Владимир Чистяков - Несносная Херктерент - 2 [СИ]

На него указывает рукой грэдский сотник, судя по наплечнику и флагу за спиной, принадлежит к частям генерала, дальнего предка Рыжей Ведьмы. Рогатый шлем, рот перекошен криком, щека раскроена свежим шрамом.

Между противниками валяется несколько тел. Как в доспехах, покрытых изображениями перьев, так и характерных грэдских ламминарных.

Похоже, силы перестраиваются для новой схватки. Несмотря на захваченный стяг, меч у бодрона грэдский. Неясно, трофей недавних боёв, или купленный ещё до крушения островной империи. Бодрон с трофеем, но меч вот-вот выпадет из руки. Ярость во взгляде перемешана с отчаянием. Бой ещё далеко не кончен, но он уже понял, что обречён сам, обречены и все его соратники. Он будет сражаться, пока есть кровь в жилах. Просто сильнее оказался враг. Кажется, в одинаковых мечах противников Коаэ скрыла какой-то смысл. Обречённость. Бодроны, начиная эту войну хотели приумножить свои богатства. Потеряли в результате всё. Не очень умно начинать войну с теми, чьё оружие покупалось поколениями. Есть бодронская легенда — мечи предали своих владельцев. Грэдские кузнецы были колдунами. Создавая оружие, вплетали в металл заклятия, запрещавшее клинкам проливать кровь создателей. Бодроны сокрушили множество противников. Мечи служили исправно. Непомерно возгордившись, бодроны решили, что могут сокрушить любых врагов. К тому же, грэды прогневали богов, лишивших их земли. Расплата за гордыню оказалась страшной. Похоже, Коаэ знает эту легенду.

Рисунок более, чем неплох. Пожалуй, не влезь Марина со своей «Кэрдин», был бы вторым.

Ха! Херктерент только сейчас соображает. Коатликуэ не только рисовать умеет, она и умна ещё. За спинами перестраивающихся бодронов видна статуя богини в платье из змей. Так изящно изобразить своё имя, при этом прямо нарушив правила конкурса, ещё додуматься надо. Чтобы понять, надо сносно знать историю двух миров знать, да ещё с самой Коатликуэ знакомым быть.

— Сильно нарисовано.

— Спасибо! Когда твою Кэрдин увидела сразу поняла — она первой будет.

— Тоже спасибо. Если не врёшь, конечно.

Вспыхивает. Крошечные кулачки сжаты.

— Я никогда не вру!

— Ладно, не злись, я просто привыкла ко лжи вокруг.

Коаэ тяжело вздыхает.

— Я тоже, только не здесь.

— Чувствуется. Слишком ты смертью интересуешься. Да и богами этими.

— Я знаю, ты их любишь.

— Ха! Как можно не любить то, чего и так нет?

— Люди ещё не знают всего. Тебя же что-то привело в то место. Никогда не видела у людей глаз такого цвета. Может, в тебе что-то есть. Не от людей.

— Хватит глупости говорить. Человек я. Правда, необыкновенный. Можешь потрогать.

Коатликуэ осторожно, словно горячего кончиками пальцев касается руки Марины. Зачем-то закрывает глаза.

— Ты чего?

Руку Марина не отдёргивает, но мысли о некоторых смертельных способностях Кэрдин как-то сами собой появляются. Научил её кто-то или с рождения умела?

— Холодная, — медленно говорит Коатликуэ, — правда, как змея. И тёплая, как человек. Всё-таки есть в тебе что-то. Я сегодня туда не хотела идти. Как ужалило. Прибегаю — там ты. Словно она в тебе позвала.

— Во мне, кроме разнообразной требухи нет совершенно ничего и никого.

— В тебе есть кровь всех твоих предков. На миллионы лет назад. А может, и глубже. Живое рождается из живого. Человек не всегда был человеком.

— Странная ты, Коаэ. Как Эр. Но по-другому.

— Мне говорили. Скажут ещё. Наверное. Отец смеялся, когда я сказала, что собираюсь поступать. «Замухрышка, а с принцессами учится хочет». Запрещать не стал. Не потому что любил. Ему просто было наплевать на меня. Сына хотел. А первой родилась я. Да ещё такая вот. Потом у мамы ещё два раза не рождались дети. Они ссорились. Мама боялась, что он уйдёт. Но повезло. Не мне. Ей. Мальчик родился здоровенький. Надышаться не могли. А я. На меня и так находилось не много времени, а тут вообще не стало.

— Знакомая ситуация.

— Откуда?

— Бывала в похожей ситуации.

— Но ты же…

— И что из того? Я на земле, не на небе живу. Как-то последнее время замечать — много как-то на свете всякого, чего не должно быть. Что-то можно исправить, что-то уже нет. В первую очередь не вернёшь ушедшего времени и сказанных слов.

— Людей умерших не вернёшь в первую очередь. Никогда не скажешь им того, что должен был, да или струсил, или просто забыл.

— Тоже верно.

Подходит Софи.

— Оделась бы хоть.

— И так тепло.

Усаживается рядом.

— Мне показалось, или я у тебя метательный нож видела?

Марина демонстративно вытаскивает один за кольцо. Крутит на пальце.

— Можно посмотреть? — нехотя протягивает, тут же вытаскивая второй.

Софи примеряет оружие к руке. К некоторому удивлению Марины, сестра держит нож правильно. Хм. Её же, вроде, диверсанты не учили. Хотя, сомнительно, что Змеи холодным оружием владеть не умеют.

— Ты и с ними можешь?

— Я не ношу оружия, которым не владею.

Софи смотрит хитро.

— Как Рэдрия зимой можешь?

Вообще-то после того случая Марина и обзавелась ножами. Не против Р. Просто так. Несмотря на все недостатки Хорт, в спину она не метнёт. Ну, а лицо к лицу Херктерент уверена, что успеет первой.

— Чего там сложного?

— Ты думаешь, она попала куда хотела.

— Меня там не стояло.

— Сама в цель попасть можешь?

— Куда, или в кого именно?

Софи знаменитой походочкой направляется к толстому дереву. Прислоняется спиной раскинув руки в стороны.

— Давай! Смотри, только волосы не попорти.

С каменным лицом Марина встаёт. Коатликуэ хватает за рукав.

— Не надо! Ты же можешь её убить! Мне страшно! — Херктерент резко выдёргивает руку. Извини, Коаэ, но лезть в свару Чёрных Еггтов не самая умная идея.

Марина замахивается. Сестра совершенно белая. Не от страха. Либо от злости, либо, банально, загореть не успела.

Бросок!

Нож дрожит в дереве рядом с шеей Софи. Наклеенная улыбка во все тридцать два.

— Ещё!

Бросок!

Нож торчит по другую сторону от шеи. Улыбка не пропадает.

— Ещё!

Коатликуэ бросается между ними. Марина едва успевает задержать бросок. Руки раскинуты, как у Софи. Сама чуть не плачет. Маленькая, но храбрая.

— Прекратите! Нельзя играть со смертью.

Подбегают остальные. С опаской на сестёр поглядывают. Марина нож на пальце вертит. У Софи два в руках.

— Совсем с ума посходили! — выражает кто-то всеобщее мнение.

— Ножички верни, — флегматично замечает Младшая Херктерент.

— Да пожалуйста!

Замахивается. Успевают перехватить. До Марины ножи доходят через несколько руку. Непосредственно ей отдаёт Коатликуэ.

Софи смотрит как-то нехорошо.

— Сама-то так встать побоишься!

— Да я хоть сейчас!

— Мы вам не дадим! — неожиданно звонким голоском заявляет Коаэ, — С такими вещами не играют, тем более, в этом месте!