай она полетать, разрешаю кинуть ей в голову чем-нибудь тяжёлым, или ножи свои возьми, в руку ей швырнёшь. Жалко будет совсем сестрёнку потерять, пусть даже такую.

— А если позовём, что будет?

— То я ей всё это сама сделаю.

— Марина… — что это у Рэды с интонацией случилось? Вроде, так быстро не простужаются. Тем более, в такую жару.

— Ну?

— Я не ослышалась? Ты и правда высоты боишься?

Приходится Хорт в воду всё-таки стащить. Рэдрия, ты напросилась!

На этот раз никто вылезать из воды не спешит.

— Марин, ты вроде, за катером хотела сходить…

— Ты ещё не нанырялась? Так сама иди, тебе тоже дадут.

— Стесняюсь.

— Что, в таком виде сверху пришла?

— Нет, у меня полотенце ещё было.

— Ну, так накинь и иди. Могу показать, куда.

— Лучше ты сходи.

— Ещё скажи, как главная скромница. Хотя, относительно тебя в текущий момент…

Рэдрия пытается её утопить. Чуть сама кормить рыб не отправляется.

— Слушай, — отфыркивается уже на двести процентов мокрая Хорт, волосы ко лбу и плечами прилипли, такая смешная, — ты Софи куда подевала? Я её вообще-то ждала.

— В библиотеку прогнала.

— Куда?

— Куда слышала. Или ты думаешь, она читать не умеет?

— Что ей там понадобилось?

— Почитать, почему летать на этой штуке очень опасно. Особенно, пилотам с квалификацией, как у неё.

— Так почему её так долго нет?

— Неужели не знаешь, сестрёнка про авиацию читать обожает. А там материалы про островных конструкторов больше чем за двадцать лет. Надолго хватит.

— Марин. Сходи за катером. Пожалуйста.

— Ладно! Там подальше ещё один причал оборудован. С доступом только с воды. Туда и перегоним.

— Откуда ты всё знаешь?

— План дворца смотрела просто. И это вообще-то, ещё и мой дом. Бе-е-е!

Рэдрия ужасно смущается из-за своего костюма. Опять вылезла присущая не только ей черта, сначала делать, а потом думать, надо ли. Не ясно, на что рассчитывала, но два немолодых матроса и командир катера в её сторону даже не взглянули. Видимо с возрастом уже давно пришло пресыщение определёнными видами.

— И как мы обратно поплывём? — Рэда задумчиво смотрит вслед уходящему катеру.

— Раньше надо было думать.